Детская игра - Реджинальд Хилл

В записке было еще что-то. Его цензорский взгляд при беглом чтении пропустил этот пункт, но сейчас внутри у Вэтмоу все заныло от предчувствия беды:

«КОПИИ РАЗОСЛАНЫ: 1. Начальнику полиции. 2. Помощнику начальника полиции (первому). 3. Помощнику начальника полиции (второму). 4. Председателю и членам полицейского комитета (В соответствии с инструкцией СК/НВ/743 „О консультациях и информации.)“».

Усилием воли, которое могло бы обеспечить ему желанный пост, если бы члены комитета могли видеть его в эту минуту, он, аккуратно вложив анкету в конверт, запер его в ящике стола. Ему зверски хотелось выпить, а бутылка некрепкого вишневого ликера, которую он держал для гостей, не очень его привлекала.

Было лишь одно место, где в это время суток он мог спокойно пропустить рюмку-другую, не привлекая к себе внимания. Вэтмоу вышел из управления. Его походка была такой же размеренной, как и некоторое время назад, когда он входил в здание. Правда, на приветствия он больше не отвечал. Идти пришлось недолго. Через десять минут он уже был у дверей «Джентльменов».

— Доброе утро, Джордж, — обратился он к официанту в вестибюле. — Принесите мне большой стакан виски в курительную комнату.

— Слушаюсь, сэр. Спокойный день для преступников, не так ли? — подмигнул официант.

Не совсем уловив смысл этого замечания, Вэтмоу вошел в курительную комнату, прибежище мира и спокойствия. В этот час в ней никого не было, за исключением одинокой фигуры, читавшей «Таймс». Лицо человека было скрыто газетой.

Даже будучи на взводе, Вэтмоу не мог игнорировать правила хорошего тона, соблюдение которых требовалось от членов клуба.

— Доброе утро! — сказал он.

Газета медленно опустилась.

— Доброе утро, Невил! — Энди Дэлзиел лучезарно улыбнулся. — Как хорошо иметь место, куда можно убежать, если дела идут из рук вон плохо!

Только двое людей присутствовали на похоронах Клиффа Шермана — его бабушка Мириам Хорнсби и Уилд. День на муниципальном кладбище выдался суетливый — казалось, люди торопились умереть осенью, словно их больным душам претило пережить еще одну зиму, — и нескончаемая вереница траурных кортежей чернела на извилистой дороге, ведущей к маленькой часовне. Викарий быстро проводил гроб к могиле, торопливо пробормотав на ходу слова последнего утешения: Присутствовавшие на похоронах не заметили его ухода.

Над свежей могилой не витали недовольство и злоба, которые можно было швырнуть на гроб подобно горстям земли, не явился сюда и незнакомец, чтобы нарушить торжественность момента; здесь царили только скорбь и бесплодные упреки самим себе тех, кто в свое время вряд ли мог поступить иначе…

— Девятнадцать лет, — вздохнула миссис Хорнсби, — это не так уж много.

— Да, не много, — согласился Уилд.

— За такой срок мало что можно было успеть. А многое из того, что он делал, вы бы не одобрили, я права?

— Пожалуй, да.

— Я правильно сделала, разрешив похоронить его здесь, сержант Уилд? — Она явно искала одобрения своему поступку.

— Конечно, — ответил Уилд.

— И его отца положат рядом с ним?

— Я прослежу за этим.

— Мистер Дэлзиел тоже обещал проконтролировать. Он хороший человек, этот мистер Дэлзиел, не так ли?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что сумел пробить панцирь меланхолии, в который Уилд был закован в последние дни.

— Что? Ах да!

— И умный вдобавок. Знаете, как он здорово во всем разобрался! Он мне все рассказывал: и о том, что Дики работал в том же отеле, и все остальное.

Действительно, это был триумф логического мышления, о котором Дэлзиел спешил поведать всем, у кого были уши и кто не смог убежать от его рассказов или имел слишком низкое звание, чтобы смыться.

С помощью Сандерсона Дэлзиел разузнал о судьбе мисс Кич из дела, хранившегося в военном архиве, сведения о Ричарде Шермане он добыл, изучив налоговые документы, о миссис Хьюби — из регистрационных книг лондонских отелей.

Мисс Кич, доставленная в больницу, не произнесла ни слова после той ночи, когда она едва не застрелила Лэкси. Поэтому ни одна из версий, касавшихся ее прошлого, не могла считаться достоверной. Факты же были таковы: в 1944 году она была капралом территориальной военной службы. Служила в Мейдстоне. Поблизости была дислоцирована воинская часть американских солдат-негров. Затем она вышла замуж за сержанта Шермана и через шесть месяцев родила черного мальчика.

