(Не) Желанная герцогиня - Настя Любимка

о том, что в кустики мы ходим с солдатами. То есть они стоят рядом, но не подглядывают.

— Витраш, Хартан, проводите Ее светлость.

— Слушаюсь! — хором отчеканили солдаты.

Арлис Фолк скривился, но промолчал. Я его видела очень хорошо, он стоял намного ближе к костру, чем Аррияш. Но мне на его недовольство было плевать. Он уже удружил… Впрочем, если бы не эта остановка, спасли бы мы ворону?

Я все-таки выкинула кашу и хлеб в соседних кустах. Меня не покидала мысль, что человек может быть осужден невинно. Я вообще против таких казней, если они не относятся к маньякам и педофилам.

Что этот несчастный натворил? Покусился на короля? По мне, если приговорил к смерти — значит, казни, а не продлевай агонию. Мало ли, какой там правитель. Может, он самодур и маньяк, и убить его было благом для всего королевства?

Впрочем, вряд ли я узнаю правду. А потому не стоит ни жалеть, ни вникать.

Выдохнуть смогла только у шатра, где уже раздавался недовольный плач сына. Я жива, каша мне боком не встала, и слава Священной Паре.

— А вот и Ее светлость! — пропела Люси, а Интена обернулась с сыном в руках.

— Тут, — я улыбнулась и, разувшись у порога, прошла к няне. — Сейчас мама тебя покормит.

Засыпала я тяжело. Не могу сказать, что была впечатлительной особой, но перспектива получения подобного артефакта не радовала. Понятно, что могли просто казнить, но это тоже не особо радовало. Наверное, я лишь сегодня полностью поняла, в какую гадость меня засунули.

И вопрос финансовой независимости встал еще острее. На меня и мои идеи должны молиться. Я должна стать значимой фигурой. Из кожи вывернуться и завернуться обратно, но стать.

Снилась мне мутотень. Я от кого-то бежала, потом догоняла… ножи, окропленные кровью, собирала (лучше бы грибы, честное слово)… А проснулась от клацанья над ухом.

И кто мог клацать, если учесть, что рядом в корзинке посапывал сын, и зубов у него не было?!

— Твою ж налево!.. — просипела я, разглядев мохнатого ночного гостя, склонившегося над сыном, и кинулась накрыть собой импровизированную колыбель. — Прочь пошел!

В ответ зверь обиженно засопел, но сбегать и не подумал, лишь чуть отстранился, продемонстрировав что-то во рту. Рассмотреть, что именно, не представлялось возможным. Свеча, которая должна была гореть в изголовье, потухла, а мое зрение в темноте позволяло видеть только размытые контуры.

Но меня интересовал не он и даже не то, что было во рту волка, а сын… Илюша мирно посапывал. Я успела его трижды ощупать, прежде чем сынок недовольно завозился.

— Интена, Люси! Зажгите свечи! — громко потребовала я от слуг, которые мирно спали.

Причем так крепко, что я не смогла их дозваться. Они подскочили, только когда грозно рыкнул волк.

— Свечи! Немедленно! И не кричать!

Волк внаглую прошелся по моему импровизированному ложу и уселся в ногах.

Люси успела зажечь только одну свечу, когда Илья взвыл сиреной, и мне пришлось взять его на руки. Немного проморгавшись и дождавшись, пока Люси зажжет еще пару свечей, я взяла Илюшу поудобнее и… замерла, взглянув на Интену. Та застыла передо мной, зажав собственный рот.

Та-а-ак!

Я обернулась к волку. Сама не знаю, почему, но его я совсем не боялась. Совершенно иррациональное чувство, учитывая то, что передо мной находился пусть и человек-морф, но в обличии зверя!

Как только зверь поймал мой взгляд, выплюнул мне на постель свой трофей. Мог бы и не плевать, я и так разглядела то, что он держал во рту. Огромная, серая, но, слава Богу, уже дохлая крыса…

И тут меня накрыло… Крыса… Здоровущая крыса, которая явно была в корзине Ильи… А я прекрасно знала, как такие твари душат младенцев, утаскивают и жрут их…

Меня бросило в пот… В глазах на мгновение потемнело. Я бы не проснулась, девочки спали… Никто и ничего не смог бы сделать… Никто из нас.

— Ты… — выдохнула я ошеломленно. — Ты… Она была в корзине?

— Урр…

Надо полагать, ответ утвердительный.

В горле возник ком…

Откуда здесь крыса? Нет, понятно, что рядом лес, и там эти твари обитают, тем более что водоем рядом. Но за эти дни крыс не замечали, ни одной не видели рядом с шатрами… Выжидали они, что ли? Принюхивались?

И сон моих слуг… Почему такой крепкий? Им всегда хватало малейшего намека на мой голос или мяуканья Илюши, чтобы тут же оказаться рядом. Но сейчас я еле их добудилась!

— Люси, немедленно к постовым! Нужно проверить остальные шатры, — хрипло потребовала я, приложив сына к груди.

Война войной, а кушать дите должно по расписанию.

Волк отвернулся. На миг мне показалось, что он сейчас лапой глаза себе закроет. Стыдливый какой… Или смущенный?

— Интена, осмотри шатер!

Как там Тирхан говорил? У осужденного, носящего радрак почти ход, не должно остаться разума? Скажите это волку, который сидит передо мной. Который явно за кашу, а может, за инцидент на озере спас моего сына. Да так, что ребенок даже ничего не почувствовал и не потревожился. Я вот только от клацанья проснулась…

— Здесь еще крысы, — прошептала Интена, — мертвые…

Еще крысы… Я решительно не понимала, почему никто из нас не проснулся! Ни когда эти твари пришли в шатер, ни когда возились тут, ни когда волк их убивал. Это странно!

И тут раздался женский визг, громкий, отчаянный, перешедший в ультразвук.

— Кажется, мы опоздали с предупреждением, — произнесла я. Страх липкой волной пополз по позвоночнику. — Интена, узнай, что случилось. И позови Аррияша.

Надеюсь, никто не пострадал. Очень на это надеюсь. Странные крысы, будто наведенные… И сон тоже наведенный!

— Ваша милость, я не могу Вас оставить одну…

— Я не одна, — отрезала я. — Иди.

Перечить мне она больше не посмела, я же снова посмотрела на волка.

— Я не знаю, кто ты и кем был, не знаю, за что осужден, но я благодарна тебе за сына, — помедлив, выдохнула: — За защиту меня и моих слуг. Спасибо тебе.

Чтобы тут ни происходило этой ночью, но волку я явно обязана жизнью.

Я укачивала Илью, слушая, как оживленно становится на улице. Кто-то плакал, кто-то кричал, Фолк отдавал приказы, кажется, Аррияш тоже…

Нужно убираться из этого места. Немедленно.

— Ррр… — волк встал и повернул морду ко входу.

Я напряглась и медленно начала подниматься. Вряд ли волк так реагировал бы на хорошего человека.

Илья посапывал и морщился, но я не смогла заставить себя уложить его в корзину. Рациональнее было бы освободить руки, но все внутри меня противилось