Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды - Алан Маршалл

— Она вот тут стояла, — сказал он. — Стоит себе, а потом возьми да упади. Я на нее гляжу, а она как грохнется!

Быстрыми шажками подошла худенькая женщина в очках. Она опустила плетеную сумку и бумажный сверток на тротуар у ног девушки.

— Положи ее, — сказала она поспешно. — Запрокинь ей голову, назад запрокинь. Не отпускай.

Парень в кожаном фартуке сделал все, как она велела. Он очень старался. По его лицу было видно, как он рад, что с него сняли ответственность.

— Раздобудь воды, — сказала женщина. Она с тревогой смотрела на девушку.

— Воды! — крикнул парень, торопливо подзывая своего товарища.

Курчавый паренек в нерешительности посмотрел по сторонам.

— Воды? — пробормотал он. — Конечно, воды надо бы.

— В банк сбегай, — сказал инкассатор, радуясь возможности чем-нибудь помочь.

Паренек побежал в банк.

Девушка полулежала, касаясь головой края верхней ступеньки, и парню в кожаном фартуке видно было ее запрокинутое горло; казалось, это нежное тело обречено на заклание.

Глаза девушки были закрыты, в лице ни кровинки, она едва дышала. Ноги ее свисали со ступенек, упираясь высокими каблуками в тротуар. Спустившаяся петля на чулке была затянута толстой коричневой ниткой.

Худенькая женщина, склонившись над девушкой, смотрела ей в лицо с острой жалостью.

На противоположном тротуаре столпился народ. Толпа стояла молчаливая, сосредоточенная. Некоторые перешептывались, склоняясь друг к другу, остальные пристально смотрели на девушку, не говоря ни слова.

На тротуаре перед банком людей собралось еще больше. Мальчишка с велосипедом остановился и, не слезая с седла, опустил одну ногу на тротуар. Он жевал резинку и не сводил глаз с девушки. Его охватило приятное возбуждение. Шутка ли! Работа рассыльного такая скучная и неинтересная, а тут настоящая жизнь.

Возле мальчишки стоял тучный мужчина с трубкой в зубах. У него был вид философа, нашедшего подтверждение какой-то мысли, давно созревшей в его мозгу.

Чиркнув спичкой, он поднес ее к трубке и продолжал наблюдать за девушкой поверх огонька. Потом вынул трубку изо рта и выпустил струйку дыма, растаявшую над головами. Обращаясь к толпе, он глубокомысленно изрек:

— Всегда одна и та же история. Не раз видал.

Никто не обратил на него внимания, только мальчишка на велосипеде вдруг с интересом взглянул в его сторону, в своей неопытности жадно ловя слова, которые просветили и вразумили бы его.

Паренек, бегавший в банк, вернулся со стаканом воды. Он протянул его худенькой женщине, которая схватила стакан с радостным возгласом.

— Приподыми ей голову, — сказала она парню в кожаном фартуке.

Тот действовал быстро и сосредоточенно, как бы говоря всем своим видом, что в такой критический момент нельзя медлить.

Он приподнял голову девушки и повернул ее лицом к молчаливой группе людей. Казалось, оно обвиняло их, это лицо, застывшее и скорбное, лишенное всяких чувств, с пугающей печатью покоя.

Худенькая женщина поднесла стакан к губам девушки, но зубы ее были стиснуты, и вода потекла на подбородок.

Лицо инкассатора брезгливо сморщилось.

— Не пьет, — сказала худенькая женщина. Ее опыт ничего больше не мог ей подсказать. Она посмотрела на инкассатора, взглядом передавая ему ответственность, которая была ей не под силу.

Инкассатор вдруг ощутил полную беспомощность. Он чувствовал себя словно в ловушке, не зная, что ему делать и какого решения от него ожидают.

— Смочите ей лоб, — неуверенно сказал он, смутно припоминая совет, который вычитал или слышал когда-то.

— Всегда одна и та же история, — прогудел мужчина с трубкой. — Не раз видал.

Сквозь толпу протиснулась толстуха с хозяйственной сумкой, которая покоилась на ее жирном животе. Поставив сумку на тротуар, она шагнула к девушке с решительным видом воина, идущего в бой.

— Когда падают в обморок, надо запястье оборачивать мокрой тряпкой, — сказала она худенькой женщине тоном, не терпящим возражений.

Затем она повернулась к толпе, как бы считая нужным объяснить свое вмешательство и свой тон.

— Приходилось возиться с ними, — сказала она. — Сколько раз меня звали. Известное дело.

В движениях ее появилась профессиональная уверенность. Она наклонилась к девушке и захлопотала, как наседка.

— А ну пустите, я займусь ею.

