Меч, палач и Дракон - Александр Рау

— Вы устали, Луис, отдохните. Расскажите мне о себе, о Камоэнсе, я никогда не покидала Токат, лишь читала рассказы путешественников о вашей стране, — попросила она.

Луис не мог отказать в такой маленькой просьбе. Приятно кружащаяся голова лежала на коленях богини, что гладила его волосы, душу переполняло счастье, язык охотно отвечал на любые вопросы. Прекрасную Челади интересовало все. О друге-колдуне, зовущемся Гийомом, она тоже спрашивала.

Гийом думал, что янычар отведут его туда, где он с Луисом жил прежде, но путь лежал в противоположную сторону. По дороге маг мельком увидел в зеркале Хамди — бейлер-бея Сеяты — оказывается, он тоже прибыл в столицу, присутствовать на приеме. Радости магу это известие не прибавило.

На душе было неспокойно, предложение султана, теребило душу. Ответ на него не был так уж однозначен. За пять лет, прожитых в Камоэнсе, тот не стал домом — местом, где легче душе, куда тянет вернуться, тем, за что можно и умереть.

Наемный боевой маг был там чужим, изгоем. Верная служба Хорхе не принесла ничего кроме ненужного мертвого золота. Гийом находил общий язык лишь с простонародьем. Знать чуждалась его, ненавидела и боялась.

Тоска одиночества съедала. Те, кого он мог бы назвать друзьями, часто гибли или волей судьбы делались врагами. Пример — Риккардо де Вега, выступивший против кровожадных планов короля и герцога Гальбы.

Что держит его на службе Хорхе? — ощущение нужности. Интерес помогать королю в создании державы.

Алькасар — здесь он будет Драконом — Мессией, живым воплощением высших сил. Его будут любить, ему будут подчиняться. Не предадут, не ударят в спину, не выбросят в помойную яму, когда покажется, что он отслужил свое. Здесь много дикостей в обычаях и порядках, но есть честность, презирается обман, слово, данное врагу, держат.

Помощь Ибрагиму в коренной переделке страны — достойное занятие. Как раз для Мессии.

Его привели к Луису, что развлекался в обществе красавиц-танцовщиц и худенькой девчушки в зеленом платье. Платье на девчушке было сшито на северный манер, но с алькасарскими особенностями. Ткань была тонкой и не скрывала тела — острые соски крепких грудок манили Луиса. Эта Челади еще и отлично говорила по-камоэнски.

Маг присмотрелся и выругался. От Челади и танцовщиц исходил непередаваемый аромат волшбы. Ночные Матери. Матери, что еще не рожали и никогда не родят. Танцовщицы стали виться и около него, кружа голову своими чарами. Султан Ибрагим дал гостям все самое лучшее. В том числе и ведьмочек, умеющих управлять мужчинами, как с помощью чар, так и без них.

Гийом схватил Луиса и вытащил его во внутренний дворик — на свежий воздух, легонько оттолкнув девушек с дороги. Выпитое вино требовало выхода. Мужчины отлили на деревья.

— Гийом, Челади — она богиня! — Луис был изрядно пьян.

— Штаны застегни, — зло оборвал его маг, — Хмель бродит в твоей голове, для тебя сейчас любая баба богиня, если есть две груди — подержаться.

Когда поэт, наконец, справился с крючками и завязками, Гийом отрезвил его заклятьем. Луис упал на колени.

— Как ты жесток! — простонал он, — Я не просил тебя об этом.

— «Богиня» меня разозлила. Забыл уже Изабеллу? Как дрался со мной из-за нее?

— Нет, — поэт нашел в себе силы подняться, — Не забыл. Но Челади — она так же прекрасна, по-своему. Мы далеко от дома, Гийом. И неизвестно вернемся ли? Ты ведь тоже спишь не один, хотя знаю, любишь конкретную особу.

— Люблю, но я не муж ей. И не клялся перед лицом неба о вечной любви и верности. И целовал только в губы и шею, — маг замолчал, вспомнив Ангелу, Камоэнс и предложение Султана Ибрагима, свои сомнения.

— Прости, что срываю на тебе свою злость, Луис. Я не могу тебя ни в чем обвинять. Я никогда не забуду, того, что ты не оставил меня одного, — Гийом крепко поэта, — Иди, веселись. Я скоро к тебе присоединюсь.

Поэт вернулся к танцовщицам, вину и Челади. Маг остался во дворике. Ночное небо над Токатом совсем другое, чем над Мендорой. Другие звезды. Красивые, но другие.

Гийом вспомнил, как почти два года назад он точно так же смотрел на звездное небо, после ничейного боя с Луисом, Гонсало и Бласом из-за ненужной ему красотки Изабеллы. Вспомнил, почему пощадил тогда влюбленных; вспомнил о той, что растопила лед его сердца, сломала броню равнодушия, дала новый смысл жизни.

Ангела — та, что его ждет. Та, которой он нужен. Ее хотят выдать за другого. Дракон, объединивший Алькасар, сможет потребовать у Хорхе племянницу в жены, угрожая войной в случае отказа. Но вот нужен ли будет Ангеле Дракон? — жестокий образ султаната, где родные братья всегда убивают друг друга из-за наследства.

Гийому был роднее Камоэнс, где дядя Луиса заслонил грудью его отца.

Что держит его в Камоэнсе? — любовь и друзья. Люди, которых он уважает, мнением которых дорожит: Блас Феррейра и его достойная супруга — добрая отзывчивая Кармен, Луис, веселый дипломат Мигель де Клосто, Барт Вискайно. Хорхе, наконец, пусть и их дружба странна и необычна.

Перейти в Алькасар — предать. А предателем Гийом никогда не был. Искус был преодолен, отогнан прочь кровавый призрак бессердечного крылатого монстра. Маг улыбнулся звездам, ставшим родными и близкими, и зашагал назад к веселью. Ему требовалось убить мысль, перестать думать, найти покой.

Луис де Кордова нашел в отрезвлении свои плюсы — можно было снова пить. Вернувшийся Гийом был почему-то весел и добр, делал комплементы танцовщикам, шутя, обзывал их ведьмочками. Не отставал в винопитии, а вскоре схватил одну из танцовщиц и унес ее за диваны на широкий ковер.

Луис рассмеялся и впился губами в шею Челади, повалив ее на ложе.

Он любил ее так, будто она была его последней женщиной. Он даже любил не столько ее, сколько саму жизнь. Смерть, ходившая рядом, почти касавшаяся поэта своими холодными пальцами, отступала.

Следующим днем Гийом, оставив Луиса в компании вчерашних красоток, отправился гулять по обители султана — Занзию — городу в городе. Эти ведьмочки, конечно, были опасным, но наименьшим злом. Максимум, что угрожало поэту — это укусы и царапины. Янычары — и те избегали обители ночных владычиц.

Чародей решил проверить, как отнесутся алькасары к тамге Вечного Пламени, которую он нацепил прямо на пояс. Результат превзошел ожидания, никто не осмеливался задерживать его, перед магом отворялись все двери. Только на вопросы султанцы отвечать избегали, стараясь не смотреть ему в глаза. То ли, они не понимали Гийома, то ли просто не хотели общаться со странным северным шахом. А может, слух о нем, как о возможном Драконе уже обошел Занзий.