В гнезде Орла - Николай Никишин

можно напечатать, ресурсы добыть, только если людьми распоряжаться, как расходным материалом, то их больше не станет.

— Что дальше? — Анна с мокрыми глазами посмотрела на Максима. Она, как и он, такой же расходный материал, просто фигурки, которыми играют все, кому не лень. Всё слишком быстро меняется. Один город сменяется другим, а до сих пор нет понимания происходящего. — Снова ждать?

— Не знаю. — Максим расстегнул мундир, постелил его на пыльное кресло поезда и лёг на него, свесив одну ногу на землю. — До меня только сейчас дошло, что Юрген мёртв.

— Что нам делать в Берлине?

— Если бы я знал.

Анна тоже сняла мундир и легла на узкое кресло к Максиму, положив голову ему на грудь и закрыла глаза. Нужно было его послушать и сбежать. Им не под силу внести изменения в этот мир, который, казалось, обречён ненеминуемую погибель. Она так устала от всего, что, несмотря на громкий шум металлических колёс, сжимающих рельса, девушка смогла ненадолго уснуть. Её сознание оказалось далеко за пределами Рейха, она летало где-то в хвойных лесах, где вокруг лежал белый снег, укативший словно белоснежное одеяло вечнозелёные ели.

Девушка медленно ступала по снегу, слушая его хруст. Анна смотрела на всё вокруг с улыбкой, теплые, практически обжигающие лучи солнца, ясно светили на неё, одаривая её своим теплом в морозном утреннем лесу.

Улыбка не слезала с лица Анны. Так хорошо. На ней обычная одежда, не эта чёртова эсесовская форма. Она где-то в России, в далёкой, такой неизведанной для неё стране. Несмотря на немецкое воспитание, в девушке оставалось частичка так называемой русской души. Ей так хочется мира, никакой войны. Однако даже во сне обречённый мир готов настигнуть её.

На пути Анны вдруг возникла фигура в чёрной нацисткой форме сороковых годов. Девушка подошла к ней по ближе.

— Может, стоило оставить всё как есть? — фигура обернулась к ней, и Анна увидела перед собой Генриха Мюллера. — Вам понравилось играть жизнями других людей? Не находите в этом особый интерес?

Анна не могла ответить. Всё её тело онемело. Усмехаясь, Мюллер продолжал на неё смотреть, пока из-за его спины к ней не вышел Клаус, весь поражённый газом.

— Предатели должны быть наказаны, — произнёс майор. Взял её за руку и подвёл к лежащему на залитом кровью снегу телу. Это был Максим, мёртвый и холодный. — Война не бывает без жертв.

Девушка закричала, всё вокруг начало рушиться. Она повалилась на колени и прижалась к Максиму, крича:

— Не оставляй меня!

— Что случилось? — Максим крепко прижал плачущую девушке к себе.

Анна пришла в себе и ощутила, как всё её тело затекло от неудобного положения. Всего лишь сон, ничего страшного. Максим с ней рядом. Всё хорошо.

— Дурной сон, — она приподнялась. По ощущению поезд стал замедляться, пока это окончательно не подтвердилось раздирающим уши скрежетом тормозов, перекрывающим все другие звуки. — Приехали…

Максим тоже приподнялся. Взял Анну за руку и принялся ждать, когда поезд окончательно остановится. Все другие пассажиры вагона начали вглядываться в окно. Никто из них не представлял в какой части Берлина они окажутся. Без Юргена они не знали, каков их следующий шаг.

Парень надел мундир и достал из кобуры пистолет. Двери поезда открылись, и он медленно вышел на пустую, неосвещённую станцию метро. Никаких опознавательных знаков, ничего. Всё заброшено. Кругом пыль и спёртый воздух.

Максим вышел на перрон, а вслед за ним и Анна. Они осмотрелись и поспешили найти выход на поверхность. Быстрым шагом, оставив людей Юргена ждать непонятно чего, они поднялись по неработающему эскалатору в большой облицованный мрамором туннель. Пошли дальше, пока не уткнулись в запертую дверь, из-за которой доносились голоса людей. Парень навёл пистолет на замок и выстрелил. Дверь отворилась им в глаза ударил яркий свет.

Когда глаза не много привыкли к свету, пара увидела, что на них смотрят, попятившись хорошо одетые люди.

— Welche U-Bahn-Station ist das?[2] — спросил Максим.

— «Kochstrasse». — с опаской ответил полный мужчина.

Максим всё понял, схватил девушку за руку и потянул за собой. Они находились на центральной ветке берлинского метро. У парня ещё оставались с собой поддельные документы, поэтому по надобности он был готов их предоставить. Благо красные повязки делали своё дело. Толпы берлинцев бесконечных потоков, посматривая на странную пару в форме, старались не стоять у тех на пути. Красные повязки означали для них, что эти люди очень важные и влиятельные.

Поднявшись в город Анна с Максим ощутили свежее дуновение ветра. Берлин, в отличие от залитого кровью и огнём Гамбурга, жил прежней жизнью. Для простых берлинцев их образ жизни ни капли не поменялся. Все сообщения, заполонившие сеть, были для них чем-то далёким, не существующим, и неважно, что в городе двести километров от них, сейчас творится самая настоящая бойня. Они — жители столицы, их это никак не должно касаться.

— Даже не вериться, что здесь всё иначе… — прошептала Анна, глядя на залитый огнями вечерний Берлин.

— Боюсь, что ненадолго, — Максим сам ничему не верил. — Мы в центре Рейха, в городе, где все живут совершенно иной жизнью. Весьма далёкой от реальности.

[1] Открыть огонь (пер. с нем)

[2] Какая это станция метро? (пер. с нем)

Часть III. Глава 1