Почему забыли русских героев? Параллельная история Первой мировой войны - Валерий Евгеньевич Шамбаров

огонь, завязались жестокие бои. На участке 5-й кавалерийской дивизии удар принял Александропольский гусарский полк, его теснили атаками. Вдобавок грянула оттепель, Бзура в тылу полка вздулась, снесла мост, отступать стало некуда. Сменой александрийцев был Каргопольский драгунский полк. Он отдыхал в деревнях и как раз в этот день справлял свой полковой праздник.

Вдруг поступил приказ — выручать товарищей. Все понимали, что это будет за атака: через ледяную реку, без средств переправы. Командир, полковник Петерс, принял решение — 5-й Каргопольский погибнуть не должен. Приказал по жребию оставить от каждого эскадрона «на развод» по 1 офицеру и 10 нижних чинов. Остальных сам повел в бой в пешем строю. Берег простреливался артиллерией, под снарядами рубили деревья, вязали плоты. Гусары все еще держались на кромке у реки. Вечером драгуны начали переправу. Стремительное течение несло льдины, коряги, рвались снаряды. Чей плот переворачивало, тонули — выплыть без подручных средств было почти невозможно. Но полк не погиб. Форсировал реку, с остатками гусар ночью ринулся в контратаку. Немцы этого совершенно не ожидали и побежали. Одним из участников боя был рядовой Рокоссовский.

Противника отбили и на других участках. Но атаки на Бзуре и Равке были отвлекающими. 7 февраля началась операция в Пруссии. 10-я армия Сиверса была растянута на 170 км перед германскими укреплениями. После прежних боев она не успела пополниться, получить боеприпасы. Правый фланг упирался в болота Нижнего Немана, считался защищенным. На левом, у Мазурских озер, позиции оборудовались осенью, перекрывали промежутки между каналами, озерами. А зима 1914/15 г. была переменчивой, оттепели сменялись морозами. Немцы выбрали момент похолодания, болота и реки замерзли.

10-я германская армия Эйхгорна на Нижнем Немане сбила кавалерийское прикрытие и стала обходить войска Сиверса с севера. А 8-я армия фон Белова направила ночью штурмовые отряды по льду озер и болот, они вклинились в русское расположение. Но части 3-го Сибирского и 26-го корпусов грудью встретили противника. У села Яблоньске один батальон 256-го Елисаветградского полка с пулеметным взводом и приданной батареей целый день отражал атаки нескольких германских полков. К 10 февраля немцев здесь остановили. Еще одна неприятельская группировка прорывалась в стык между 10-й и 12-й русскими армиями — и уперлась в крепость Осовец.

Она стояла на реке Бобр, перекрывала переправы через нее, железную и шоссейную дороги в глубь русской территории. Она удерживала и рокадную дорогу вдоль фронта, связывающую участки 10-й и 12-й армий. Сама крепость была небольшой — несколько фортов и гарнизон из 5 тыс. Немцы не воспринимали ее всерьез. Мог ли им, легко бравшим Льеж, Намюр, Мобеж, противостоять какой-то Осовец? Подвезли «Толстые Берты», жабообразные осадные мортиры, пушки и минометы крупных калибров. Но предложение сдать крепость комендант, генерал Бржозовский, даже не рассматривал. По его приказу сводный духовой оркестр гарнизона каждый вечер выходил на крышу главной цитадели. Направил трубы в сторону врага, играл российский гимн и марши.

Сама эта цитадель из Центрального, Шведского и Нового фортов господствовала над местностью, имела бетонированные казематы. В крепости было 200 орудий, из них 69 тяжелых морских, калибром 152 и 204 мм, они стояли во вращающихся броневых башнях на фортах, Скобелевой горе, Ломжинском редуте. А перед крепостью лежала долина Бобра. В него впадало множество мелких речушек, и вся долина представляла сплошное болото. Доступ к крепости был возможен только с одной стороны, с запада. Но на этом направлении были выдвинуты вперед еще несколько позиций: Зареченская с сильным Заречным фортом, Сосненская с линиями окопов и блиндажей, и Передовая, или Бялашевская. Фланги всех позиций упирались в речки и болота.

