«Теория заговора». Историко-философский очерк - М. Хлебников

Как мы видим, к началу XX столетия в отечественной научной мысли возникает весьма представительное и разнообразное по тематике натуралистическое направление. Поэтому следует признать справедливым следующее мнение С. А. Гурулева: «В России первой четверти XX в., таким образом, имелись убеждённые расисты, исповедующие идеи о белокурой расе, управлявшей в прошлом народами других рас и идентичной во многом европейцам»{435}. Нельзя сказать, что русская конспирология начала прошлого века пренебрегала натуралистическими аспектами «теории заговора». Более того, предпринимались осознанные попытки переноса натуралистических установок западной конспирологии на отечественную почву. Адекватным подтверждением тому выступает фигура И. Лютостанского. Будучи поляком по рождению, он связывает свою жизнь с религией и богословием. Лишённый в 1867 году сана, Лютостанский переходит в православие и уже в качестве неофита публикует книгу «Об употреблении евреями талмудистами-сектаторами христианской крови». С этого времени еврейская тема становится центральной в его творчестве. В своём главном труде «Талмуд и евреи» конспиролог рисует впечатляющую картину наступления тайных обществ на христианскую цивилизацию. Примечательно, что, говоря о тайных обществах, Лютостанский целиком связывает их генезис, бытование, цели и задачи с мировым иудаизмом. К подобного рода организациям он относит Всемирный Еврейский Союз, Еврейский Тайный Союз, масонство. Даже еврейские организации просветительского, культурного характера имеют имманентно политическую направленность, скрытую зачастую от самих его участников: «Для единоверца, как известно, еврейские учреждения всегда остаются тёмными, недоступными. Судить о деятельности этих учреждений по их уставам, особенно если эти уставы учреждены единоверческой властью, или по официальным отчётам, которые обнародываются или доставляются в местные учреждения, было бы ошибочно. Тут под законным ярлыком почти всегда скрывается контрабанда»{436}. Причина такой конспирологической ориентации иудаизма, появившейся после возвращении евреев из вавилонского пленения, заключается в доктрине расового обособления. Именно она заставляла евреев на протяжении тысячелетий сохранять свою расовую идентичность, что привело к возникновению непреодолимой границы между евреями и другими народами.

Лютостанский объясняет феномен антисемитизма, которому нет примера в истории человечества, расовой отчуждённостью, постоянным подчёркиванием в иудаизме превосходства евреев над другими народами, пренебрежительным отношением к иным культурам и религиям. Этому посвящены обширные разделы в книге, именуемые «догматическими» и «теоретическими». Автор, ссылаясь на «аутентичное» прочтение Талмуда, приводит множество примеров такого отношения: «Мы приказываем, чтобы каждый еврей проклинал три раза в день весь христианский мир и молил Бога посрамить и истребить его со всеми царями и князьями»{437}. Именно по причине постоянной проповеди расового и религиозного превосходства евреев христианам практически закрыт доступ к основным религиозным текстам иудаизма. Отдельные переводы случаются лишь благодаря обращению того или иного конкретного еврея в христианскую веру. Приход к христианству открывает перед ними всечеловечность и подлинную религию любви, невозможные в узких рамках талмудизма. Невыносимость гнёта иудаизма такова, что формы протеста против него у самих евреев принимают самые экзотические, уродливые формы: «Проституция для еврейской женщины, находящейся под невыносимым давлением Талмуда, обезличенной им донельзя, низведённой до степени рабы, предназначение которой не идёт далее доставления мужчине возможности исполнять заповедь, повелевающую продолжать род свой, проституция, повторяем, представляет единственный возможный исход из тёмного склепа, в который заживо зарывает её изуверская талмудическая казуистика»{438}.