«Должно быть, она быстро обработала его, когда поняла, что забеременела, — теоретизировал Дэлзиел. — Зацапала бедолагу, жаждавшего немного романтики перед тем, как отправиться на поле боя. Верил ли он на самом деле, что его развод был окончательным? Кто знает? Да и кого это в те дни волновало?»

Так начиналась цепь событий, которые достигли кульминации три года назад. В то утро Ричард Шерман приехал в отель «Ремингтон-Палас», где работал подменным барменом, и мельком увидел мисс Кич, садившуюся в такси вместе с миссис Хьюби. Они останавливались тогда в Лондоне на обратном пути из Италии. Шерман подумал, что это была его мать. Заглянув в регистрационную книгу в отеле, он узнал имена женщин и адрес Трой-Хауса.

Будучи человеком импульсивным и решительным, он в тот же день сел на поезд, идущий на север. К тому времени, когда Шерман добрался до Трой-Хауса, наступила ночь. Да и в любом случае после утомительного путешествия женщины могли рано лечь спать. Проникнуть в дом не составило труда, двери не запирались из-за животных, которым позволялось свободно бродить повсюду. Так бедняга Шерман забрел в опасный мир чужих фантазий. Три года спустя авантюрист Понтелли подобным же образом стал жертвой ситуации, в которую попал по недоразумению. По иронии судьбы, в тот вечер он отправился в Трой-Хаус в поисках Рода Ломаса: Джон Хьюби наверняка сообщил ему, куда Ломас возвращается из театра. А в это время Ломас попусту околачивался у отеля «Хаймор», поджидая Понтелли.

…Взяв миссис Хорнсби под руку, Уилд повел ее от могилы по направлению к часовне, где их ждала похоронная машина. Когда они уже собирались садиться, подъехала другая машина, и из нее вылез Дэлзиел.

— Привет всем. Все прошло хорошо? — спросил он.

— Да, спасибо, Энди, — ответила миссис Хорнсби. — Как мило с вашей стороны, что вы послали цветы!

— Не стоит благодарности. Вы не рассердитесь, если мы с сержантом потолкуем немного? — Он отвел Уилда в сторону. — С тобой все в порядке?

— Да, сэр. Я хотел поговорить с вами…

— Не здесь, парень! Надо соблюсти приличия. Ты не против того, чтобы вернуться одному?

— А как же…

— Я присмотрю за миссис Хорнсби, — решительно перебил его Дэлзиел. — Выведу ее в свет, развеселю немного. Кстати, потрачу выигранные деньги.

— Выигранные?

— Ну да. Разве ты не слышал? Я выиграл у Брумфилда. Дэн Тримбл из Корнуэлла получил пост. Как я и предполагал.

— А мистер Вэтмоу?

— А он не получил, — терпеливо пояснил Дэлзиел. — Поскольку начальником полиции может быть кто-то один, думаю, даже сержанту не трудно смекнуть, что Вэтмоу провалился.

— Разумеется, сэр. Я только хотел спросить, что ему испортило обедню?

— Видишь ли, у комитета появились сведения, что Вэтмоу зациклился на гомиках.

Наступило неловкое молчание. Наконец, преодолевая смущение, Уилд спросил:

— Выходит, Вэтмоу не стал начальником, потому что его посчитали «голубым»?

Дэлзиел удивленно глянул на Уилда:

— Почему это так тебя волнует, сержант?

— Отныне все, что с этим связано, не будет давать мне покоя, — мрачно отозвался Уилд.

— Полегче! Запомни две вещи, дорогуша. Первое: то, что ты принимаешь так близко к сердцу разные пустяки, не делает из тебя героя. Что ж, ты, конечно, можешь отколоть какой-нибудь номер. Нацепить на себя красные перья, сделать татуировку и идти красоваться под окнами Совета графства. Только это не твой стиль, Уилди. Второе: Вэтмоу не получил пост начальника полиции не потому, что кто-то принял его за тайного извращенца. Наоборот, каждому ясно, как он ненавидит гомиков. Но следовало бы побольше знать о комитете! С одной стороны, все эти директивы о консультациях и информации, а с другой — советник Моттрэм, председатель комитета…

— Вы хотите сказать — Моттрэм?.. — Уилд глядел на него недоверчиво. — Но у него же жена и двое детей!

— У Оскара Уайльда тоже были жена и дети, — горько усмехнулся Дэлзиел. — Не дергайся, парень. И не распространяйся о Моттрэме. Не пытайся раскачивать корабль только потому, что ты выбрался на палубу, лучше посиди в трюме. Ты ведь тоже не решил все свои проблемы одним махом. А теперь я пойду, не стоит заставлять бедную миссис Хорнсби ждать. Надо будет утешить ее.

Дэлзиел направился к машине, но вдруг остановился.