Золотая свирель. Том 1 - Ярослава Анатольевна Кузнецова

соленым, будто морская вода, я разинула рот, чтобы крикнуть – и завязла в нем зубами. Сцена вдруг накренилась и начала проваливаться куда-то в подпол, словно я смотрела в длинную трубу, по гладкой стенке которой медленно съезжали, вяло шевелясь, пестрые фигурки.

– Ма-а-а… бе-е-е… а-а-а…

Тяжко, смазанно, глуша биение сердца, колотился в ушах мучительно медленный бас, словно пытался заговорить каменный великан.

Глубоко-глубоко под ногами, меж объедков и винных пятен, я разглядела толстенького моллюска в шитой золотой канителью раковине. Нагнулась, протягивая удлиняющуюся на глазах руку – сквозь вязкие пласты течений, сквозь путаницу водорослей, сквозь лохмотья тины… рыбий скелет облекся плотью и скользнул прочь… тарелка распалась двумя половинками пустой перловицы. Пальцы зачерпнули песок и донный мусор вместе с золоченой раковинкой – и отправили их широким, неспешно оседающим веером прямо в лупоглазые лица, слипшиеся гроздью воздушных пузырьков. Рыжая и черная муть, клубясь, потянулась со дна.

– Э-э-э… ра-а… о-о-о…

Округлое тельце моллюска медленно взорвалось, сначала бархатно-бурой, а затем масляно-золотой вспышкой, на мгновение распустившись лохматым солнечным георгином – и каскадом хлынуло, пролилось вниз, звенящим шелестом перекрыло мучительное мычание великанского голоса.

– …!!!

Я покачнулась, едва удержавшись на столе. Горло саднило так, словно я кричала на ветру… а в проходе между столами, там, где только что топтались шесть человек, возвышался курган золотых монет.

Вершина кургана на ладонь понималась над столешницами. Основание его широко растеклось по соломе, и в нем, как в зыбучих песках, увязла мебель.

Мама моя… это что, все высыпалось из маленького кошелечка короля Нарваро Найгерта? Господи помилуй!

– Золото! – взвизгнула служаночка. – Чтоб мне провалиться! Чтоб мне провалиться!!!

Курган зашевелился, осыпался со звоном, на поверхность вынырнула чья-то багровая рожа с безумными глазами.

Служаночка перебежала зал, бросилась перед кучей на колени и принялась поспешно нагребать монеты в подол.

– Налетай!!! – Я закашлялась, окончательно сорвав голос. – Золото! – захрипела я, подбадривая напуганных. – Скорее, пока вас не опередили!.. Вира… за вашего Гафа…

Курган бодро шевелился, из недр его доносились удивленные возгласы. Посетители повылезли из углов и поспешили за своей долей. По лестнице застучали шаги – появилась хозяйка.

Я слезла со стола. До меня уже никому не было дела. Давешние мстители, ошалев, возились в звенящей куче, загружая золото за пазуху, наполняя шапки и подолы.

Хлопнула дверь, раздался удивленный вскрик – и я поняла, что у меня очень мало времени.

На четвереньках я заползла под стол, куда еще никто из страждущих не догадался забраться, и принялась по-собачьи рыть осыпающийся склон.

– Пепел! – в горле ужасно першило, все время хотелось кашлять. – Ты где, Пепел? Отзовись!

Под коленями я почувствовала что-то мокрое – и с ужасом обнаружила, что солома у края кургана пропитана кровью, а по подолу быстренько расползается темное пятно.

Проклятие…

– Пепел!

Рука на что-то наткнулась, я запустила туда вторую – ворох ткани, мокро… сгребла в горсть, рванула… склон рухнул, засыпая мне колени, я, наконец, увидела Пепловы пегие космы, перекошенное лицо и накрепко зажмуренные глаза.

– Пепел, ты жив? Ты жив?

За спиной у меня послышалось шебуршание и сдавленный возглас – кто-то догадался обойти курган и обнаружил незанятые территории. Я хлестнула бродягу по щекам – раз и еще раз.

