Под одним небом - Валентина Мельникова

подразумевалось само собой.

Я удивлённо взглянула на неё и принялась приводить те же доводы, что и мужу недавно, но Мэй этим не проведёшь.

– Я не пойму, что тебе мешает? У тебя сейчас хороший период для этого. К тому же тебе будет, чем заняться, а не ревновать постоянно Ларри к этой певичке.

Да, я и о Тей ей всё рассказала. Так вышло.

– Но…

– И слушать ничего не хочу. Давай, звони Мэл, пусть поможет тебе подыскать помещение. А тебе хватит недели, чтобы выбрать фото для выставки.

– Недели? – ужаснулась я. – Но нужно столько всего обдумать: какая будет концепция, какой нужен бюджет, как это всё преподнести.

– Если ты будешь долго раскачиваться, то есть вероятность, что родишь прямо на открытии, перерезая красную ленточку. Поэтому недели вполне достаточно. Ты что, пятьдесят фоток не сможешь отобрать? Учти, я буду звонить через день и допытываться, как обстоят дела и какие шаги предприняты.

– Но я не смогу всё это организовать в одиночку!

Мне правда было страшно. Никогда не думала, что осуществлять мечты – это такая ответственность. И такой невероятный страх и стресс.

Зато немного лучше стала понимать Ларри в периоды, когда ему трудно общаться перед концертами, потому что он целиком уходит в подготовку к ним.

– Давай мы сначала сделаем первый шаг и позвоним Мэл, хорошо? – уже мягче произнесла Мэй.

Девушка Найла была так добра, что в этот же вечер приехала в наш с Ларри дом, и мы втроём допоздна обсуждали, как это будет и что мы хотим.

Мэл тоже загорелась этой идеей и обещала помочь не только в поисках подходящего помещения, но и в деталях.

С этого дня моя жизнь стала ещё веселее.

Я вставала с утра, завтракала, шла на гимнастику для беременных, затем садилась за ноутбук или ехала на встречу, посвящённую моей первой выставке. За несколько месяцев подготовки я с кем только не познакомилась! Я изъездила вдоль и поперёк весь Лос-Анджелес, и однажды даже упала в обморок от бессилия, выпав из ритма и оказавшись в больнице на целую неделю.

Обеспокоенный муж, узнав об этом и примчавшись прямо со съёмок заключительных эпизодов фильма, которые проходили в Лос-Анджелесе, решительно заявил:

– Больше никаких волнений и выставок! Сначала родишь, потом будешь бегать.

Я восприняла эту заботу в штыки. Снова припомнила ему и строящийся вокруг дома забор, и отсутствие собственной реализации.

– Ты понимаешь, что моя жизнь должна быть наполненной? Я не могу всю жизнь сидеть за кулисами и ждать твоего возвращения! У меня тоже есть мечты и планы! Я хочу состояться как личность.

– Я очень рад, что у тебя есть в жизни цель, но сейчас не время ставить свои амбиции во главу угла. Ты носишь нашего ребёнка, Энн. И нужно немного сбавить темп.

То же самое говорила мне врач, но я упёрлась бараньим рогом. Как это – остановиться? Тем более сейчас, когда впереди, совсем близко, такие радужные перспективы.

Мы поругались. Ларри ушёл обиженный и даже не звонил. Потом, правда, я узнала, что всё это время он постоянно держал связь с врачом и Мэл, которая навещала меня ежедневно.

Но было обидно.

На выписку с утра в палату доставили цветы – пятнадцать розовых роз. А после обеда Ларри и сам объявился: позвонил, как ни в чём не бывало, поинтересовался моим самочувствием и извинился за то, что не сможет забрать меня лично. Но уже послал своего водителя. Очень мило.

Я отвечала сквозь зубы (три дня не общались! Ему не стыдно вообще?), но к вечеру, когда он вернулся домой, смягчилась. Мы нормально поговорили и помирились.

До следующего утра.

Глава 33

Утром меня разбудил непонятный звук.

Спросонья я не могла его идентифицировать, и лишь оторвав голову от подушки и с ленивым прищуром взглянув в сторону источника звука, поняла, что это разрывается телефон Ларри. Он поставил его на вибрацию, но шума от этого было ничуть не меньше, чем от звукового сигнала.

Лениво плюхнулась вновь на подушку, подозревая, что Ларри в ванной и скоро ответит сам. Но его мобильный вновь начал трезвонить.

