Безвидный свет. Введение в изучение восточносирийской христианской мистической традиции - Робер Бёлэ

69 Chabot 1902, p. 495.

70 См. ссылки, данные у Macomber 1964, p. 10, 11.

71 Mingana 1934, сир., p. 291, col. 1; пер., р. 23.

72 Послание 47 (Beulay 1978, p. 460, § 8).

73 См. отрывок из толкования Феодора на Евангелия, который воспроизводит Соломон Басрский в Книге пчелы; цитируется у Assemani 1725, p. 324.

74 См. выше, с. 204–205.

75 Дадишо Катарский считал Баввая Великого (конец VI – начало VII века) одним из «отцов»; см. выше, с. 21.

76 Эта возможность отрицалась в богословии Церкви Востока эпохи Тимофея I: см. далее, на с. 322–323, текст осуждения писаний Иоанна Дальятского, и выше, на с. 260, прим. 37, исповедание веры Нестория Нухадрского.

77 В ясно выраженном виде его часто можно встретить в Беседах, а неявным образом оно очень часто встречается в различных писаниях Иоанна. Вот пример неявного упоминания: «Сыны, которых Ты [руководствуешь] Твоим Духом, преображаются по Твоему подобию, не только по природе, но и по [Твоей] славе» (Послание 51, Beulay 1978, p. 478, § 12). Здесь различие прилагается к преображению по подобию Божию, а не к видению Его. Но оба неразрывно связаны (ср. Беседа 6, Vat. syr. 124, f. 298a).

78 См. мою статью Beulay 1972, p. 29–32. Дадишо Катарский, который говорит о «видении сияния славы Божией» (Draguet 1972, t. 144, p. 220; t. 145, p. 170), не сомневается, как кажется, писать также и о том, что при воскресении «мы узрим божественную природу Преславной Троицы» (Draguet 1972, t. 144, сир., p. 117; t. 145, пер., p. 90).

79 Беседа 14, Vat. syr. 124, f. 320a. См. выше, с. 185–187.

80 См. выше, с. 182.

81 См. выше, с. 202.

82 «По причине возвышенности Его милосердия, благодаря коему Он соединяет Своих созерцателей от славы в лучшую славу и преображает их по Своему образу» (Беседа 14, Vat. syr. 124, f. 319b). Далее из текста видно, что речь идет о непрестанном преуспеянии. [Беседа 11 согласно критическому изданию (Khayyat 2007, сир., p. 236, § 12; пер., p. 237).]

83 У Григория Нисского можно встретить различие между божественной природой и энергиями Бога, причем слава является одной из энергий (см. Deseille 1967, col. 439). Так же и псевдо-Дионисий отличает неприступную сущность от проявляющих ее энергий, но слава не фигурирует среди последних (Ibid., col. 440–441).

На западе, между тем, различие между божественными природой и славой было сформулировано с первых веков, поскольку Григорий Великий восстает против утверждения, согласно которому даже при достижении блаженства Бог будет созерцаться в Своей славе, но не будет видим по природе (Ibid., col. 440).

Ясно выраженное различие между природой и славой Бога можно также найти у Диадоха Фотикийского – по крайней мере, в тех сочинениях, которые ему приписываются и которых Иоанн Дальятский, конечно, не знал. См., например: Видение святого Диадоха 13–14 (des Places 1955, p. 172–173).

84 Толкование на главы о ведении Евагрия V, 26 (Frankenberg 1912, p. 328).

85 Толкование на главы о ведении Евагрия V, 52 (Ibid., p. 340).

86 Толкование на главы о ведении Евагрия III, 65 (Ibid., p. 234).

87 Толкование на главы о ведении Евагрия, Введение (Ibid., p. 38).

88 Толкование на главы о ведении Евагрия, Введение (Ibid., p. 39).

Глава 7

Заметки о некоторых восточносирийских духовных писателях VII–VIII веков

Большинство авторов, рассматриваемых ниже, мы уже обильно цитировали, и можно было получить некоторое представление об их учении и также о том, как они использовали свои источники. Теперь наша цель – привести дополнительные сведения, связанные с ними, и вкратце изложить характерные особенности каждого из них.

7.1. Седьмое столетие

7.1.1. Сахдона

Мы начнем с Сахдоны, поскольку он представляет собой в некотором роде особый случай и его оригинальность по сравнению с современными ему авторами, в общем, несколько напоминает оригинальность Иоанна Дальятского: как и последний, он мало привнес в спекулятивное мистическое богословие, которое появляется в его время среди восточносирийских монахов, и, опять же подобно Иоанну, он передает нам, на очень красивом и волнующем языке, сбалансированное выражение духовного опыта – несомненно, очень глубокого, – в чем можно убедиться при чтении разных фрагментов из его текстов, с которыми мы встречались на предыдущих страницах.

Для получения сведений о жизни Сахдоны следует обратиться к введению в издании его творений А. де Аллё1, а также к упомянутым там сирийским источникам и исследовательским статьям. Он принял монашество около 615–620 годов и был рукоположен в епископа Махозе д’Аревана (в области Бет Гармай, на северо-востоке современного Ирака) около 635–640 годов. Спустя некоторое время после рукоположения он был изгнан с кафедры, поскольку поддерживал халкидонское учение о единстве ипостаси Христа. После временного возвращения, которому он был обязан влиянием своих сторонников, он был вынужден окончательно удалиться и до конца своих дней вел отшельническую жизнь.

С точки зрения мистического учения, он, по-видимому, вписывается в восходящую к VI веку восточносирийскую монашескую духовную традицию в том ее виде, в каком ее можно найти у Авраама Натпарского; однако Сахдона придавал больше значения собственно мистическому опыту – не стараясь, впрочем, переработать его целиком в спекулятивном ключе. Его духовные размышления в значительной степени вдохновлены Библией: оттуда происходят, например, то основополагающее место, какое он отдает в своем учении Павловой антитезе между внутренним и внешним человеком2, то значение, которое он придает противопоставлению нынешнего состояния тленности и будущего состояния нетления3 (как мы уже сказали, это противопоставление после Феодора Мопсуестийского было одной из осей богословской мысли Церкви Востока4), а также его строго библейское употребление понятия «слава»5 и символа облака6. Вот почему – если оставить в стороне общее влияние псевдо-Макария, чья духовная восприимчивость сама по себе близка к библейской, – те теоретические заимствования из Евагрия7, Иоанна Отшельника8 и псевдо-Дионисия9, которые мы смогли проследить в его сочинениях, по-видимому, не оказали хоть сколько-нибудь решающего влияния на его мистическую мысль.

Читали ли Сахдону другие духовные писатели VII–VIII веков? Вероятно, что его изгнание из лона Церкви Востока по чисто догматическим причинам стало поводом для удаления его книг из монастырских библиотек.

7.1.2. Дадишо Катарский

Дадишо Катарский, живший, вероятно, во второй половине VII столетия, также довольно близок к монашеской традиции VI века, хотя и часто обращается к сочинениям Евагрия. В целом он, по-видимому, занимался больше аскетической стороной духовной жизни, чем ее мистическим аспектом10. До нас дошло его Толкование на книгу аввы Исаии11, Толкование на Рай отцов12, трактат О семинедельном безмолвии, опубликованный А. Минганой наряду с несколькими другими, довольно краткими, произведениями Дадишо13. Рукопись Notre-Dame des Semences 237 содержит также его Послание к некоему Авкошу и посвящено теме безмолвия14.

Последний текст, еще не изданный,