Чемпионат - Андрей Ваон

— Сколько мы уже обсуждали — это побочный продукт славы современной. Саночки приходится всё же возить.

— Не спорю, но и смириться не могу, — бушевал Юра. — И вот что подумал. Нужно, чтобы «Возрождение» мне помогло.

— Как же тебе оно поможет? — удивился Тимур. Лиля развела кипучую деятельность, общественное движение набирало силу и, вопреки предостережениям Юры, вызывало доверие у граждан.

— А пусть расскажут, как плохо приходится нам, игрокам вот от этих негодяев. Которые хотят впарить всякую фигню. Пусть, так сказать, реализуют антимаркетинговый проект. А я буду яркой жертвой агентов.

— Ха! Да нас же заживо съедят, — взмахнул руками Тимур.

— А разве мы вообще тут не против воли этих людей прём? Просто чуть сместим акценты. Точнее, подкинем гранат в несколько более открытой форме. Заодно и проверим, сдюжим ли. Финансово ведь мы от них мало зависим? Мало. И потом, можно аккуратненько так — не продукты и деятельность прямо критиковать, а лишь навязчивую рекламу. Народ очень даже поймёт.

— Народ-то поймёт, но даже в такой вот «смягчённой» форме это всё равно что революция. Пчёлы против мёда, скажут. Вот кто сегодня тебя атаковал?

— Дай вспомнить. Они ж все на одно лицо… Что-то про бритьё, наверное. Да, точно — «Бикет» приставал.

— И что будет, если они забойкотируют наш рынок?

— Так я ж говорю — без имён и лиц. Граждане пусть сами разбираются, кто им люб. А вот то, что «всякие там» хотя использовать для продвижения своих товаров вызывающие доверие известных людей (пример меня) — здесь и нужно ударение поставить. И закинуть крючок — мол, вот в будущем, возможно, покажем, кто «достаёт» и «втюхивает». Должны отстать.

— Ой, ну ерунда, по-моему. Геморрой точно обретём, а будет ли эффект…

— Я вот с «Возрождением» пошёл навстречу?

— Ну, хорошо, хорошо! Лиле скажу, пусть думает. Но никаких названий. А то пришибут наш хилый росток ещё и с другой стороны. Мало нам потенциальных врагов, — Ахметдинов был явно недоволен, но отказать капитану своей команды не мог. Он понимал, сколько на того свалилось, и помочь хотел.

Довольный, что сгрузил проблему на шефа, Юра вышел из кабинета. И в коридоре его настиг звонок Леры. Он услышал её весёлый и спокойный голос: «Кажется, я рожаю». Дальше события он помнил смутно, осознал себя лишь в роддоме. Где-то в голове мысли ходили по кругу. Круг был из нескольких слов, которые складывались нестройной мозаикой. Смысл был простой — отчего раньше срока… Запертым хищником, он ходил от стены к стене. Его узнавали, но никто не решался подходить — от него разило волнением за километр. Тут вышел к нему доктор.

— Двух пацанов принимайте! — врач был мужчина. Он тоже был в курсе, чьи «детёныши» народились.

Бобров замер и покраснел. После чего начала благодарить доктора, позабыв, что хотел увидеть ИХ.

Пока он пребывал в оцепенении, детей положили в койки, а Лера, разом похудевшая, но всё такая же довольная лежала отдельно. Лишь запавшие глаза говорили о пережитом.

— Как ты? — робко поинтересовался Юра.

— Бобрик, что за трагические нотки? Где прыжки до потолка? У нас родилось два замечательных мальчика. А я… а я, конечно, счастлива. Извини, не могу броситься тебе навстречу — слабость всё же одолела. А вообще, очень хочется. Правда, и к детёнышам тоже хочется. Ты сам-то, сам поглядел уже?

— Да я как-то спутался мыслями, — Юра растерянно водил глазами.

— Ты просто ошалел немножко. Иди сюда.

Юра подошёл и коснулся прохладной ладони жены. И сразу успокоился. И сразу он тоже почувствовал дикое желание увидеть карапузов. Конечно, осознание отцовства и не думало его посещать. Но тяга к своим детям неумолимо звала на выход.

— Иди, иди уже, — подбодрила его Лера.

Было, как ни странно, тихо. Они лежали с бирками «Бобров» среди других малышей. Малюсенькие, со сморщенными личиками и крохотными ножками и ручками. И абсолютно одинаковые. Хотя похожи, на первый взгляд, они были все в этой комнате. Юра поймал себя на дурацкой улыбке. Подошла медсестра:

— Хотите подержать?

— А можно?

— Папам можно, — улыбнулась она и ловко выдернула из отсека двух маленьких и родных существ. — Вот, так в каждую руку, чтобы головки под плечо упирались.

