В гнезде Орла - Николай Никишин

штаны, — Харм говорил прямо, ничего не скрывая. — Он никогда не любил с ним говорить. — отпил коньяку. — Имея миллионную, первоклассную армию, он в любой момент мог захватить власть, но страх его подавлял. Он слабый человек, а что мы делаем со слабыми людьми? — он обратился к сидящим за столом.

— Уничтожаем и растаптываем! — ответил Оливер. — Без каких-либо угрызений совести.

После слов Оливера, Харм поднял бокал. После таких громогласных заявлений остаётся только выпить. Все чокнулись.

Было решено сделать небольшой перерыв. Харм и Марио отошли в другую комнату. Рудольф направился в туалет. За столом остался только Оливер и Юрген. Парнишке было не комфортно в новой обстановке. Он старался держаться уверенно, нужно о чём поговорить, спросить.

— Вы видели Гитлера? — неожиданно спросил Юрген.

— Видел. Когда я был ещё ребёнком, — спокойно ответил Оливер. — Мой отец работал в правительстве, я пошёл по его стопам, стал партийным членом НСДАП.

— Какой он был? — Юрген пытался сформулировать мысль. — Какой был фюрер в жизни?

Оливер задумался. Ему фюрер запомнился человеком среднего роста, с тёмно-каштановыми волосами, усами-щёткой под носом. С грубыми чертами лица, уродливый мясистый бесформенным носом, торчащими ушами, неприятным цветом лица, тонкими поджатыми губами, густыми бровями, редкими ресницами и лоснящейся кожей. Ещё перхоть, которая, всегда лежала слоем на воротнике его пиджака. Гитлер старался не улыбаться, зубы у него были плохие, кривые и слегка почерневшие. Одним словом, не красавец, но с огромной властью за спиной. Он даже в разговорах не производил впечатление умного человека, был несколько истеричен, не терпел возражений, а речи поражали своей нелогичностью, отсутствием внутренней связи и грубостью.

— Но у него было какое-то умение доносить мысли, пусть и не совсем чёткие, до масс. Его слушали. Мы должны добиться схожего эффекта. Нас должны слушать, — Оливер посмотрел на парнишку. — И будут слушать!

— По какому пути пойдёт страна, если всё получится? — Юрген задал следующий вопрос.

— Видимый изменений в строе будут минимальны. Пусть немцы думают, что мы продолжаем дело Гитлера, но по факту мы будем строить новый мир. В отличие от отца, я совершенно не верю в идеалы партии, и если всё получится, то я с уверенностью заявлю, что мы отсрочим падение Рейха.

— Рейх может умереть?

— Конечно, — Оливер удивился вопросу. Он полагал, что парнишка несколько смышлёнее. — По-моему, уже каждому ребёнку понятно, куда катится страна, — Посмотри вокруг. — его руки обвели комнату. — После войны не прошло и тридцати лет, как от германской машины осталось одно название. Мы обладаем самым большим количеством ресурсов в мире. Только какой толк от нефти, если из неё некому делать бензин? У нас тотальный дефицит рабочих рук. Рабы умирают, им не дают размножаться. Цель фюрера по сокращению славянского население вышла боком. Земли пустуют, работать некому, а зажравшиеся «арийцы» тоже ничего не хотят делать. Они же «исключительная нация». Смешно! — к их разговору присоединился Рудольф. — Вот герр Альтман знает, как обстоят дела за пределами Берлина. Производства стоят, зато мы в космос полетели!

— Да, Оли, всё так, — согласился Рудольф. — Фюрер хотел сделать из славян рабочую силу, но он так заботился о «чистоте крови», что большая часть пленных просто умерло в лагерях. Да и договор с Россией в пятидесятые позволил какой-то части пленных вернуться. Среди узников было много хороших специалистов, кто не умер в первый год плена, потом вполне себе работали у нас. Но мало кто из них остался в Рейхе, лучше в холодную Сибирь, чем с нацистами под боком, и я их понимаю. — возникла пауза. — На счёт космической программы не согласен, она мне нравится.

— Что предлагаете сделать? — Юрген был удивлён таким громким рассуждениям.

— Дать рейхскомиссариатам статус частей Рейха. Дать людям некую свободу, — ответил Оливер. Немного подумав, он добавил: — Немцы будут иметь привилегии, в плане учёбы, службы, но на бумаге различий будет не так много. Люди должны поверить, что новое правительство будет смотреть на них как на равных.

— Это очень плохая затея. Рано или поздно она выйдет нам боком, — Рудольф не поддерживал идеи Оливера. — Это даже глупо!

— Но по-другому никак, — к столу вернулся Харм и Марио. — Страна должна искать иные пути развития. Её будет не узнать, но только изнутри. Самое главное для «интеллигенции», для тех, кто верит в фюрера и Великий Германский Рейх, всё останется неизменным.

— Мы будем строить Великий Рейх! Страну для всех, — печально озвучил Рудольф. Не любил он другие нации, ценил свою идентичность, но разум преобладал над нацисткой пропагандой. — Если всё у нас получится, то мы отсрочим падения империи лет так на пятьдесят. Пока те, кому мы дадим возможность учиться, не пойдут на нас войной, потребовав независимость.

Глава 2

10 мая

— Как я однажды говорил, мы отсрочили падания Рейха на полвека, — печально произнёс Рудольф, сидя в своём кабинете рейхсканцлера вместе с Хармом.

Харм промолчал. Альтман был полностью прав. Рудольфу никогда не нравился выбранный ими путь, но он не сопротивлялся. Делал то, что нужно и это до поры до времени приносило плоды. Жаль, что сейчас, как кажется, страну уже ничто не спасёт. Может, всё это и должно было произойти. Только директор Абвера никак не хотел с этим соглашаться.

Они