Способ, которым немцы брали бельгийские и французские твердыни, здесь оказался непригодным. Окружить крепость и подтянуть к ней осадную артиллерию не получалось, через болото «Берты» не потащишь. А обстрел с дальней дистанции не давал нужного эффекта — попробуй-ка добиться раз за разом нескольких прямых попаданий в форты, чтобы разрушить бетонные перекрытия! Современники вспоминали, что крепость походила на вулкан, окутанная всплесками огня и клубами дыма от разрывов. Ее засыпали полутонными «чемоданами», оставляющими воронки диаметром 12 м. Но подавить Осовец не удавалось, он отвечал лавиной огня.

Чтобы передвинуть осадные орудия поближе, требовалось взять три передовые позиции. По очереди, одну за другой. А общая глубина обороны на этом направлении достигала 15 км! Вот и прорви ее… Германские орудия перепахивали передний край, но защитники отходили на следующую линию обороны. Пехоту бросали на штурм — и ее косили русские снаряды, все предполье было пристреляно. Когда немецы врывались в пустые окопы, их накрывало массированным огнем крепостной артиллерии. А с глубинных рубежей подходили наши солдаты, выбивали их остатки контратакой. Все возвращалось к изначальному положению.

Противник стал искать пути обхода. Выяснилось, что обойти можно только с юга, через обширное болото Лафки тянулась нитка Гончаровской гати. По ней могла пройти лишь пехота с легкими пушками. Но и Свешников ждал здесь врага. Выход из болот перекрывали позиции и три батареи. Немцы втянулись на переправу длинной колонной, тут-то им и всыпали. Гать простреливалась и с фронта, и с флангов, развернуться на ней было негде. Возникли заторы, неприятели метались, лезли в болото, погибая под ливнями шрапнели и пулеметными очередями. Осадный корпус под Осовцом безнадежно застрял. Повторял обстрелы, бесплодные атаки. А наши воины чинили укрепления, замазывали цементом трещины в бетоне от попаданий снарядов и продолжали бой.

Зато северная половина германских клещей, армия Эйхгорна, преодолев неманские болота, быстро углублялась в русские тылы. Войска Сиверса сняли осаду Летцена и начали отходить, выбираясь из наметившегося окружения. Осаживали преследующего врага арьергардными боями. Уничтожали армейские склады. Консервы, сахар, сухари раздавали солдатам, кто сколько унесет, остальное сжигали. Но дивизии Эйхгорна опередили, к 14 февраля вышли на фронт Сувалки — Сейки и отрезали русским путь на восток. В кольце очутились 3 корпуса — 20-й, 26-й и 2-й Сибирский стрелковый. Для плотной блокады сил у немцев не хватало. Они попытались повторить то же, что с корпусами Самсонова. Воспользоваться растерянностью окруженных, дезорганизацией, и сломить их напором, вызвать панику. Начали атаки с разных сторон без передышки, не давая опомниться. Но наши солдаты были уже опытными, офицеры руководили умело, противника встречали пулями и штыками.

В городе Августов скопились 64-я дивизия, 64-я артиллерийская бригада, 109-й Волжский полк, части сибирских стрелков. Немцы открыли вдруг ураганный огонь среди ночи, а потом напролом, прямо по шоссе, пустили массу конницы. В дозоре у дороги дежурил 16-летний пулеметчик Родион Малиновский. Он услышал, как из темноты накатывается гром копыт, чисто инстинктивно припал к своему «максиму» и застрочил вдоль шоссе, выпуская всю ленту. Там возникло месиво из падающих людей и коней, разогнавшиеся всадники спотыкались о тела и тоже падали. К пулемету подключилась пальба пехоты из окопов. Батарея, поставленная на прямую наводку, стала бить картечью. А раненых немцев добивал сильный мороз. Малиновский