Парень в кожаном фартуке сразу повеселел, словно у него гора с плеч свалилась, и, расплывшись в улыбке, сказал:

— Займитесь, займитесь, миссис. Ведь вы, женщины, разбираетесь в этих делах лучше нас, мужчин. Это по вашей части.

Он обратился к толпе, считая, что теперь, когда тревога прошла, всем захочется узнать интересные подробности:

— Она вон там стояла. А мне подумалось, что-то она какая чудная. Я и говорю Гарри: «Смотри, какая она чудная», а потом ей говорю: «Что-то вы чудная какая». А она вдруг повалилась. Ей еще повезло, что голову не разбила о камни.

Мальчишка на велосипеде с интересом выслушал эту информацию. Она проливала свет на происшествие и добавляла новые подробности к той истории, которую он скоро будет без устали повторять с немилосердными прикрасами, нарисованными его воображением. Ему захотелось показать, что он имеет отношение к говорившему и что с ним не шути, потому что он самый настоящий очевидец.

— Так оно и было, — подтвердил он. — Я вторым подоспел.

Толстуха взяла стакан из рук худенькой женщины. Она опустила туда свои короткие толстые пальцы, и вода помутнела от грязи.

— Ну-ка, милочка, ну-ка.

Она смочила ей рукой лоб и шею. Мокрые пряди волос прилипли к щекам девушки.

— Подними-ка ей голову.

Парень в кожаном фартуке наклонился и подложил руку под затылок девушки.

Толстуха плеснула остаток воды на ее лицо.

Продолжая поддерживать девушку, парень повернул голову и взглянул вверх на инкассатора.

— Вот я и говорю своему дружку: «Смотри-ка, какая она чудная», а потом подхожу к ней и спрашиваю: «Что с вами?» — а она возьми да повались.

Вдруг толстуха заметила кошелек девушки, валявшийся на тротуаре. Она схватила его мокрой рукой и, едва взглянув, сунула девушке за ворот блузки. Придвинув свое широкое рыхлое лицо к самому лицу девушки, она громко сказала:

— Я его тебе за пазуху сунула, милочка, чтоб никто не взял. Будь спокойна. Он у тебя за пазухой.

— Здесь нет воров, миссис, — с важным видом произнес мужчина с трубкой.

— Много вы знаете! — огрызнулась толстуха.

Ее сердитое лицо снова стало жалостливым.

— Будь спокойна, милочка.

Она повернулась к пареньку, который принес стакан воды, и скомандовала:

— На, принеси еще.

Он ринулся в банк. Толстуха похлопала девушку по щекам.

— Ну, ну, очнись, милочка. Твой кошелек у тебя за пазухой. Кошелечек за пазухой.

Толпа на улице разрасталась. Она придвинулась к самой обочине тротуара. Инкассатор смотрел на столпившихся людей потеплевшим взглядом. Он ощущал свою близость с ними. Всех их объединяло чувство сострадания, и ему захотелось заговорить с людьми, сказать им об этом.

Паренек вернулся с водой и протянул стакан толстухе.

— Ну-ка, ну-ка! Глотни свежей водички, — сказала она, поднося стакан к губам девушки.

Веки девушки дрогнули. Толпа замерла.

— Ну вот, милочка, так-то лучше.

Девушка открыла глаза, но, увидев толпу, в испуге закрыла их снова. Она выпила воду с закрытыми глазами. Ей было страшно открыть их, страшно толпы, которую она увидела.

— Ты лежи спокойно, милочка, — сказала толстуха. — Спокойно лежи и набирайся силенок.

Девушка снова открыла глаза. Она слабо улыбнулась и попыталась подняться.

— Держись, милочка. Сейчас совсем молодцом будешь. Твой кошелечек у тебя за пазухой. Вот так, тихонько.

С помощью толстухи и парня в кожаном фартуке девушка поднялась и стояла, пошатываясь, обхватив одной рукой плечи толстухи. Она тряхнула головой, как бы разгоняя туман перед глазами, и сказала:

— Мне теперь лучше. Сейчас я совсем оправлюсь.

Толпа начала расходиться. Инкассатор перешел улицу и забрался в кабину своей потрепанной машины.

Он немного помедлил, наблюдая за девушкой. Она поблагодарила толстуху и побрела к трамвайной остановке. Там она стала, прислонившись к кирпичной стене.

Инкассатор включил мотор и повернул руль. Он подъехал к девушке.

— Не подвезти ли вас домой?

— Пожалуйста, — сказала девушка. — Мне нехорошо.

Он открыл дверцу, и девушка уселась возле него.

— Я стояла на солнцепеке, — объяснила она, — и почувствовала себя плохо, но не успела дойти до стены.

— Вот так оно и случается, — сказал инкассатор. — Сразу подступит, и не заметишь. Вы где живете?

— На Веллингтон-стрит.