Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - Эрих Людендорф

Из трех горнострелковых батальонов и трех кавалерийских полков в Данциге сформировали Балтийскую дивизию под командованием генерала графа фон дер Гольца. В начале апреля она высадилась в Хангё, а в это время генерал фон Маннергейм с финской белой гвардией, частично нами вооруженной, наступал от Ваасы на Таммерфорс. Балтийская дивизия сразу же двинулась на северо-восток и 13 апреля совместно с кораблями военного флота заняла Гельсингфорс. Главнокомандующий на Востоке направил в район восточнее этого города небольшой отряд, который немедленно выступил на север, чтобы у Лахти отрезать Красной гвардии пути к отступлению. Концентрированным ударом удалось после тяжелых боев полностью окружить ее и принудить в конце апреля сдаться. Финляндия стала свободной.

Тем временем белая гвардия с севера заняла Выборг; это был правильный стратегический ход. Учитывая силу сопротивления противника и помощь большевистской России, трудно сказать, как он повлиял бы на ситуацию, не будь решающей победы далее на Западе.

Военный успех и освобождение Финляндии от большевиков – результат удачного взаимодействия германских и финских воинских частей в сражениях у Лахти и Тавастехуса. На этом операция завершилась.

Мы теперь стояли в Нарве и Выборге и могли в любое время начать наступление на Петербург, чтобы свергнуть власть большевиков или воспрепятствовать проникновению в город англичан со стороны Мурманска. Таким образом, англичане лишились бы возможности предпринять что-либо серьезное в отношении Петербурга. Помощь Балтийской дивизии Маннергейму полностью себя оправдала. И если мы позднее не достигли в Финляндии большего, то виновата в этом главным образом нерешительная политика Берлина, чья половинчатость проявилась и в данном случае. Новых друзей мы не приобрели и оттолкнули верных сторонников Германии.

На фоне чрезвычайных событий этой мировой войны операции на Украине и в Финляндии кажутся всего лишь эпизодами. С военной точки зрения, однако, оба государства сыграли важную роль: предотвратили или, на худой конец, отодвинули на неопределенное время образование нового Восточного фронта. Мы прорвали тотальную блокаду на Востоке, что должно было значительно повысить нашу жизнеспособность. Положение советского правительства серьезно пошатнулось, возникла реальная угроза самому его существованию.

Когда в конце мая продолжилось германское наступление на Западном фронте, за которым в первой половине июня должно было последовать наступление австро-венгерских войск в Италии, положение на всех фронтах оставалось для нас благоприятным; опасность как будто существовала только в Палестине.

Второе большое германское наступление во Франции и наступление армии двуединой монархии в Италии проходили в соответствии с разработанными планами.

В середине мая начали сосредотачиваться части для прорыва в районе Шмен-де-Дам. Подготовку мы закончили вовремя. Задействовать артиллерию намечалось в соответствии с предложениями полковника Брухмюллера, которые касались и предварительной артиллерийской подготовки. Я часто выезжал в армейские штабы, и у меня сложились самые лучшие впечатления.

Начавшееся 27 мая наступление увенчалось блестящим успехом. Я предполагал, что нам удастся достигнуть районов Суассона и Фима, однако на второй и третий день наши части продвинулись значительно дальше этих населенных пунктов. К сожалению, армейское командование не сумело своевременно распознать выгодную для нас ситуацию у Суассона. Здесь мы действовали не столь энергично, как у Фима, хотя для этого существовали все предпосылки. Иначе наше положение было бы намного благоприятнее и не только западнее Суассона, но на всем фронте нашего наступления. И французы тогда вряд ли смогли бы удержаться между реками Эной и Уазой. Перед нами снова тот случай, когда за короткое время было достигнуто многое, но и много было упущено. Главное командование размышляет и планирует, но конкретное исполнение уже зависит не от него. На поле битвы приходится довольствоваться свершившимися фактами.

Центральные корпуса 7-й армии продвинулись в южном направлении вплоть до Марны. Левое крыло вместе с правым флангом 1-й армии, которая, в соответствии с планом, расширила фронт наступления влево, вклинилось в неприятельскую оборону между Марной и Велью и вышло к высотам у Реймса. Здесь противник оказал стойкое сопротивление, которое сломить не удалось. Соединения правого крыла 7-й армии захватили между Эной и Марной территорию юго-западнее Суассона, продвинулись до восточной окраины леса возле Виллер-Коттерэ и заняли Шато-Тьерри. Генерал Фош собрал юго-западнее Реймса и у Суассона крупные резервы и попытался контратаковать, но безуспешно; позднее попытка повторилась у Шато-Тьерри.

