Тихий омут - Ирина Волчок

Когда бабушка умерла, к Вере стали соваться эти, новые: продай дом. Она всем отвечала, что свой дом продавать нельзя. Про себя думала: бабушкин дом. Вера знала — бабушка не хотела, чтобы ее дом сломали, хоть и говорила прямо противоположное. А раз бабушка не хотела — дом не сломают. Дом починят, покрасят, приведут в порядок — и он еще сто лет простоит.

Сейчас дом чинили, красили и приводили в порядок четыре энергичные громогласные тетки и два медлительных молчаливых мужика, муж и брат какой-то из теток, захваченные из дому, как она объяснила, на всякий случай. Всяких случаев во время ремонта частных домов бывает много, вот и пусть лучше здесь делом занимаются, чем в квартире без присмотра пиво сосать. Вера была не против, тем более, что мужики под командованием громогласных теток честно занимались делом, дополнительных расходов не требовали, к тому же и на Веру не очень пялились. То есть пялились, конечно, но молча и в пределах нормы. Только в первый раз один длинно свистнул, а второй схватился за сердце. Тетки тут же радостно заржали, в том числе и та, которая жена одного и сестра другого. Один и другой довольно быстро пришли в себя, занялись делом и Вере жить не мешали.

Как ни странно, в этот приезд ей никто здесь жить не мешал. Как всегда, столбенели, глядели вслед, хватались за сердце или говорили «не может быть», особенно эти, из новых, которые ее прежде не видели. Но руки не протягивали и по пересеченной местности за ней не бегали. А ведь раньше, когда она каждое лето к бабушке приезжала, кто-нибудь обязательно и руки протягивал, и по пересеченной местности бегал… Два директора фирмы «Глубинка» сформулировали очень похожие предложения, от которых она, как подразумевалось, не смогла бы отказаться. Однажды трое каких-то амбалов, не то директорские заместители, не то охранники, устроили настоящую облаву, когда она в старом парке бегала. В результате один из них упал с разбегу в Тихий Омут, второго она немножко уронила с расколотой молнией березы, когда тот попытался влезть за ней наверх, на доску, которая до сих пор крепко сидела в развилке ствола, а третий поклялся, что ничего такого они не замышляли, просто познакомиться хотели, и Вера разрешила ему забрать того, который свалился с березы и слегка травмировал голову, — ничего страшного, тем более что для этого идиота голова — не самая важная часть туловища. Того, который упал в Тихий Омут, она сама выловила, отбуксировала водным путем на мелкое место у излучины реки, прямо напротив очередной фирменной новостройки, убедилась, что идиот дышит и даже уже глазами лупает, бросила его на берегу и водным же путем вернулась в Тихий Омут. Ей еще поплавать хотелось, понырять, попрыгать с импровизированной вышки, а не бегать по жаре от стада идиотов. Она как следует поплавала, растворяя в прохладной воде обиду и раздражение, потом попрыгала с березы в омут головой, а потом заметила, что на противоположном берегу собралась целая толпа, человек двадцать, наверное. Те два директора, которые недавно формулировали одинаковые предложения, от которых, по замыслу, она не должна была отказываться, тоже там были. И какие-то бабы вполне городского вида там были. Это хорошо. Вера переплыла на их берег, цепляясь за ветки ивы, не без труда выбралась из воды, встала перед толпой, подняла указательный палец к небу и внушительно сказала:

— Господа! На вашем месте я бы не подходила к Тихому Омуту слишком близко. Здесь очень глубоко и очень опасно, поскольку обрыв начинается прямо у берега, и если вам даже удастся до этого берега доплыть, то еще не факт, что вы на него сумеете выбраться, если у вас нет соответствующей физической подготовки. У вас ведь нет соответствующей физической подготовки? Ну вот… Вы даже представить себе не можете, сколько здесь утонуло людей. Без соответствующей физической подготовки. В Тихом океане и в Черном море, вместе взятых, их утонуло гораздо меньше. И в озере Байкал. И вообще давно пора огородить обрыв каким-нибудь забором, что ли… А то ведь то и дело всякие тулови… э-э… случайные прохожие падают и падают, падают и падают, падают и падают… Или уж найдите профессиональных спасателей, с лодками, с аквалангами, с баграми. С кислородными подушками, йодом, зеленкой, мазью Вишневского. С шинами, бинтами, одноразовыми шприцами и новокаином в ампулах для инъекций. Внутримышечных.

Она сделала паузу, потому что не знала, что говорить дальше, и строго оглядела аудиторию. Аудитория слушала внимательно и серьезно. Только две тетки переглянулись и заулыбались глазами. Симпатичные какие.

— Вы это… — прервал паузу один из знакомых директоров и неуверенно шевельнулся, будто хотел шагнуть к ней. — Вера… да, Алексеевна. Это же ты брата вытащила?

— Понятия не имею, — честно призналась Вера. — Кого я только не вытаскивала… Может быть, среди них и чей-нибудь брат был, я не знаю.

— Это мой брат, — объяснил директор. — Вот сейчас… То есть недавно. Вытащила и на берег… ну, вынесла. В общем, спасибо от всех нас. Честно. Он плавать не умеет. Утоп бы, к бабке не ходи… И как я тогда матери в глаза?.. Век не забуду. Спасла. Ты это… Может, вам помощь какая нужна?

— Мне? — изумилась Вера. — Боже упаси… То есть, я хотела сказать: большое спасибо. Но я хорошо плаваю, в самом деле хорошо. Если бы мне не мешала врожденная скромность, я бы сказала, что плаваю как рыба. Точнее — как дельфин. И по собственной инициативе никогда не утону. Нет, мне помощь не нужна. Главное — не мешали бы.

Две симпатичные тетки уже совсем откровенно посмеивались, даже некоторые дядьки стали неуверенно улыбаться.

— Не будут мешать, — твердо пообещал знакомый директор и со значением оглядел толпу. — Все слышали? Вот так. Делай что хочешь, никто мешать не будет. Я отвечаю. Хоть бегай, хоть прыгай, хоть что еще… Во! Я знаю! Верхом ездишь? Если хочешь, так в любой день — любую лошадь. Лично я вам Черную Красотку советую. Она самая лучшая. В любой день!.. Совершенно бесплатно. В смысле — подарок. Примерно часа два, и лучше, если по утрам. Если согласна — я прям сейчас распоряжусь.

— Вот за это спасибо, — откровенно обрадовалась Вера. — Мне редко удается покататься верхом, в городе это проблема. Но два часа каждый день — это много. Я, может, раза два лошадь попрошу. Или три. Ничего?

— Не вопрос, — солидно сказал знакомый директор. — Хоть два, хоть двадцать два. Все, считай, подписано. И никто мешать не будет, ты поняла?..

Действительно, в то лето до самого конца отпуска ей в Становом почти никто не мешал. Ну, не считая новых постояльцев «Тихого дома», но им, наверное, вовремя давали понять, что мешать не надо, потому что они как-то очень быстро отставали. Сам знакомый директор слегка мешал: каждый раз, когда Вера брала Черную Красотку и направлялась куда глаза глядят, знакомый директор выныривал из-за поворота, весь в белом и на белом коне. Коня звали Белый. Особо знакомый директор не донимал, но его дежурная шутка Вере надоела с первого раза.