Золотой ключ. Том 1 - Дженнифер Роберсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сарио мало заботило мнение всей этой публики, особенно мнение священников, но о герцоге он думал постоянно.
Во что бы то ни стало произвести благоприятное впечатление на этого человека. Бедный Алехандро, на тебя столько всего сразу обрушилось: и горе, и заботы. Нежданно-негаданно ты взошел на вершину власти и теперь должен искать тело отца, готовиться к войне, выбирать нового придворного иллюстратора. А ведь ты совсем молод и неопытен, и на тебя давят все кому не лень. Наверное, даже Сааведра…
Сарио высматривал ее в толпе. Вряд ли стоит ее ждать, ведь она не иллюстратор, и ее брак с герцогом не освящен екклезией, — если она сюда явится, на нее будут смотреть косо. И все-таки Сарио послал ей приглашение, он имел на это право, поскольку был в числе претендентов и в этом зале висели его работы. Здесь собрались все знаменитости, но Сарио их едва замечал, ему нужна была Сааведра. Только она верила в него с самого начала. И верила не напрасно, очень скоро он ей это докажет.
У него вдруг поднялось настроение. Да, он победит. Обязательно. Он, и никто иной.
Вот она…
В дверном проеме появилась Сааведра. Вошла в Галиерру и поспешила в угол, чтобы не мозолить глаза публике.
«Ах, какие мы стеснительные для любовницы герцога…»
Он стиснул зубы и со свистом выдохнул. Что только не перемешалось в его душе: негодование, ревность, жажда мести, понимание, сочувствие, признательность. И еще много всякого, чему и названия-то не подобрать. Но кроваво-красной нитью в тугом клубке эмоций проходила уверенность: она всегда была его Сааведрой, точно так же как он всегда был ее Сарио.
А теперь она принадлежит другому.
Он закрыл глаза. Вокруг нарастал шум, в Галиерре собиралось все больше тех, кто пришел смотреть, ругать, хвалить, ждать. Грихальва, Серрано, до'Альва, до'Нахерра…
Нам это выгодно, напомнил он себе. Грихальва, ублажающая герцога в постели, для нас полезнее, чем Грихальва, пишущий ему картины. Но в тот же миг душу, подобно ядовитой тза'абской стреле, поразила мысль: Сааведра не просто наложница Алехандро, она ему жена. Она его любит.
И судорога свела его чресла — жаркие, но бесплодные.
«Но ведь она должна любить меня!»
Сааведра увидела его и расцвела.
Лилия Пустыни, подумал он. Хрупкая с виду, но легко переносящая жгучую сушь Тза'аба Ри и тлетворную сырость Мейа-Суэрты.
Белая кожа, черные волосы. На ней было платье из мягкого фиолетового и кремового велюрро; яркие краски восхитительно переходили в полутона.
Она сразу подошла к нему — похвалить костюм, провести ладонью по зеленому шелковому камзолу, украшенному искусным шитьем, идеально сидящему, безупречно зашнурованному. Под камзолом — рубашка из тончайшего батиста; высокий складчатый ворот и кружевные манжеты расшиты настоящим золотом. Все это стоило чудовищно дорого, но Сарио не жалел. Была идея сшить зеленые чулки и сапоги из мягкой кожи, но он в конце концов решил не злить чересчур посетителей выставки и заказал черные.
Сааведра ослепительно улыбнулась.
— Ты постригся. Я так привыкла, что у тебя патлы на физиономии или кое-как завязаны на затылке, а теперь все ясно видят, что у тебя написано на лбу. Сарио, обещай, что обязательно ухмыльнешься, как ты умеешь, граццо. Ну, знаешь, такая брезгливая, надменная ухмылочка.
Он едва удержался от ухмылки — именно такой, какую описала Сааведра.
— Да, постригся, — кивнул он. — И ухмылочек не будет, обещаю. Да здравствует достойная компордотта! Сааведра рассмеялась.
— Шутишь? Достойная компордотта — и ты? Сарио изобразил вежливую улыбку.
— Ведра, ради благополучия семьи я готов на любые жертвы. В ее глазах появилась тень сомнения, но сразу исчезла. Сааведра вновь рассмеялась.
— Сегодня жертвы не нужны, можешь вести себя естественно. — Она указала на противоположную стену, увешанную картинами. — За это тебе все простят. Люди знают, что у каждого гениального художника в голове водятся тараканы.
— Ведра, спасибо на добром слове, но я уверен: что-то вроде этого друзья и родственники говорят всем остальным претендентам. И не только тут, но и везде, где участникам конкурсов приходится ждать решения жюри.
— Да, это доброе слово, — кивнула она, — но это еще и правда. Матра Дольча, Сарио, ты ведь и сам прекрасно знаешь, какой ты художник. И я знаю. И все остальные претенденты из нашей семьи. Разве ты не замечал, какими ухмылками они тебя провожают?
— Хмурыми, завистливыми? — Он улыбнулся. — Да, Ведра замечал. И спасибо тебе за веру. — Он порывисто схватил ее за руки, крепко их пожал — миг назад не собирался, не хотел этого делать, просто очень нуждался в ней и стремился высказать то, что надо было высказать гораздо раньше и не один раз:
— Ты меня никогда не бросала в трудную минуту. Никогда. Что бы я ни сделал, что бы ни сказал. Даже когда я… Эйха, Ведра, спасибо тебе от всего сердца. — Он поцеловал тыльную сторону ее левой ладони, затем правой. — Спасибо за все. Не сомневайся, Луса до'Орро, я знаю, что ты для меня сделала. И ценю твою дружбу и поддержку. И когда смогу.., если смогу, отплачу добром за все. Не сомневайся. Ведра. — Он прижал ее ладони к своей груди, к Золотому Ключу. — Номмо Матра эй Фильхо, номмо Чиева до'Орро. Не сомневайся.
Ее ладони были холодны.
— Золотой Свет? — спросила она. — Почему ты так меня назвал?
— Потому что ты и есть Золотой Свет. — Он отпустил ее руки. — Ведра, ты всегда была рядом со мной, сияла так же ярко, как Золотой Свет нашего Дара. — Он улыбнулся. — Нашей Одаренности.
— Но я не…
Он не дал ей договорить.
— Я уже сказал тебе однажды: тот, в ком есть огонь, легко разглядит такой же огонь в другом. — Сарио отвел взгляд, справился с волнением. — Ну вот, сейчас наш новый герцог наконец-то дойдет до картин Грихальва. Может, поглядим, как он будет их рассматривать, и попробуем предугадать решение?
Сааведра едва заметно вздрогнула и ответила с улыбкой, которой недоставало обычной безмятежности.
— Было бы что предугадывать.
— Эйха, пожалуй, ты не права, всякое может быть. Этторо — мастер неплохой, Домаос, Иво и Иберро мало в чем ему уступают… — Род Грихальва представил всего пять кандидатов. — Есть и в других семьях неплохие художники, даже Сарагоса не совсем безнадежен… — Его хитрая улыбка договорила: “Хотя вряд ли может на что-то надеяться”. — Вдруг наш герцог в память об отце назначит его Верховным иллюстратором? Правда, такого еще ни разу не случалось, и все же…
— Нет, Сарио. Никто, кроме тебя.
Сарио удовлетворенно кивнул. Он ждал этих слов. Она никогда не бросала его в трудную минуту. Она всегда верила в него.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});