Королева яда и тьмы - Александра Торн

Ясным и солнечным весенним утром Элио шел по улице джилахского квартала к дому гостеприимства и едва не насвистывал от радости, и, хотя прохожие подозрительно косились на винтовку за его плечом, ничто не могло испортить его настроения. У него с плеч свалилась огромная гора, и Романте все еще не мог до конца поверить в такое счастье.

Вчера, когда он нашел детектива и агентов Уикхемов в переулке, Эгберт Финнел уже не мог ни сидеть, ни стоять, ни говорить, так что они его уложили на заднее крыльцо магазина шляп. Однако, стоило юноше приблизиться, как глаза чернокнижника вспыхнули от неукротимой ярости. Он испепелял джилаха взглядом, полным такой ненависти, что Элио даже забеспокоился, не хватит ли задержанного удар. Эгберт Финнел (он же Антуан Флери) уже ничем не напоминал добродушного, славного джентльмена старых правил, каким его запомнил Романте по нескольким коротким встречам.

Реджинальд Скотт предложил свою яхту для перевозки арестанта, но Диана уверила детектива, что они не станут проносить на борт яхты всякий мусор, и достала амулет для перемещения в замок.

На этом они расстались с девушкой и Финнелом и отправились в гостиницу, чтобы обыскать номер бывшего главы архива. Элио провел своих спутников под покровом невидимости, который едва с них не сполз, пока юноша возился с защитными заклинаниями, установленными Финнелом вокруг его временного убежища.

Из номера Романте отправил в замок Диего со всем, что им удалось найти. Они не прощались – предстояло сделать еще многое: окончательно очистить дом Финнелов от всей магии, установить вокруг Джолиет-холла барьер, чтобы держать подальше любопытных, вынести оттуда останки джилахов. А потому Элио согласился вернуться в Бресвейн на яхте Скотта. Ну и еще потому, что юноше очень понравилось плавание, и он не прочь был повторить морскую прогулку, тем более в такую прекрасную погоду. К тому же капитан возбуждал у него жгучее любопытство – но Романте так и не нашел предлога, чтобы заговорить с ним.

В Бресвейн они прибыли утром двадцатого апреля, и Элио предложил детективу пройти через портал вместе. Скотт переменился в лице и уверил юношу, что предпочтет путешествие в товарном вагоне с углем. Так что в портал Элио вошел один, предоставив детективу добираться до Эсмин Танн своими силами.

На террасе дома гостеприимства сидели брат и сестра. Тетушка Голда вязала очередной бесконечный шарф, элаим читал газету. Едва они увидели Элио, как тетушка взволнованно вскочила, а Мерхаив опустил газету на колени.

– Добрый день, – сказал юноша.

– Почему вы один? – спросил элаим. – С вашими друзьями что-то случилось?

– Все в полном порядке. Это все закончилось.

– Закончилось?

– Да. – Элио опустился на скамеечку у перил и вытянул ноги. – Мы его взяли. Диего и Диана везут его… туда, где держат таких, как он. Все закончилось, – повторил джилах. Наконец-то! – И никто больше не пострадал, – тихо добавил он.

Тетушка Голда сжала его руку. Элио с благодарностью ей улыбнулся.

– Раз так, – сказала тетушка, – думаю, нам всем стоит выпить чаю с медом и капелькой ореховой настойки по рецепту нашей бабушки.

– Хорошая мысль, – согласился элаим. – А мы наконец сможем обсудить то, что я давно хочу вам рассказать. Но вы, наверное, устали?

– Вовсе нет! – Элио поспешно поднялся. – Я только отнесу винтовку к себе и сразу же спущусь к вам в кабинет.

Кабинет элаима был таким же уютным и захламленным, вызывающим у Элио жгучее желание немедленно засучить рукава и взяться за наведение порядка. Имелись, впрочем, и новшества: к окну придвинуто кресло и столик, на котором лежали две книги.

– Прошу, прошу, – Мерхаив покатил к окну и жестом указал юноше на кресло. – Садитесь. Тут немного беспорядок, прошу прощения. Я искал в архивах общины что-нибудь полезное, и когда вы назвали мне точный год, тысяча восемьсот двадцать четвертый, дело пошло на лад.

Элио сел в кресло, с любопытством глядя на книги – один увесистый пыльный том в черной коже и одну тетрадь в клеенчатом переплете.

– Наши архивы почти не пострадали во время битвы за Эсмин Танн с имперской армией, – продолжал Мерхаив. – Так что я могу со всей уверенностью сказать, что в конце двадцать третьего года элаимом нашей общины был достопочтенный Цемах. Ему было семьдесят два года, и здоровье его так ухудшилось, что он начал искать нового элаима.

Элио несколько нетерпеливо поерзал в кресле.

– В Риаде, как вы могли заметить, очень мало джилахов, настолько мало, что нет даже дихаб ит элаи – дома мудрости, где они могли бы обучиться, да и собрать совет из семи элаимов для присвоения этого звания довольно трудно. Собственно, благодаря этим обстоятельствам я и могу рассказать вам одну историю.

Элаим взял увесистый том с несколькими закладками и открыл. Сердце юноши застучало чаще – он понял, что это. Это была «Бикуд ит элаимизис» – книга записей всех элаимов, одна из важнейших реликвий любой общины.

– Здесь племянник почтеннейшего Цемаха под его диктовку изложил все затруднения нашей общины. А затем, – Мерхаив перелистнул страницу, – в нашу общину прибыл человек из Мейстрии. По обычаям джилахов из этой страны он взял себе мейстрийское имя, Мишель Агьеррин, но мы узнали его как Арье. Он был элаимом, со всеми документами, подтверждающими это звание, и Цемах тут же понадеялся, что сможет уговорить его принять нашу общину. Так значится в этой записи от двадцать девятого декабря двадцать третьего года.

Мерхаив положил поверх книги тетрадь в клеенчатом переплете.

– Много лет Цемах вел дневники. К концу жизни их писал под его диктовку племянник. В самом начале двадцать четвертого года он записал, что Агьеррин отказался от предложения Цемаха, потому что приехал в Риаду по важному делу. Он искал людей из Мейстрии, которые ограбили его, когда он пытался им помочь.

В висках Элио застучало. Он уже понял, к чему идет дело.

– Слово за слово, и Арье наконец признался нашему элаиму, что он – мирац-аит, и те люди укради у него предметы и книги, наделенные, как писал Цемах, «мистической силой». Цемах попытался отговорить Арье преследовать их, тем более что он назвал имена весьма уважаемых горожан – хотя фамилию Цемах не указал, но она, я так полагаю, нам уже известна.

– Да, да! – вскричал Элио. – Но что было дальше?

– Сначала Цемах ему не поверил, но затем… – Мерхаим полистал дневник. – Вы же можете отличить почерк разных людей?

– Ну да.

– Взгляните. Вот страницы, написанные под диктовку, а вот – рукой самого Цемаха. Смотрите, начиная с восьмого января, он снова сам ведет свой дневник, потому что Арье «продемонстрировал ему доказательства мирац-аит». Единственное, что Цемах об этом