Все тайные общества имеют иудейскую генеалогию, при всём внешнем разнообразии, пестроте заявленных целей и задач. При внимательном прочтении оказывается, что они отстаивают доктрину о расовом превосходстве евреев и служат средством национального обособления. Автор особо обращает внимание, что постоянная пропаганда либерализма, ведущая к размыванию национального чувства, практически не затрагивает еврейский этнос, учитывая весомую долю евреев в либеральном движении. Это свидетельствует об инспирируемом характере либерализма: лишая другие нации этнического «иммунитета», евреи ещё более усиливаются на фоне подобной деградации. Поэтому расовое превосходство неизбежно сопровождается преобладанием в социальной области, в которой евреи достигли впечатляющих результатов, что в дальнейшем неизбежно ведёт к социальной катастрофе: «Так как наша социально-политическая зависимость настолько велика, что боязнь евреев и недостаток инициативы стали несомненным фактом в так называемых “лучших классах” общества, то история с беспощадной логикой идёт своим путём вперёд к погибели общества»{439}. И причиной тому, как уже было сказано, утрата национальной и расовой идентичности. Показательно, что Лютостанскии использует по преимуществу материал западных конспирологов, «русская» часть его работы насыщена ссылками на события в западных областях Российской империи. Таким образом, русскому читателю была продемонстрирована, в адаптированном виде, «передовая» конспирологическая мысль того времени. Был предложен определённый вектор развития уже для отечественной «теории заговора», которая могла воспользоваться не только фактологическим материалом, но и принятыми в западной конспирологии методологическими приёмами.

Примером тому служит такая неординарная фигура, как В. Л. Величко. Величко не был профессиональным конспирологом или политиком, хотя и являлся одним из основателей «Русского Собрания», занимая далеко не ординарное место в культуре Серебряного века. Личный друг В. С. Соловьёва, автор замеченных широким кругом читателей поэтических сборников, он занимал совсем не маргинальное положение в литературной жизни того времени{440}.

С 1896 г. Величко становится редактором издававшейся в Тифлисе газеты «Кавказ». Будучи деятельной натурой, он пытается на практике разобраться в непростых взаимоотношениях кавказских народов. Величко при этом исходил из прагматической цели: определение приоритетов внутренней политики в кавказском регионе, прогнозирование источников возможных социальных, этнических конфликтов. Итогом его деятельности на этом посту является издание ряда работ, среди которых особо выделяется концептуальной завершённостью «Кавказ: Русское дело и междуплеменные вопросы». На страницах этой работы Величко пытается представить собственную версию непростых межнациональных отношений кавказских народов, создавая, по сути, один из вариантов «теории заговора» натуралистического толка.

Субъектом «теории заговора» у Величко становится армянский этнос. Автором всячески подчеркивается научный характер его концепции, обоснованный, помимо личного опыта, авторитетом видных антропологов того времени: Пантюхова, Эркерта, Шантра. Делается предположение о расово-этнической близости армянского и еврейского этносов, имеющей своё начало ещё в событиях VIII века до н. э. «История свидетельствует о слиянии с ними [армянами] сперва во время вавилонского пленения, а затем после разрушения Иерусалима, огромной массы евреев», — утверждает автор{441}. Сходство между двумя народами обосновывается рядом экономических, социальных, религиозных факторов. Но для Величко на первый план выступают доказательства конспирологического толка. «Характерных семитических черт в армянском народе — сколько угодно: тут и историческая неспособность к мало-мальски устойчивой государственности, и постепенное исчезновение сколько-нибудь авторитетной родовой аристократии, и давнишний переход к подпольной политике теократического строя»{442}. Таким образом, перед нами предстаёт внешне адекватный образец натуралистической конспирологической модели.

Но в итоге позиция Величко оказывается далекой от однозначных оценок. Во-первых, на первый план у него выдвигаются факторы социального характера, постепенно нивелирующие биологические аспекты. Во-вторых, и это является следствием развития первого момента, исследователь приходит к необходимости дифференцированного понимания процессов, идущих уже внутри армянского этноса. «Необходимо отделить армянскую народную массу от хищной плутократии, невежественного политиканствующего духовенства и мнимо-интеллигентных пиджачников», — констатирует Величко{443}. Как мы видим, натуралистических факторов, для которых свойственны холистическое восприятие и интерпретация этнических общностей, оказывается недостаточно для адекватного толкования социально-политических процессов. Обратимся в этой связи к такому понятийному изобретению отечественной конспирологии начала прошлого века, как жидомасонство. Негативная, вполне оправданная, коннотация, обнаруживаемая при употреблении данного термина образованной, культурной частью русского общества на протяжении всего столетия, заслоняет от нас достаточно сложную и неоднозначную его природу.