А вдруг что серьёзное?

Привстала, дотянулась до аппарата и обомлела.

Тей.

Три буквы, написанные на экране, вывели меня из себя.

Эта девка ещё смеет ему названивать?

Ответила, не раздумывая. И не слишком вежливо.

– Да!

Она что, ещё не поняла, где её место? Ларри женат. И скоро станет отцом. Какой же бескомпромиссной стервой нужно быть, чтобы…

– Привет! Я звоню Ларри, – с насмешкой ответила Тей, сразу меня узнав.

– Он занят. Что передать? – даже не попыталась быть любезной. Мы обе знаем, что не испытываем друг к другу дружеских чувств.

– Что он опаздывает на репетицию.

– А ты теперь его менеджер?

Энн, ты ведёшь себя словно дура! Жене не пристало.

– Я с ним репетирую, – едва не по слогам произнесла Тей.

– Репетируешь? – усмехнулась я.

– Да, наш дуэт. И послезавтра у нас съёмки клипа на эту песню. Или Ларри тебе не сказал? – Она тут же меня раскусила. – Оберегает от лишних волнений?

Хотелось сказать «заткнись», но скатываться на дно не хотелось. Поэтому я ограничилась коротким:

– Я ему передам, что ты звонила.

Другое дело. Ты молодец, Энн!

Молодец-то молодец, а вот как с этой информацией дальше жить? Почему он мне ничего не сказал? Знал, какая будет реакция? Но он же не мог скрывать это вечно, тем более что песню я рано или поздно услышу и клип бы увидела.

Долго раздумывать не пришлось. Ларри вернулся с мокрыми волосами и помахал мне рукой.

Я сразу решила его огорошить:

– Тебе звонила Тей.

Он сразу напрягся. На секунду застыл, наклонившись за футболкой, небрежно брошенной на полу.

– Энн… – начал было он, но пары минут, что я раздумывала, как вести себя, вполне хватило, чтобы не затевать истерику на пустом месте. Как говорил один мой знакомый: мама, я расту.

– Всё в порядке. Певица она хорошая, как человек не очень. Но почему ты сразу мне не сказал?

– Ты бы стала ревновать. Я разве не прав?

– А есть повод?

– Нет.

– Тогда почему я должна это делать?

– Действительно, почему? – улыбнулся муж и подошёл, чтобы поцеловать меня.

Да, мне неприятно, что эта девушка вертится вокруг Ларри, но я должна ему доверять.

– Чем планируешь заниматься сегодня?

– Поеду смотреть помещение для фотовыставки.

Ларри снова напрягся:

– Опять?

– Что значит, опять?

– Мы же, кажется, уже обсудили, что пока тебе стоит сбавить нагрузку.

– Когда это мы договорились? Мы три дня не общались. И что ты мне предлагаешь? Сидеть дома, пить чай, смотреть телевизор и медленно сходить с ума от безделья?

– Я не говорю…

– Ларри, ты бы сам согласился так жить?

– Я не вынашиваю ребёнка, Энн.

– Поверь мне, ему ничто не угрожает.

– Доктор так не считает, и я склонен больше доверять ей в этой ситуации.

– Послушай, если ты сейчас не прекратишь, мы опять поругаемся, – предупредила я.

– А по-твоему, мы сейчас разве не это делаем?

Найти общий язык снова не получилось. Ларри ушёл, не попрощавшись. Я стала собираться, чувствуя, как всё валится из рук из-за дурацкого настроения.

Но не успела выйти за дверь, как раздался звонок. Звонила Люда, и я с удовольствием ей ответила.

– Привет! Как ты? Не замело вас там?

– Привет, Ань. Замело. И гололёд.

Голос её звучал как-то сухо и официально.

– Всё хорошо? – забеспокоилась я. – Ты не болеешь?

– Я нет. Ань, тут мама твоя в аварию попала, – произнесла она, и я едва не осела, ухватившись за стену, чтобы не упасть.

Малышка Эмили внутри, словно почувствовав, легонько толкнулась, но я была не в том состоянии, чтобы радоваться этому.

– Когда? Как?

– Сегодня утром. Твой папа не стал звонить, потому что у нас большая разница во времени. И он не хотел волновать тебя из-за твоего положения.

За полгода жизни в Америке я научилась рассчитывать время и машинально прикинула: сегодня утром… Сейчас в Москве около десяти часов вечера. Значит, уже прошли почти сутки.

– Как