Закон бабочки - Наталья Сергеевна Володина-Саркавази

зажмурил глаза и моментально описался. Огромная лужа, потекла, расползаясь, из-под обширного брюха кота. Потом он уполз под кровать и заголосил, как баба на поминках. Кот прощался с жизнью. Он решил, что его принесли на съедение крысе. За что? – вопрошало животное.

Вооружившись шваброй, подруга долго выволакивала его из-под огромной кровати. Кот снова увидел крысу – и тут уже обкакался. Извиваясь и царапаясь в Иркиных руках, он уделал всю комнату, а крыса, привстав на задние лапки, с интересом наблюдала за происходящим.

– И вот, – плакала наутро Ирка, – представляешь? Глубокой ночью я в обществе кота и крысы. Комната уделана до потолка, на полу – лужа, и даже подтереть нечем, потому что все газеты сожрала крыса.

Загадка природы

Всякое в жизни видела. Но чтобы кот на голову надул?!

Спасибо, не мне. Я выступала свидетелем на процессе.

Я живу в центре Салоников, на первом этаже большого старинного дома. Прямо подо мной, в полуподвале, живут ребята – албанцы, Леонардо и Христо. А напротив окон, почти вплотную, возвышается трёхметровая стена старинной кладки. На этой стене весь день дрыхнет молодой чёрный кот. Всю ночь он дерётся с котами, а днём отдыхает от ратных подвигов.

И вот рано утром, у распахнутого окна, я потягиваю кофе. Кот – напротив, на своей стене. Внизу хлопает дверь и показывается голова Леонардо. В это самое мгновение кот подхватился, выставил задницу во двор и ссыканул прямо на парня! Чуть до меня струя не долетела.

И тут я впервые порадовалась, что не понимаю по-албански. Чуть поостыв, Леонардо перешёл на греческий. Из речи пострадавшего выяснилось, что усатый проделывает фокус не первый раз.

За что воюет с человечеством?

Загадка природы.

Кукушонок

Странное и непонятное происходило во дворе большого, полускрытого деревьями дома.

Какой-то шум и треск, собачий визг и родной сердитый голос – неужели мамин? – совсем сбили с толку.

Давно отшумела за спиной электричка, а Ната всё стояла, медленно поджариваясь на полыхающей зноем насыпи и подтягивала сетку, которая ёрзала по ноге и царапала кожу.

– Уеду, – решила она. – Вот сяду сейчас в другую электричку и уеду. Пусть потом ищут!

Бревенчатые дома железнодорожников прилепились к самой насыпи: вон, даже газету в ящике видно. А вон Люська – танцует и кривляется на своём крыльце. Люська! У Наташи потеплело внутри. Перед самым отъездом они крепко поссорились, но кажется, уже помирились! Словно прочитав её мысли, Люська радостно замахала руками и скорчила рожу.

Но где же мама?

Если б она знала! Если б знала, как скучно было в этот раз у бабушки! Как поторапливала её внучка и ворчала, беспокоясь, – не опаздать бы – когда рано-рано, ещё в темноте, провожала её бабушка на электричку. Как билось сердце в такт колёсам! И вот теперь мама её даже не встретила… Уеду – решила она окончательно и шмыгнула носом. Но вместо этого ухватила поудобней сетку с гостинцами и, обрушив крохотный камнепад, съехала с насыпи.

«Скри-и-ивет!» – пропела калитка и Ната остановилась на бетонной дорожке, вывалившейся, как язык, из распахнутой двери. Как будто дом разинул рот от удивления и высунул язык. Горячая волна радости совсем смыла обиду, но ей хотелось ещё немного посердиться, поэтому она изо всех сил вцепилась в тяжёлый якорь сетки, чтобы не броситься навстречу матери.

– Кто приехал! Доченька! Наташечка моя!

Но что у мамы в руке? Палка! Зачем ей эта громадная хворостина, похожая на усохшую руку с коряво дрожащими пальцами? Не дойдя до Наташи, мама вдруг резко развернулась, и, забыв про дочку – новая обида! – грозно закричала, пристукивая палкой:

– Вот я вам! А ну, кыш отсюда! Пошли вон, бесстыжие!

Из лопухов визгливым мячиком выскочила Чапа. От изумления Наташа потеряла контроль над сеткой, и та, коврно процарапав кожу, шлёпнулась на бетон. Чтобы мама шлёпала свою любимицу, капризулю и привередницу Чапу? Её никогда не наказывали! Даже в тот раз, когда она умудрилась облаять по телефону важного начальника, который, кстати, терпеть не может собак. Не попало ей и зимой, когда они на пару с Кисой стащили с вешалки и слопали новёхонькую шапку. Что же произошло?

– Замучалась я с ними, – оправдывалась мама.

– С кем?

– Да ты ведь не знаешь. А ну, иди сюда. Смотри!

Поманив дочку к зарослям акации, мать раздвинула их, как занавес в кукольном театре – и Наташа ахнула от восторга.

Прямо перед ней, на круглом столбике забора сидело неизвестное птичье существо. Это был птенец. Но чей? Совершенно круглый и ни на кого не похожий, он важно восседал на троне – лишь клюв торчал из кружевной пены серо-крапчатых узорных перьев – и весь мир был у него под ногами. Блестящий глазок глядел капризно и без страха. Вдруг птенец встрепенулся и растворил клюв.

– Ой, мама! – выдохнула Ната.

Это была настоящая птичья пасть, жарко-малиновая и огромная. Казалось, что птенец проглотил кусочек солнца и растворил клюв, чтобы остудить внутренности. Он весь состоял из полыхающего провала гортани, над которым зависла крохотным вертолётиком невесомая птичка. С бесстрашием циркового дрессировщика она сунула головку прямо в пасть и отлетела, а птенец, довольный, захлопнул клюв.

Как зачарованная, смотрела Ната на происхожящее, пока мама не тронула её за рукав: смотри!

По острым досочкам забора, не сводя с птенца огромных глаз, кралась Киса. Она вся застыла, и только полусогнутые лапы механически переносили тело с одгой дощечки на другую, как в замедленной киносъёмке. А по земле, с видом разведчика на особые задания, высунув язык и не дыша, ползла Чапа. Так ползли они – сверху Киса, снизу Чапа – как две неумолимые прямые, готовые пересечься в одной точке, обозначенной птенцом.

– Чапа! – не выдержала Ната.

С любезным видом – мол, что случилось-то? – собака отошла от забора, а Киса нырнула в кусты и пропала.

– Ну что мне с ними делать?

Мама отпустила ветки и они сомкнулись, закрыв сцену, на которой чуть было не разыгралась настоящая драма.

– Замучалась я с ними, Наташа. Утят забросила, отца не кормлю. Вторую неделю пасу кукушонка. Охотников-то!

– А вдруг поймают? Чапа, бесстыжая!

Она бросилась к собаке. Не больно-то напуганная, Чапа отскочила в сторону, и, уменьшив обороты хвоста, нахально посмотрела на хозяйку: а ну, поймай! догонишь?

– Мам, что же мы будем делать?

– Сторожить кукушонка Хоть ты приехела! Кису мы сейчас поймаем и запрём в чулане, а Чапа одна его не поймает. Пойдём, посмотришь огород.

Тоько сейчас Наташа заметила, как всё выросло за три