Чернокнижник - Александр Смирнов

— Значит, ты считаешь, что никакого ножа и никакой трубы уже нет? — спросил Ворошилов.

— Не только трубы и ножа, но и самого бомжа.

— Куда же он денется? Труп сам убежать не может.

— Во-первых, нет доказательств, что был труп, — начал рассуждать Семёнов, опять заполняя рюмки.

Собеседники выпили. Им показалось мало, и они повторили.

— А во-вторых? — спросил Ворошилов.

— А во-вторых, его похоронили сами бомжи, — уверенно сказал Николай.

— Откуда ты знаешь?

— Это все знают. У них на кладбище свои люди есть. Если из них кто-то умирает, то свои хоронят, и притом так, что никакая милиция потом найти не сможет.

"Зачем он так пытается убедить меня, — думал Ворошилов, — что мне ничего не угрожает? А впрочем, ясно: всё делается для того, чтобы я не подумал на него. Он хочет усыпить мою бдительность и выяснить, что я знаю, а что нет. Вот этот номер не пройдёт".

Ворошилов внимательно слушал своего собеседника. Николай давно закончил, а Вячеслав всё слушал, не спуская глаз с бутылки.

— Да, действительно, что-то она быстро кончилась, — по-своему расшифровал иступлённый взгляд гостя Семёнов. — Я сейчас принесу.

Хозяин встал из-за стола и, пошатываясь, вышел из комнаты.

Ворошилов только казался пьяным, потому что только стоило хозяину выйти из комнаты, как взгляд его из иступлённого превратился в целенаправленный. Он быстро вытащил маленький свёрток, извлёк из него трусики своей жены, которые он предусмотрительно прихватил из грязного белья и подбросил их под диван.

Когда хозяин принёс бутылку, голова гостя уже лежала на столе.

— У-у, как тебя развезло! — воскликнул Николай. — Пора домой!

Он поднял гостя, закинул его руку себе на плечо и аккуратно, чтобы не уронить, повёл его домой. Довёл его Николай домой или оставил просыпаться в парке — неизвестно. Но картину, когда Николай и Вячеслав, обнявшись, как лучшие друзья, покачиваясь, вышли из дома увидела Вера, возвращаясь домой, от подружек.

— Сговорились! — воскликнула она. — Теперь они всё свалят на нас.

Когда муж вернулся домой, жена робко спросила его:

— Как посидели с приятелем?

— Тамбовский волк ему приятель! — ответил Николай.

— А мне показалось, что вы о чём-то договаривались.

— Это вы бабы никогда договориться не можете, — ответил муж, а мы, мужчины всегда сумеем договориться. Поэтому вы бабы всегда остаётесь в дураках, а мы всегда вывернемся из любых переделок.

Николай включил телевизор и плюхнулся в кресло.

"Так и есть, сговорились! — прошибла холодным потом догадка".

— Ты его домой провожал? — спросила Вера.

— Нет, только до парка. Он протрезвел и мог идти уже сам.

— А тебя кто-нибудь видел?

— Никто. Я шёл по нашей тропе. Там вообще никто никогда не ходит. А какое это имеет значение?

— Нет, значения это никакого не имеет.

Не прошло и нескольких секунд, как к крику футбольных болельщиков, звучавших из телевизора, добавилось тихое посапывание Николая. Вера подошла к креслу и посмотрела на мужа.

— Нет, дорогой, на этот раз в дураках останешься ты.

Она, не спеша, прошла на кухню, достала большой тесак, для разделывания мяса и подошла к мужу.

— Вот твой роман и закончился, — сказала она.

Тесак метнулся к жертве и мягко, будто в масло, вошел в грудь в районе сердца. Вера вытащила платок, тщательно протёрла рукоятку ножа, торчащую из тела мужа, и вышла из квартиры.

Подружки, которые не переставали трещать после ухода Веры, удивились, когда увидели её снова.

— Верка, так ты вроде домой собиралась? — спросила хозяйка квартиры.

— Передумала.

— Ну и правильно. Оставайся ночевать.

Девчата, которые не виделись, наверное, тысячу лет, опять принялись трещать, обсуждая последние сплетни, даже не заметив, что их подруга отсутствовала около часа.

— Ой, девчата! — воскликнула одна из подружек. — Скоро двенадцать часов ночи!

— Как быстро время летит! — посетовала вторая. — Кажется только встретились, а уже расходиться приходится.

— А ты оставайся, — предложила хозяйка.

— Я не могу, у меня дома муж.

— Так вон у Верки тоже муж, она же остаётся?

