В объятиях Элиты - К. М. Станич

хотела с ней подружиться. И я почувствовала себя эгоисткой. Она так сильно тебя любит, а я встречаюсь с пятью парнями, и…

— И что, чёрт возьми, с того? — Тристан хлопает ладонью по книжной полке, всё ещё цепляясь другой рукой за моё запястье. — Ты встречаешься с пятью парнями, потому что мы все отказываемся тебя отпускать. Какое это имеет отношение к Лиззи? Ты хочешь обменять меня, как бейсбольную карточку, чтобы она не чувствовала себя обделённой?

У меня отвисает челюсть, и Тристан пользуется этим моментом, чтобы подлететь и поцеловать меня. Сильно. Его сочный рот прижался к моим приоткрытым губам. Его язык погружается внутрь, беря полный контроль, побуждая меня откинуть голову назад и отдаться ему. Он самый жестокий парень, которого я знаю. Он действительно такой. Он никогда не будет идеальным. Он даже никогда не будет хорошим. Но, может быть… он как раз подходит мне?

Я провожу свободной рукой сбоку от его лица, и он снова хватает меня за запястье, прижимая к книжному шкафу. В один прекрасный день я буду замышлять что-то нехорошее в этой библиотеке, и меня поймают. Мои щёки вспыхивают от смущения, но этот румянец вскоре сменяется жаром вожделения, когда Тристан прикусывает мою нижнюю губу.

Он чуть отстраняется и пристально смотрит мне в лицо, по-прежнему тяжело дыша. Он такой сильный, что я полностью в ловушке, мои руки раскинуты в стороны, моя грудь поднимается и опускается от частых вдохов.

— Я просто хотела, чтобы ты выбрал меня, — шепчу я и вижу, как его серебристый взгляд перемещается от моих губ обратно к глазам. — Вот и всё. Я просто… ждала, выберешь ли ты меня.

— Может быть, я ждал того же самого? — шепчет он, и я закрываю глаза. Тристан издаёт разочарованный звук, и я снова открываю их. Он внезапно отпускает меня и отступает назад, откидывая волосы со лба тыльной стороной ладони. — Ёбаный ад, Марни.

Я прижимаю руки к груди, пытаясь избавиться от ощущения онемения в пальцах, когда Тристан оглядывается на меня, его лицо покрыто тенями.

— Ты ждал меня… — я вздрагиваю, когда он поднимает взгляд на жестяные плитки потолка над нами.

— Я ждал, что ты будешь бороться за меня, — говорит он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, его взгляд пронзает неистовым жаром, который, кажется, пульсирует в воздухе между нами. — Что там за старая поговорка? Не будь слишком сладким, чтобы люди тебя проглотили, и не будь слишком горьким, чтобы они тебя выплюнули? — он делает паузу и выдыхает. — Иногда мне кажется, что ты слишком сладкая. Но потом я задаюсь вопросом, не моя ли это работа — быть твоей горчинкой.

Он поворачивается, как будто собирается уйти, и я бросаюсь за ним, хватаю его за руку и удерживаю на месте.

— Это твоя дурная привычка, — шепчу я, уткнувшись лицом в накрахмаленный рукав его блейзера. — Несёшь какую-то эпическую чушь, а потом уходишь. Ты больше не можешь так поступать со мной.

Тристан оборачивается, и мы внезапно оказываемся так близко, что я не могу дышать.

— Я тебе не подхожу, — произносит он, но в его голосе гораздо меньше язвительности, чем было раньше, как будто он больше не может сохранять эту видимость. — Тебе действительно было бы лучше поступить в университет и оставить нас всех позади.

— Но? — спрашиваю я, поднимая лицо, чтобы заглянуть в его прекрасные глаза. Теперь они кажутся намного светлее. Как будто вместо грозового неба, его радужки цвета только что отполированного серебряного чайника.

— Может, я и жесток, но я ещё и эгоист. Я слишком сильно хочу тебя, чтобы отпустить, — Тристан кладёт руки мне на бёдра, и я чувствую, как моё тело начинает дрожать. Напряжение между нами вызывает у меня тошноту. — Меня убивает осознание того, что все они прикасались к тебе, что все они были внутри тебя… — его голос смягчается, но в то же время, кажется, становится темнее, словно бархатные тени укутывают меня в кокон. — Каждый твой возлюбленный, кроме меня…

Я с трудом сглатываю, когда Тристан ведёт меня обратно к книжной полке позади нас, наклоняясь и прижимая поцелуй к трепещущему пульсу на моём горле. Мои глаза закрываются, а пальцы обхватывают края его блейзера. Он проводит языком по моей шее, оставляя за собой жаркий след.

— Мы могли бы вернуться в твою комнату? — шепчу я и чувствую этот сумасшедший, всепоглощающий прилив адреналина, настолько мощный, что я не уверена, что смогу выдержать ещё долго.

— Я не вернусь в комнату, — выдыхает он, прижимаясь губами к моему уху. Я смотрю вверх, мимо высоких книжных шкафов, на старинную люстру, мерцающую на стропилах. Я знаю всё об этой люстре, где она была сделана, когда и из каких материалов, потому что, ну, я любитель истории и помешана на архитектуре, но… в этот момент?

Мне было совершенно наплевать на неё.

Правая рука Тристана скользит вниз, а затем проскальзывает под плиссированные чёрные складки моей юбки. Он проводит ладонью по моему бедру, но, в отличие от Крида, он гораздо менее вежлив. Его пальцы теребят пояс моих трусиков, прежде чем он опускает их вниз и обхватывает мою сердцевину ладонью.

У меня вырывается резкий вздох, и Тристан смеётся, этот тёплый, бархатистый звук проникает в мои самые тёмные глубины.

— Тише, или кто-нибудь нас услышит, — шепчет он, наклоняясь и обжигая мои губы своими. Наши языки переплетаются, и я обнаруживаю, что не могу дышать, не втягивая в себя его сущность.

— Услышит, что? — шепчу я в ответ, всё ещё дрожа. — Что именно мы здесь делаем?

— Ты точно знаешь, что мы делаем, — говорит мне Тристан, а затем его рука скользит в мои трусики, и его пальцы танцуют по моей влажности, заставляя мои колени подгибаться. Ему едва удаётся поймать меня, обхватив рукой за талию, облизывая и покусывая мою нижнюю губу, в то время как его пальцы доводят моё и без того ноющее тело до исступления.

Он явно знает, что делает. Ревность жарко вспыхивает внутри меня, когда я обвиваю руками его шею и целую в ответ достаточно крепко, чтобы заставить его слегка съёжиться.

— О нет, я тебя поранила? — спрашиваю я, и Тристан отстраняется ровно настолько, чтобы одарить меня этой ужасной, ужасно самоуверенной улыбкой.

— Именно об этом я и говорю, Марни. Покажи мне свои зубки. — Тристан убирает руку у меня из-под юбки, и я не могу решить, хочу ли я убить его или благодарна за отсрочку. Почти уверена, что я как раз собиралась… — Пойдём.

Он берёт меня за запястье, оставляя все