Трагедия королевы - Луиза Мюльбах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это глупость, сущая глупость! Право, я сделался чувствительным, как молодая девушка, идущая на первое любовное свидание. Стыдись, Мирабо, и будь мужчиной!
Он тряхнул головой, точно желая отогнать недобрые предчувствия, и быстрее пошел вперед навстречу графу де Ламарку, показавшемуся на повороте аллеи.
— Королева уже здесь и ожидает вас, Мирабо, — с легким упреком в голосе сказал граф.
Мирабо только пожал плечами вместо всякого ответа и ускорил шаг. Вскоре перед ним открылась маленькая поляна, окруженная высоким кустарником. Здесь на мраморной скамье сидела дама в белом платье, без всяких украшений, с соломенной шляпой, висевшей на руке, в черной кружевной косынке на волосах; это была королева Мария-Антуанетта.
Мирабо остановился, и его большие, пламенные глаза были долго устремлены на нее издали; наконец он обратил к своему другу бледное, взволнованное лицо и пробормотал:
— Друг мой, я не знаю, что творится со мною. Я не плакал с того дня, когда отец выгнал меня из дома наших предков и я услыхал за собою его громовое проклятие, но при взгляде на эту женщину мне хочется заплакать, и невыразимая жалость овладевает моей душой.
Королева увидала его и в свою очередь также побледнела; она с невольной дрожью повернулась к королю, притаившемуся позади нее в кустарнике, и с трепетом произнесла:
— Вот этот страшный человек! Боже мой, дрожь ужаса пробегает у меня по жилам, и при одном взгляде на это чудовище я предчувствую, что заболею от отвращения.
— Мужайся, дорогая Мария, мужайся! — прошептал король. — Вспомни, что благо нашей будущности, благо наших детей, может быть, зависит от этого свидания. Смотри, вот он приближается. Постарайся принять его ласково! Я удалюсь, чтобы тебе одной принадлежала честь этого дня; ведь монархия имеет в тебе прекраснейшую представительницу!
— Но оставайтесь по крайней мере поблизости, ваше величество, чтобы вы могли услышать меня, если я позову на помощь, — пробормотала Мария-Антуанетта.
Король улыбнулся:
— Не бойся ничего, Мария! Верь только, что самому Мирабо угрожает большая опасность, чем тебе. Не нас, но его назовут изменником, если сделается известным, что Мирабо приходил к нам сюда. Я удалюсь, потому что он сейчас будет здесь.
И король отступил в чащу, тогда как Мирабо остановился с низким поклоном перед королевой.
Мария-Антуанетта поднялась с мраморной скамьи. В данный момент она была не королевой, дающей аудиенцию, но оробевшей женщиной, которая идет навстречу опасности и старается задобрить ее учтивостью и улыбками.
— Подойдите ближе, граф, — сказала она, по-прежнему оставаясь на ногах.
Но, пока он подходил, королева медленно опустилась опять на скамью и почти робко подняла взор на Мирабо, который вовсе не казался ей теперь чудовищем, потому что его лицо было взволнованно, а глаза выражали кротость и почтительность.
— Граф, — заговорила Мария-Антуанетта слегка дрожащим голосом, — если бы я видела теперь перед собою заурядного врага — человека, стремящегося погубить монархию, не сознавая того, насколько она полезна великому народу, — то я сделала в данный момент весьма неуместный и бесполезный шаг. Но когда беседуешь с Мирабо, то стоишь вне обычных расчетов мудрости и вместе с восхищением к нему питаешь надежду и на его помощь.
— Государыня! — воскликнул взволнованный Мирабо. — Я пришел сюда не как ваш враг, но как ваш преданный слуга, который с радостью готов пожертвовать своей жизнью, если может принести этим пользу монархии и своему отечеству!
— Значит, вы также полагаете, что теперь предстоит решить вопрос жизни или, если хотите, вопрос смерти между французским народом и монархией? — печально спросила королева.
— Да, я убежден в этом, — ответил Мирабо. — Но я надеюсь еще, что мы можем разрешить этот вопрос в пользу монархии, разумеется, если своевременно употребить надлежащие средства.
— А в чем заключаются, по вашему мнению, эти надлежащие средства, граф?
Мирабо улыбнулся и с удивлением взглянул на благородное лицо королевы, которая с такой спокойной непринужденностью соединила в коротком вопросе все, что уже несколько лет ставило в тупик величайших мыслителей и политиков.
— Простите, ваше величество, если, прежде чем ответить, я испрошу милостивого разрешения в свою очередь задать вопрос моей августейшей королеве.
— Спрашивайте, граф! — ответила Мария-Антуанетта с грациозным наклонением головы.
— Я желал бы знать, государыня, намерены ли вы, ваше величество, восстановить прежний режим и считаете ли вы возможным двинуть назад колесницу мировой истории и политики?
— В вашем вопросе заключается и ответ на него, — с печальным вздохом ответила Мария-Антуанетта. — Невозможно восстановить разрушенное здание из его обломков. Нужно довольствоваться тем, если из храма удастся построить дом, в котором можно сносно жить.
— Ах, ваше величество, — с воодушевлением воскликнул Мирабо, — этот ответ подобен первому солнечному лучу, пробившемуся сквозь густые грозовые тучи! Чуешь наступление нового дня и приветствуешь его с восторгом. Получив этот великолепный ответ вашего величества, я чувствую себя утешенным, и грозовые тучи не пугают меня больше, так как я знаю, что они должны рассеяться. Я хочу сказать: если употребить надлежащие средства.
— А я повторяю свой вопрос, граф: в чем заключаются, по вашему мнению, надлежащие средства?
— Прежде всего в понимании того, что нужно, — ответил Мирабо, — а потом в радостной и честной готовности сделать то, что признано необходимым.
— Тогда скажите мне: что же нужно?
Мирабо поклонился королеве и заговорил, описывая ей в ясных, определенных выражениях и вдобавок с большой энергией положение Франции, отношения различных
