НекроХаник 2 (СИ) - Борисов Олег Николаевич

Глашатай почесал бороду, покосился на закрытые двери и бухнул посохом:

— Прием закончен!

И потихоньку двинулся в противоположный конец зала, вслед за ушедшими со скандалом офицерами. Следом потянулись молчаливые чиновники и разнообразные “очень важные лица”.

Отойдя в угол, задумчивый граф Салтыков разглядывал медленно падающие снежинки за окном. Зима постепенно брала власть в свои руки и грозила засыпать Великий Новгород по маковки церквей. Рядом встал князь Мстислав.

— Что, Гордей Панкратович, мы обосрались?

— Похоже на то. Следователь получил пулю, его в первую столицу отправили. Полиция от дела шарахается, потому что обер-полицмейстеру хвост на пустом месте накрутили, он следом всем оплеух раздал. Теперь там и концов не найдешь.

— Кто может рассказать: что, где и как? Должны же быть люди, знающие всю подноготную?

— Монах может. Сашенька говорила, что в роте у них был охотник за нечистью. Близко с молодым некромантом сошелся. Защищали друг друга от всяких напастей. Этот горбун долго на севере дрянь всякую гонял, семью во время зимы потерял, сам еле с того света выкарабкался.

— В вере, значит, крепок.

— Да. Церковники официально признали, кстати, что в обоих никакой скверны нет.

— И оба до сих пор в подвалах Особого Отдела сидят… Давай собираться. Горянов здесь был, не успел еще уехать. Берем его и все вместе поедем к некроманту. Не знаю, как, но будем прощение выпрашивать… Я государя знаю. Если мы в самом деле быстро во всех тонкостях не разберемся, то полетят головы. Двор в столице точно перетряхнут и не по одному разу… Может, Найсакину еще пригласить?

— Боюсь, она сейчас в таких растрепанных чувствах, что запросто стрелять начнет. Давай сначала сами до донышка раскопаем, а потом уже и ее можно будет потревожить.

***

Поднявшуюся суету горбун осознал не сразу. Сначала отошла в сторону ноющая боль в перемолотых ногах, затем кто-то напоил горчившей водой с привкусом трав. Под голову подложили подушку, потом добавили еще одну. Когда Герасим открыл глаза, то с трудом смог разглядеть двух мрачных мужчин в костюмах-тройках, табуретку сбоку с раскрытым на ней саквояжем и еще троих визитеров у дверей камеры.

Докторов видел впервые, маячившего за спинами обер-полицмейстера пару раз встречал. Но на допросы Горянов не ходил, поэтому его присутствие в подвале удивило. Но больше всего Герасим не ожидал увидеть человека, который в местных присутственных местах смотрел с портретов на суету вокруг. Княже, Мстислав Святославич. Обычно справа в золотой тяжелой раме на стену вешали портрет самодержца в белом парадном мундире, а слева в раме чуть потоньше — изображение хозяина второй столицы.

— Ваше Высочество, — прохрипел бывший охотник на нечисть и закашлялся. Стоявший рядом доктор придержал за голову, дал еще прохладного напитка. Второй осуждающе посмотрел на высокое начальство и предупредил:

— Плох. Очень плох. Пусть его и не пытают последние дни, но валяться без медицинской помощи практически на голых нарах… Жив только благодаря остаткам богатырского здоровья.

— Нам надо десять минут. После чего можно будет перевезти в больницу. Десять минут у нас есть?

— Да. Надо послать жандармов, чтобы подогнали поближе авто. У нас там и носилки, и препараты для неотложной помощи… Натан Ефремович, вы с больным тогда останьтесь, я ко второму, в соседнюю камеру.

Встав рядом с нарами, князь спросил:

— Герасим, слышишь меня?

— Слышу, Ваше Высочество.

— Без чинов… Можешь по имени называть… Наветы с тебя сняли, обвинения признаны беспочвенными. Помилование подписано от имени императора. Но я о другом спросить хочу. Что там в Африке случилось? Как в этом Макаров замешан?

Откашлявшись, Герасим прохрипел:

— Мы ему все жизнью обязаны, остатки нашей роты и германцы… Колдуны собирались ночью нежить поднять, по холмам ударить. Там несколько тысяч накрошили за время боев. Нас бы сожрали, на картечницы по ленте оставалось или меньше… Сергий к чужим колдунам прорвался, себе тварей подчинил, заставил хозяев на куски рвать. Мертвецы в стороны побежали, наемников с песком смешали. А как солнышко показалось, некромант окончательно заклятья разрушил, упокоил всех.

