Чемпионат - Андрей Ваон

— Они будут к этому готовы, поэтому играем безо всяких потаённых карт, в открытую, — резюмировал Проскурин. — На то, что они будут расслаблены деяниями наших друзей, я бы не очень рассчитывал. Не то чтобы я не верю в возможности наших «супермозгов», просто я бы на это не надеялся и всё. Будут если они ватные и «уже победившие», нам это не помешает. А вот если мы на это заточим все наши усилия, а что-то не срастётся, тут хана нам и придёт.

— Ну да, как-то так. Единственно, может, навал этот пресловутый хоть разнообразим?

— Это что ты имеешь в виду?

— Стандартная схема какая, если «Московию» взять? Защита и полузащита шаблонная из люденов, действующая по указке, а на острие мы с Лёшкой маячим. Людены подчищают, отбирают, давят. Мы изобретаем и ими заодно управляем.

— Ну, так, да. И что тебя не устраивает?

— Во-первых, не устраивает то, что не факт, что мы сможем этот гандикап отквитать просто-напросто. А, во-вторых… во-вторых, это просто скучно, — Юра развалился на стуле.

— Скучно ему, — проворчал Валентин. — И что ты хочешь для того, чтобы потешить свою душеньку требовательную?

— А давай строй наш просто перевернём? — Юра разом присел к столу и накидал схему. — Защиту оставим, как есть. А в центр мы с Лёшкой переместимся, а наши твердолобые друзья, в количестве оставшихся четырёх штук, выдвигаются вперёд.

— Ха! Шило на мыло. Разница-то какая? Всё равно вам их гонять придётся, а остроты самим добавлять.

— Не скажи. Я да, буду ими управлять. Но не так, чтобы они подыгрывали, а играли! То есть кружева, конечно, они плести не станут, а вот навалиться, бить и быстро распасовывать смогут. Если, конечно, вы в них нужный софт сейчас зальёте. Лёшка им подносить будет снаряды, сам чего-нибудь сотворит, ну а я на подхвате. Главное, управлять буду.

— А если контратака? А подборы? Если эта четвёрка будет жать впереди, то разрыв образуется, дыра будет зиять. И тобой её не заткнуть.

— Ну, Антолич, ну! Что ты так примитивно воспринял, — Юра встал уже к доске и начал двигать фишки, иллюстрируя задуманное. — Края останутся практически в том же состоянии, лишь вперёд чуть подвинем. Главное, центр создать. Думаю, этот… Алмаз подойдёт. И такого же, как он туда. Мощные, чтобы рубились.

— Так, ну ладно. Более-менее понял. Это всё?

— Нет, не всё. Отыграться нужно ещё до перерыва. Они в перерыве перестраиваться начнут, а мы им в ответ тройную замену — наших юных забойщиков выставим. Люденов в защиту. А мы впятером потерзаем уже сами. Арабы полезут вперёд, так что наших люденов нужно в такой кулак собрать, пусть отбиваются.

— Про второй тайм понятно, это мы с тобой так изначально и думали. Ладно, давай попробуем, — Проскурин задумчиво подпёр голову рукой. — Я ребят немножко настрою, потом надо будет прошивку для этих друзей сообразить. Эх! Это, наверное, уже к завтрашнему дню только поспеем. Ладно, сегодня потренируемся, как есть.

И они тренировались. Незаметно появился цейтнот, поэтому занятия уплотнились. Физические нагрузки активно перемежались тактической подготовкой. Молодёжь была несильно довольна, что её вновь отодвинули в сторону. Юре пришлось разжёвывать про «командные интересы». Также предстояла сложная задача отобрать тех троих, которые должны были выскочить во втором тайме в предстоящем матче. Кандидатов было человек семь, все амбициозные и достойные.

Следующие три дня, вплоть до отъезда в Александрию, отрабатывали уже ту схему, что предложил Юра. Людены были запрограммированы, молодёжь заряжена психологически. Не ладилось с игрой Реброва в оттяжке. Его вечно тянуло на передовую, и он путался со своим изяществом под ногами прямолинейных, но дисциплинированных люденов, которыми руководил Юра, располагающийся чуть сзади. Из раза в раз останавливал Проскурин тренировку, чтобы указать Реброву на его огрехи и систематические оплошности. Тот был уязвлён, но под укоряющим взглядом Юры старался и гордыню умерял.

К пятнице Бобров с главным тренером были если не полностью удовлетворены, то хотя бы видели какие-то результаты работы.

— Хоть чего-то получается. А идеального ведь ничего не бывает? — подмигнул Валентин Юре.

— Лерка у меня идеальная, — рубанул, улыбаясь, тот в ответ.

— Гм… здесь трудно поспорить. Но «Московия» не женщина же.