– Да очнись же ты, наконец!

Он вздрогнул и сморщился от удара еще больше.

– Г… госпожа…

– Вылезай отсюда! Скорее! Сейчас здесь смертоубийство начнется!

Кое-как, с моей помощью, Пепел выкарабкался из-под груды золота. Рядом надрывно сопел и толкался в спину очумевший старатель.

– Ты сильно ранен?

– Ничего страшного, продержусь. Оглушило немножко.

– Скорее, Пепел, пожалуйста…

– Да я догадался уже…

Мы вылезли из-под стола и поняли, что уходить-таки придется через окно. Куча золота уменьшилась больше чем на треть, а то, что осталось, растащили почти по всей зале, количество же старателей увеличилось вдвое. Кое-где уже вспыхнули ссоры. Дверь была заперта на засов, и к ней подтаскивали один из двух длинных общих столов.

Я вылезла в окно и помогла спуститься Пеплу. Похоже, рана его и в самом деле не была опасной, хотя рубашка на левом боку пропиталась кровью, и сам герой при ходьбе заметно кособочился.

Мы поскорее спустились в проулок, свернули в какую-то подворотню, пересекли улицу Олений Гон и снова углубились в переулки. Мне хотелось уйти от гостиницы как можно дальше.

Кстати, где-то здесь была площадь с фонтаном, где я впервые увидела Пепла и, на свою беду, подала ему золотой. Ага, вот и она. С фонтаном и кумушками.

– Ой-ей! Пепел, голубчик, кто ж тебя так, сердешный?!

– Кровищи-то, кровищи…

– Ой, девочки, как же так, средь бела дня мирных людей по живому режут!..

– Не расстраивайтесь по пустякам, добрые женщины. – Любимец кумушек одарил всех щербатой улыбкой, и добрые женщины разом умилились. – В кабаке споткнулся и неловко упал на вертел… а светлая госпожа была так милосердна, что помогла мне добраться до вас.

Я фыркнула и откашлялась:

– Видели бы вы, как драпал жареный поросенок! Пепел, снимай рубашку, я хочу посмотреть, куда тебя ткнули.

Он не стал спорить и рубашку снял. Я осмотрела и промыла рану – и впрямь, ничего опасного, лезвие скользнуло вдоль ребер и кровь остановилась сама. Одна из добрых женщин пожертвовала на повязку старое полотенце, другая вынесла старую мужнину рубаху – и Пепел оказался умыт, одет и доволен, правда, петь отказался, ссылаясь на отсутствие «сухой ветки», рану и усталость.

Пока он любезничал с горожанками, я попыталась тихой сапой смыться, но неотвязный Пепел нагнал меня у края площади.

– Куда же ты направилась, госпожа моя?

Он пристроился рядом и зашагал бок о бок, искательно заглядывая мне в лицо.

– Ох, не знаю. Боюсь, мне придется уйти из города. Как можно скорее.

– Хочешь, я спрячу тебя, госпожа?

– С чего бы это? – я остановилась.

– Хотя бы на время. Тебе надо успокоиться и подумать. Услуга за услугу – ты вытащила меня из этой заварухи.

– А ты кинулся меня защищать, хоть тебя никто и не просил.

Он вскинул голову, отбрасывая за плечи слипшиеся жидкие косицы великолепным жестом обладателя буйной гривы:

– Женщине не обязательно просить о помощи, госпожа, чтобы получить ее от меня.

Чертов нобиль. Сапог – и тех нет, рубашка с чужого плеча, а туда же, петушится, хорохорится, гонор показывает. Альтивес грандиосо. Гордый, итить… Хотя храбрости ему не занимать, это верно. Вот чего не ожидала!

Я улыбнулась:

– Даже ведьме?

– Да разве ты ведьма, госпожа?

– А ты еще не понял?

– Я-то как раз все понял, – заявил он высокомерно. – Это те недоумки не поняли ничего. И не поймут никогда.