Полковник трех разведок - Богдан Иванович Сушинский

class="p1">Кто она такая на самом деле — эта женщина, называвшая себя при знакомствах с мужчинами Миленой, но проходившая по картотеке под оперативным псевдонимом «Миледи», ни Маругин, ни даже генерал Ванин, так толком и не знали. Не были уверены даже в том, настоящими ли являются данные, занесенные в паспорт, выданный на имя Тамилы Эдуардовны Курагиной, о которых, впрочем, никто из сотрудников чекистской разведки и вообще из окружения этой дамы, не вспоминал. Для всех в миру она оставалась просто Миледи.

В принципе коллеги этой фурии предполагали, что за ней стоит сам председатель КГБ. И в какой-то степени были правы, поскольку все данные на этого спецагента оказались закрытыми именно по приказу шефа госбезопасности. Однако сам генерал Ванин однажды, то ли неосторожно проговорился, то ли умышленно допустил утечку очень важной информации, чтобы таким образом не только предостеречь Маругина, но и самому подстраховаться…

Словом, генерал намекнул, что после «особого вида служебных контактов» с первыми лицами ближнего и дальнего зарубежья, — именно так эти постельные изыски именовались в совсекретных письменных отчетах, — Курагина лично докладывает кому-то из членов Политбюро, информация от которого тотчас же поступает Первому Лицу страны.

Мало того, ходили слухи, что уже несколько раз это Первое Лицо лично приглашало Миледи на встречу. Причем как женщина Первое Лицо она, судя по всему, не очень-то интересовала. Просто слишком уж захватывающими оказывались подробности тех контактов, которые «секс-агенту внешней разведки КГБ» Миледи удавалось налаживать, входя в доверие к высокопоставленным персонам.

Кстати, существовала еще одна отличительная черта «особого вида служебных контактов» Миледи: она предпочитала работать в паре с бесшабашной рыжеволосой проституткой по кличке «Шмара» — стареющей, теперь уже явно располневшей и столь же явно «косившей под одесситку»; зато умилительно наглой, циничной и предельно развратной. Но при этом — прекрасной актрисой, способной перевоплощаться хоть в аристократку, только что выпущенную из Института благородных девиц, а хоть в уличную подзаборную шлюху. Во всяком случае, так было до недавнего времени, пока она вдруг не начала сдавать, причем по всем статьям и параметрам.

Первое, что приходило на ум при попытке понять подоплеку этих отношений двух женщин, — наверняка Миледи использовала подругу для «контрастного восприятия». Дескать, глядя на Шмару, всякий уважающий себя мужчина тут же готов будет наброситься на Курагину. Обычный прием, к которому не шибко смазливые девицы из рабочих и студенческих общежитий прибегали, подбирая себе еще более непрезентабельных подруг, во время походов на танцы и на первые свидания.

Однако в случае с Миледи все оказалось не так-то просто. Во-первых, она была достаточно хороша собой, чтобы нуждаться в подобных спарринг-партнершах, а во-вторых, они со Шмарой слишком давно были знакомы для того, чтобы их дружба держалась на столь примитивной женской меркантильности. Нет, их преданность друг другу должна была определяться какой-то иной мотивацией. Знать бы ему, подполковнику, какой именно.

Москва. Главное разведуправление Генштаба Вооруженных cил СССР.

Июль 1961 года

За снабжение агента Алекса всем необходимым британская разведка взялась довольно активно. Радиоприемник, шифровальные блокноты, средства тайнописи и солидная сумма денег были удачно переданы ему уже в ходе первых двух закладок. С помощью знакомого столяра полковник даже сумел обустроить под столешницей небольшой тайник, в котором хранил свои агентурные материалы и технические средства.

Продолжали кураторы заботиться и о профессиональном совершенстве своего агента. Вместе с первой же «закладкой» Пеньковскому была передана подробная, в виде письма составленная, инструкция, которая со временем оказалась одним из «вещдоков» его шпионской деятельности.

«Итак, радио. Вообще связь, — определялось в этой инструкции. — …Вы сообщили, что у Вас не хватает достаточного опыта в приеме сообщений… Вам очень важно натренироваться, чтобы вы могли распознавать и записывать цифры при передаче, а не записывать их сначала, как точки и тире. Для этого нужно просто регулярно практиковаться. «Болваны (заготовки)» позволяют Вам заниматься такой практикой. Настоящие радиограммы всегда будут содержать важные для Вас известия, и Вы должны прилагать все старания, чтобы записывать их правильно.

Тайники. Они будут основным способом для посылки Вами сообщений и материалов… При выборе тайников имейте в виду, что они должны находиться в местах, нормально доступных для иностранцев. Мы считаем, что будет лучше, если мы станем заранее согласовывать день и час, в который Вы будете «заряжать» условленный тайник, чтобы мы могли его сразу же опустошить, не дожидаясь сигнала. Мы предлагаем следующий основной план: Вы будете заряжать тайник не чаще, чем раз в месяц. Каждый тайник может быть употреблен только раз. Мы будем считать тайник употребленным, если мы его проверили. Даже если Вы его не заполнили.

В течение трехмесячного периода мы будем ждать от Вас сообщения с описанием трех новых тайников и указанием порядка использования их в последующие три месяца. Мы подтвердим по радио очистку тайника. В нормальных обстоятельствах вы получите сообщение о нашем осмотре в следующую ночь или через ночь».

Пеньковский придерживался всех положений этой инструкции, и только благодаря этому британцы получили от него три информационные закладки, с фотографиями нескольких технических отчетов и чертежей, а также с сообщениями о ракетном вооружении некоторых воинских частей и соединений и с массой другой информации.

Когда, после третьей закладки, начальник ГРУ генерал армии Серов потребовал Пеньковского к себе, полковник насторожился: неужели появились какие-то подозрения?

— Печальные вести начали приходить из западных стран, Олег Владимирович, — начал генерал без каких-либо вступительных слов, которых он попросту терпеть не мог. — Один из наших агентов уже арестован. Двое других подали сигналы о том, что находятся под плотным наблюдением. Следует полагать, арест их — вопрос нескольких дней.

— Есть подозрение, что всех троих сдал кто-то из наших? — настороженно поинтересовался агент Алекс.

— Да вроде бы похоже на то. Правда, на двух вышли через бдительную местную женщину и добровольных информаторов. А вот третьего точно сдал «свой». Но, опять же, им оказался радист, из завербованных местных коммунистов. А сдал потому, что у самого, наверное, сдали нервы: явился с повинной.

— Или же ему мало платили, — предположил полковник. — Не обещали переправить в Союз, обеспечив жильем и работой.

— Такое тоже не исключается. Хотя он не очень-то и настаивал на переезд в нашу страну, мечтая о строительстве социализма в своей собственной. Он и на сотрудничество с нами пошел, руководствуясь сугубо идейными соображениями. Во всяком случае, так поначалу казалось.

Выслушав генерала, Пеньковский с облегчением вздохнул. Похоже, что в данном случае парни Кемпбелла сработали деликатно, а значит, профессионально. Уже легче.

— Следует полагать, пошла черная полоса. Такое случается, по агентурному опыту коллег знаю. Могу чем-то