— А это как сказать, характер у нашей команды такой… Взбалмошный. И пригреть, и огреть может. Да, в общем, и не нужны эти идеалы никому. Как материал. Они лишь маячат в тумане целью, миражом, к которому надо идти и вечно стремиться.

— Но достижим он не должен быть… Это всё понятно. Ладно, сейчас надо сказать время сбора завтра. Раненько опять придётся. Лера полетит?

— Да чего-то не знаю я. Не уверен. Она как-то не любит арабское многолюдье и громкоговорение.

— А я думал, что её привлекает Восток, ковры, пряности и загадочная музыка.

— Привлекает, да. Но как раз именно Восток — начиная с Аравийского полуострова. Потом они как-то хотят чуть ли не онлайн следить за ходом событий, да «подкручивать», если что. Думаю, что здесь останется.

— Ну, ладно, решайте. Место-то у нас всегда найдётся.

— Да она и сама доберётся, если что.

— Деловая, — по-доброму улыбнулся Валентин.

— Деловая, — согласился Бобров.

Дома он взял свою любимую сумку, покидал выездной набор. И уселся за геоноут — он был сыт, а Лера ещё не пришла. Вопреки обыкновению, он полез не в географический район предстоящего матча, а полез восточнее. Он полез в пустыню. В те плохонаселённые места между бывшим Аральским и нонешним Каспийским морями. «Может, съездить туда всё же», — задумался Юра, глядя на современную картинку бесплодной земли. Отдельные обшарпанные селения, то ли узбекские, то ли туркменские, полузасыпанные песком разбитые дороги. Вечно мелеющий Сарыкамыш…

— Ого! — воскликнул Юра. — Как-то раньше я об этом не знал.

Он увидел, что из Каспийского моря тянут канал к озеру Сарыкамыш. Укорив себя за такой пробел в знаниях по современной географии, он стал копать информацию. Выяснилось, что очередной Туркменбаши решился-таки на «проект тысячелетия» по повороту Амударьи в сторону от уже и так исчезнувшего Аральского моря. Многие века учёных заботила проблема «высохшего русла» Амударьи, которая якобы когда-то впадала в Каспийское море. Доказательств не нашли убедительных, но почву для спекуляций дали. Вот и сейчас раздутая на газе Туркмения решилась «повернуть реки вспять». Проект включал в себя наполнение иссякающими на излёте водами Амударьи (разбираемые на орошение) озера Сарыкамыш, к которому тянули канал из соседнего Каспийского моря. Какие преследовали цели — хозяйственные, рекреационные или просто это был популизм, осталось неясным. Но работы велись активные. И в очередной раз на этих землях (как, впрочем, и многих других) человек основательно исполосовал облик Земли.

Юра направил взор геоноута вглубь веков. На цветущий Хорезм, города которого щетинились минаретами, сады которого не знали засухи, а торговые пути кишели жителями. Но и здесь Амударья несла свои мутные воды в полноводный ещё Арал, в Сарыкамыш, выплёскивая лишь небольшую толику воды от тающих в горах снегов и ледников. Геоноут сам подбирал музыку, тихим напевом впуская задумчивые восточные мелодии.

— Милый, наверное, нужно готовить плов и бежать за дыней? — в дверях стояла Лера. Бобров, как всегда, погрузился в свои «странствия» и не слышал, как она вошла. Он вскочил и схватил её в охапку.

— А поехали туда на пару дней? Дыни, наверное, ещё есть.

— Ты завтра хлебнёшь этот восточный аромат с лихвой. Зачем ты ещё больше углубился?

— Так для меня, как и для тебя цэ не есть «восток» тот самый. Скажи мне, почему мы с тобой были всего раз в тех местах всё-таки?

— Может, потому, что там всё время как-то неспокойно?

— А то у нас последние лет сто есть места «спокойные»! — взмахнул рукой Юра. — Да что там сто! Тысячелетия! Просто последние века народец как-то размножился сильно, да поплотнее заселился. И если раньше тишину и покой можно было найти в девственных лесах да на тихих речках, то сейчас нужно в жерло вулкана за этим лезть.

— Бобрик, я ужасно голодная. Давай, на кухню нашу дискуссию переместим.

— Идёт, — он пошёл закруглять свой сеанс.

Лера, одомашнившись, пришла кашеварить. Привлекла к этому процессу и мужа, подсовывая ему какие-то ингредиенты, с указанием что резать, а что тереть.

За короткое время настрогали какой-то совсем незимний зелёный салат, образовались какие-то сыры, а в печке запекался картофель в мундире, предназначенный для пюре.

— Есть не хотел, а сейчас сглатываю голодную слюну, — Юра в нетерпении схватил солёный огурчик и смачно захрустел. — Алкоголики бы дружно бы дополнили бы картину запотевшим пузырём, оправдав бы «эстетическим чувством».