— У Верки добрый муж, а у меня злой, — пошутила подружка.

***

Кто хотя бы в общих чертах знаком с правоохранительной системой у нас в стране, знает, что следователи без работы не сидят. Не успеют они приступить к одному делу, как ему подвешивают следующее. Не успеет он просмотреть следующее, как на него сваливается третье. И так без перерыва. Малышев даже приблизительно не знал, как подступиться ко второму убийству, а ему уже подвесили третье. Корреспондент, который, как тень ходил за следователем уже сам стал мыслить логикой милиционера.

— Надо жену допросить, — советовал он Геннадию.

— У неё стопроцентное алиби. Она весь день была на девичнике и осталась там ночевать.

— Всё равно надо.

— Это конечно. За ней уже поехали. Только она ещё не знает о смерти мужа. Из гостей она сразу ушла на работу.

— А где она работает?

— Ещё не знаю. По моим сведениям, работу ей предложили на девичнике, так что она пошла на неё первый раз.

— А что обнаружено при осмотре места происшествия?

— По-моему, это бытовуха, — предположил следователь. — Была пьянка, собутыльники поссорились, в результате — труп.

В кабинет постучали. Дверь приоткрылась и появилась голова Веры.

— Вы следователь Малышев? — спросила она.

На протяжении всего допроса корреспондент не издал ни единого звука. Он заворожено смотрел на жену погибшего и не мог очухаться даже после того, как она ушла.

— Что это с тобой? — вывел из прострации корреспондента Малышев.

— Ты не узнал её?

— Нет. А почему я должен узнать её?

— Да это же та самая из порнофильма, — сказал корреспондент.

— Ты не ошибся?

— Посмотри сам.

Сыщик вытащил из сейфа кассеты и вставил первую.

— Это не та, — сказал собеседник Малышева.

Он хотел было уже вытащить кассету и вставить новую, но Геннадий остановил его.

— Подожди. Посмотри на этого мужика.

Корреспондент не поверил своим глазам. На экране убиенный Семёнов занимался сексом.

— Обожди, у меня уже крыша поехала, — взмолился корреспондент, — Неужели и это убийство связано с первым убийством бомжа?

— Теперь это абсолютно очевидно, — ответил следователь.

Просмотрев вторую кассету, сыщики легко установили связь. В действительности супружеские пары поменялись партнёрами.

— В Швеции такое есть, — сказал корреспондент.

— В Швеции такого нет, — возразил следователь. — Там люди меняются партнёрами, но никто никого не убивает.

После того, как порнофильмы были просмотрены, сыщики долго молчали, пытаясь связать то, что связываться не хотело.

— А что дал обыск на квартире? — спросил корреспондент.

— Найдены трусы Натальи Ворошиловой, — ответил следователь.

— На кассете Наталья Ворошилова совокуплялась с убитым Николаем Семёновым, — напомнил корреспондент.

— Надо вызвать на допрос Ворошилова, — заключил следователь.

Ворошилов явился на допрос без опоздания. Маленькие глазки бегали по кабинету и никак не могли остановиться. Только по этому признаку опытный следователь мог заключить, что отпускать такого с позволения сказать свидетеля не следует. Малышев не был опытным следователем, но это обстоятельство не ускользнуло от его глаз.

— У нас есть доказательство, — начал свою атаку следователь, что вы изменяли своей жене с супругой убитого Николая Семёного.

— А что это преступление? — ответил вопросом на вопрос Ворошилов.

Следователь записал показание и пододвинул к Ворошилову бланк допроса.

— Поставьте число и подпишитесь под вашими показаниями, — попросил следователь.

Ворошилов подумал немного и, решив, что в этих показаниях ничего опасного нет, поставил число и подпись.

— Вы знакомы с Николаем Семёновым?

— Нет, — твёрдо ответил Ворошилов. — То есть да.

— Так нет или да?

— Мы учились вместе, но это было давно.

— А после института вы встречались?

— Один только раз на вечере встречи.

— И больше никогда?

— Нет.

Следователь опять подвинул протокол допроса и потребовал расписаться.

— А Николай Семёнов приходил к вам в дои? — опять спросил следователь.

— Я же говорил, что мы с ним не встречались.

— Может быть, он встречался с вашей женой?

— Что вы себе позволяете? — взорвался Ворошилов.

— Это вы что себе позволяете? — строго осадил его следователь. — забыли где находитесь? Отвечайте на вопросы.

Ворошилов взял себя в руки.

— Нет, — сказал он, — не встречался.