В начале июня мы прекратили наступление. Позднее ОКХ намечало нанести удар юго-западнее Суассона между Эной и лесом у Виллер-Коттерэ. Нам хотелось расширить нашу территорию в западном направлении из-за железной дороги, пролегавшей восточнее Суассона в долине рек Эна и Вель, и одновременно поддержать 18-ю армию, наступавшую на участке Мондидье – Нуайон.

Несмотря на некоторые неизбежные временные неудачи, наши войска и в атаке и в обороне всегда оставались хозяевами положения. Германские солдаты во всем превосходили французов и англичан даже там, где противник использовал танки. У Шато-Тьерри американцы под руководством храбрых, но неопытных командиров густыми колоннами безуспешно атаковали наши редкие оборонительные рубежи. И здесь наш солдат ощущал себя сильнее неприятеля. Наша тактика себя оправдала по всем статьям. Наши потери убитыми, ранеными и пленными, хотя и чувствительные, были все же значительно ниже, чем у противника. Наступление прекратилось не сразу повсеместно, атаки возобновлялись там и тут, где следовало бы лучше перейти к обороне. Все подразделения, за малым исключением, продемонстрировали присутствие духа и выдержку.

Осталось прекрасное общее впечатление. Группа армий кронпринца Германского добилась большого тактического успеха. Враг был вынужден ввести в сражение значительные резервы. Под влиянием поражения французов Париж покинула масса народа. Однако французский парламент, за чьей деятельностью я внимательно наблюдал, на своем заседании в начале июня не обнаружил ни малейших признаков слабости или растерянности. Клемансо гордо и смело заявил: «Мы сейчас отступаем, но мы никогда не сдадимся». И далее: «Мы добьемся победы, если государственная власть окажется на высоте положения». «Я буду драться перед Парижем, в Париже и за Парижем». «Вспомним о судьбе Тьера и Гамбетты. Меня нисколько не прельщает тяжелая и неблагодарная роль Тьера».

Но и после этого второго за год сокрушительного поражения Антанта все еще не желала заключать мир.

Неблагоприятным для нас в стратегическом отношении было то обстоятельство, что наши армии не смогли взять Реймс и проникнуть в глубь гористой местности. Поэтому снабжение центральных корпусов 7-й армии осуществлялось по единственной железной дороге, проходившей по долинам рек Эна и Вель. Чтобы обезопасить движение от всяких случайностей, было приказано приступить к сооружению далее к востоку дополнительной ветки, соединяющей обе долины. Строительство других путей южнее Эны было невозможно из-за сложного рельефа местности. Еще одна дорога соединяла Лаон с Суассоном. Взорванный туннель между долинами рек Эллет и Эна севернее Суассона пришлось восстанавливать. Против левого фланга 7-й и правого крыла 1-й армии пролегала железная дорога с шириной колеи один метр, а также несколько грунтовых дорог, которые облегчали снабжение войск. Однако сначала требовалось связать новые дороги с уже находившейся в эксплуатации нашей железнодорожной сетью. Ограниченные возможности наличных железных дорог обусловили повышенные нагрузки на автомобильный транспорт, в результате резко обострилась ситуация с горючим.

В соответствии с оперативным замыслом, 1 июня фронт наступления расширился до впадения реки Эллет в Уазу. Переброска сюда необходимых артиллерийских средств прорыва прошла гладко, без помех. Бои охватили всю систему оборонительных сооружений, оставленных нами в марте 1917 г. в ходе операции «Альберих».

На 7 июня предусматривалось наступление 18-й армии между Мондидье и Нуайоном, в тот же день 7-я армия должна была ударить юго-западнее Суассона. Во время совещания в первых числах июня в составе 18-й армии у меня сложилось впечатление, что к назначенному сроку они не успеют подготовить артиллерию, и потому было решено отложить атаку до 9 июня. Это ставило нас в невыгодное положение, так как она выпадала из тактического взаимодействия с гигантским сражением между Эной и Марной; местная вылазка юго-западнее Суассона не могла служить полноценным заменителем. Этот разнобой в действиях давал противнику возможность маневрировать резервами. Невзирая на справедливые опасения, я все же решился на отсрочку, так как считал основательную подготовку главным залогом успеха и минимальных потерь.