Юра, употев от волнения, обхватил спящих младенцев. Крохотули вяло шевелились и пустили слюни. Их отец, блаженно улыбаясь, глядел то на одного, то на другого. Медсестра привычно умилялась им троим.

— Ну, для первого раза довольно, через два дня заберёте домой.

И через два дня с почётным кортежем, цветами, родителями, друзьями уехали домой.

Жизнь уплотнилась теперь ещё больше. Однако и тут переходной процесс завершился: и Юра с Лерой втянулись и в этот очередной новый виток. Будто так и было.

Близнецов путала даже бабушка, а родители беспроблемно отличали. Уже с первых дней мальчики вели себя по-разному. Андрей непрерывно шебуршился и частенько попискивал, Никита же задумчиво лежал, спокойно выдерживая копошения братца.

С рождением сыновей, Бобров, начавший уставать от напряжённого сезона, получил второе дыхание. С новым вдохновением он летал по полю, заводя своих партнёров. Во втором круге «Московии» стало значительно тяжелее — эффект новизны уже пропал, на них настраивались, к встрече с ними готовились специально. Однако и московиты возмужали. Ларионов продолжал проявлять себя неслабым талантом, находя всё новые и новые резервы. Вот и сейчас он, почувствовав, что капитан посвежел и готов к новым подвигам, вновь перестроил команду, преподнося сюрпризы. В сумеречный ноябрь «Московия» въехала на четвёртом месте. Впереди ожидаемо были лишь гранды: «Северная Италия», «Барселона» и «Британика». Британцы возглавляли турнирную таблицу. Но разрывы были небольшими, и в оставшиеся пять туров предстояла рубка за чемпионство. «Московии» же нужно было биться за третье место, а из трёх лидеров играть предстояло только с «Британикой», причём в последнем туре.

Близнецы незаметно для родителей росли. Они не только обеспечивали зачастую бессонные ночи, тревоги и заботы, но больше они давали ту непонятную энергию, которая светилась на лицах родителей, давая им силы в суматошной жизни. Лера активно включилась в работу «Возрождения», целиком вобрав в себя дела направления о семье. Она строчила статьи и заметки на сайте, активно отвечая на комментарии последователей. Лиля же координировала работу движения в целом. Первым же делом они отцепили от Боброва рекламодателей, уязвив их рядом репортажей и статей. Даже серьёзные воротилы смущённо замолкли, ибо не знали, чем они рискуют и предпочли не связываться. Бобров и Ахметдинов удивились, но довольно пожали плечами — один тому, что «Возрождение» работает само по себе, другой тому, что финансовые громады не так уж и всесильны и наглы.

Первый Чемпионат подходил к завершению. Народ, по мелочи вяло сопротивлявшийся в начале, с радостью схапал наживку и попискивал от восторга. На трансляциях делали миллионы, стадионы ломились от желающих на них попасть, рекламой были утыканы все свободные пространства.

Российские граждане же поклонялись не Чемпионату, но «Московии». Исключение составлял воинствующий Питер. «Зенит» боролся за выживание, несмотря на бесконечные финансовые вливания. Болельщик был предан своему клубу и, науськиваемый местными СМИ, видел корень всех бед в земляках из Москвы. Встреча в Санкт-Петербурге превратилась в охоту за Бобровым — после игры дисквалификациями. Позором «Зенит» заклеймили даже за границей. Но Чемпионату были нужны и дурные герои, поэтому «Зенит» каждый раз выкручивался из гнусных историй и наверняка должен был остаться и в Чемпионате. Вылет им грозил лишь теоретическим грозным прищуром. На самом же деле у клуба было всё схвачено — если не на футбольном поле, то за пределами оного. Просто в большинстве случаев нахрапом и наглостью не получалось заручиться «пониманием» соперника до игры — все хотели выиграть. Однако питерцы понимали, что это удел лишь первого Чемпионата. Потом, они были уверены, всё утрясётся и их методы будут работать. Глядишь, и игра наладится. А пока их усилия и пропаганда были направлены против «Московии». И поскольку встречу с московитами дома (со всей той грязью) «Зенит» выиграть не сумел (побоище завершилось счётом 2:2), то все чаяния сезона перенеслись на игру в Москве, что должна была приключиться в середине ноября, в тридцать шестом туре.

Тимур и Юра давно предвидели этот нервный ажиотаж и мучались сомнениями. То ли выставлять (привлекая «Возрождение») этот матч как матч «добра», то ли всё же поддаться справедливому желанию и максимально наказать «негодяев».

— Ты ж понимаешь, что мы на откол тогда наверняка поставим целый регион. Ведь за них переживает весь Северо-Запад! — идею дать резкий ответ пропагандировал (пусть и не оголтело) «старший товарищ», Тимур, а Юра склонялся к мирной версии.