— Когда он успел учеником стать? Мы нигде в официальных бумагах про это упоминаний не нашли.

— Не знаю, но с Германом Ерофеевичем точно был знаком. Очень многое у наставника перенял. И — силен… И внутри — правильный, за простых людей душой болеет и пытается прикрывать каждого от любой напасти…

— Понятно. Отдыхай пока. Сейчас в больницу перевезут, там тебя потихоньку подлатают. — Развернувшись, князь зло спросил у мрачно переминавшегося в проходе обер-полицмейстера: — Варфоломей Климович, что же вы из человека калеку сделали?

— А меня спрашивали, Мстислав Святославич? Бумагу с печатями под нос сунули, кабинеты в подвале заняли и даже собственных костоломов “семерка” привезла. Владыка людей дал, те на Тьму проверили и больше в это дело не лезли. И мне не дали, только стращали, что я бунтовщика и изменника под носом различить не смог.

— Эх, что и говорить… Пойдемте ко второму.

Гостей заключенный встречал стоя. Худой: кожа и кости, еле живой. Но стоял, держась за стену и равнодушно разглядывая поднявшуюся вокруг суету.

— Господин Макаров? Я — князь Великого Новгорода.

— Я знаю, кто вы, Ваше Высочество. Портреты видел.

— Я должен принести официальные извинения от лица императорской семьи и себя лично. Во всем этом злосплетении ошибок, жадности и желания получить новый чин вы оказались словно между молотом и наковальней. Я даже не знаю, как теперь загладить эту вину.

— Загладить?.. — парень устало вздохнул. Было видно, что он держится из последних сил. — Отпусти меня, княже. Меня и друга моего, Герасима Тверского. Мы ничего плохого для вас не сделали. Глупость только совершили, не сдохли в песках, как другие. Наверное, за это и наказаны…

— С этим вопросов нет — вы оба свободны. Просто я узнать хочу — ты в самом деле ученик некроманта?

— Да. Я наследник Зевеке. Им вскормлен, обучен и дело его буду продолжать, пока за грань не уйду… Это мой крест — хранить Русь от Тьмы, людей спасать по возможности и нечисть упокаивать, чтобы новой Румынии не получить.

— Еще спрошу, хотя это не к спеху. Не станешь на власть зла держать? Учитель твой долго в полицейском департаменте служил, много пользы принес.

— Какой смысл обижаться, княже… Не уверен, что захочу официально мундир надеть, но помогать государству в обучении молодых охотников стану. Знания передам, оружие с артефакторной защитой смастерим с ними. Только — я буду лично решать, кого возьму под свою руку, а кого пусть другие учат… Великий Новгород мой дом. И я не враг тем, кто стоит на страже границы с Тьмой… Назар пришел? Вроде его голос слышал.

Кашлянув, вперед протиснулся охотник за нечистью:

— Здесь я, Сергий.

— Раз я свободен, давай Герасима в больницу отвезем.

— Тебя бы самого туда доставить.

— Ходить могу, значит, справлюсь. Ему — важнее… Он — мой духовник.

На фразу про духовника обратил внимание прятавшийся за спинами архиепископ Капитон:

— Да, мы тебе отличного духовника найдем, отрок! Самого лучшего, чтобы…

— Рот закрой, жаба… Я помню, что ты дознавателю напел и как требовал вздернуть меня на ближайшей осине… Пшел прочь, пока еще жив, не посмотрю на сан, прокляну до седьмого колена… У меня есть уже духовник. И другого не надо. Он мне спину прикрывал, он грехи тяжкие делил. Вместе вернулись, вместе и дальше жить станем… Где Герасим?

Почувствовав холодную руку на лбу, горбун с трудом приоткрыл глаза.

— Сергий… А я думал, мне померещилось… Голос твой иногда в окно долетал.

— Все хорошо, брат. Мы выжили. Теперь держись, из последних сил держись. К лекарям поедем, они тебя вылечат. И я рядом буду. Не вздумай меня бросать, слышишь? Мне одному не сдюжить. Давай, дома и стены помогают. Не умирай.