Минимальные потери - Алексей Евтушенко

Она ответила.

Мы с Лянь Вэем переглянулись.

– Я же говорил – Нуль-Т, – сказал Дракон.

– Вы владеете нуль-транспортировкой? – обратился я к девушке?

– Не знаю, что это такое, – ответила Эрика просто, как если бы вопрос касался того, что она ела на завтрак. – Мы владеем переходом через гиперпространство. Иначе как бы к вам добрались с Тау Кита? На обычной тяге не долететь. Эти сведения не составляют военной тайны, рано или поздно вы бы и так все узнали. Поэтому я могу об этом говорить.

Гиперпереход. Тау Кита. Сведения, не составляющие военной тайны. Голова кругом. Вот теперь я понял, что надо выбирать что-то одно: или жадно расспрашивать нашу гостью дальше, или сосредоточиться на пилотировании.

Я выбрал пилотирование. Еще и потому, что граница марсианской атмосферы стремительно приближалась, а сзади, не менее стремительно, нас догоняли три вражеских файтера. Теперь уже точно не до разговоров, как бы мне ни хотелось, чтобы все было иначе.

Как я и рассчитывал, при входе в атмосферу Марса файтерам чужих тоже пришлось затормозить. Какой бы жароустойчивой броней ни обладал корабль, посадка на атмосферные планеты или пилотирование корабля в оных атмосферах кардинально отличаются от того же самого в вакууме. Чем плотнее атмосфера, тем больше специфики. И хотя с появлением гравигенераторов Нефедова любые полеты, что в атмосфере, что в вакууме, заметно упростились, законы сопротивления среды остались прежними. А физические законы, в отличие от законов, которые устанавливает человек, такая штука, что отменить их или полностью проигнорировать нет никакой возможности. То есть попытаться, ясен космос, можно, но ничем хорошим для слишком пытливого это не закончится.

На высоте девяносто километров «капли» нас еще догоняли. На пятидесяти тоже.

На двадцати продолжали сокращать расстояние, но уже с меньшей прытью.

На десяти, когда я выпустил крылья, – едва-едва.

А на пяти тысячах метров наши скоростные возможности, судя по всему, уравнялись.

Но этого было мало. Требовалось оторваться от погони кардинально. С этой целью я снизился еще на тысячу метров, а затем, когда впереди показался горный массив, еще на тысячу двести, намереваясь втянуть противника в старую лихую пилотскую забаву под названием «кто первый обоср…ся».

Заключается она в том, что пилоты устраивают гонки на малой высоте в горах и каньонах, где каждый поворот и скальный выступ грозит катастрофой, и все зависит только от умения, реакции и нервов пилота.

«Бортачи» при этом отключаются, иначе неинтересно. Надо ли говорить, что забава категорически запрещена на любом официальном уровне под угрозой немедленного лишения летных прав? Тем охотнее ей предаются. Не все, понятно. Однако я когда-то в ней участвовал не без успеха, и теперь настала пора вспомнить былые денечки.

– Держитесь! – крикнул, обращаясь в основном к Эрике. – Сейчас поиграем!

Еще снизился и полностью сосредоточился на управлении. Справа и слева слились в сплошную красно-бурую полосу стены древнего каньона. Поворот, еще поворот.

Впереди тупик!

Ручку на себя, свечой вверх и направо между двух скал, похожих на застывших друг перед другом монахов в капюшонах. Проход узкий, как… ладно, не важно. Переворачиваю машину на ребро…

Проскочили!

Нырок в следующий каньон – глубже и уже первого. Снова маневрирование на пределе нервов и реакции. «Бортач» отключен от управления, и единственное, что он может – раз за разом выбрасывать на обзорный экран полыхающие неистовым алым светом слова: «Опасное управление! Снизьте скорость!», «Опасное управление! Снизьте скорость!»

Не получится, дорогой. Опасное управление наряду со скоростью – единственное, что может нам сейчас помочь. Поэтому игра продолжается, я уже весь мокрый от пота, не знаю, сколько седых волос прибавилось в моей шевелюре, и даже в какой-то момент ловлю себя на короткой и слабодушной мысли о том, что, возможно, зря затеял эту смертельную гонку. Разведбот – не «Бумеранг», к полетам в атмосфере он хуже приспособлен, да и я, хоть и умею им управлять, но вряд ли могу считаться мастером. Это только дилетанты думают, что хороший пилот «Бумеранга» с одинаковой легкостью управится со всем, что способно летать. Управится – да. Но легкость будет разная. Или тяжесть – это как посмотреть. Поскольку у каждой машины свои особенности, и на то, чтобы к этим особенностям приноровиться и добиться полного слияния с машиной, нужно время. А у меня и Дракона этого времени не было. Что ж, значит, как всегда надежда только на рефлексы, то умение, которое есть, и, конечно, фортуну. Куда ж без нее, родимой.

Но фортуна девка капризная, это всем известно. Иногда она любит посмеяться над тем, кто посчитал ее на своей стороне…

В какой-то момент мы решили, что оторвались.

Момент настал очень своевременно, потому что я был на пределе и уже собирался передать управление Дракону, который испытывал не намного меньшее напряжение, поскольку все время меня страховал. И тут «бортач» выбросил сообщение, что не может засечь погоню ни одним из своих многочисленных сканеров.

Отстали? Заблудились? Разбились?

Взрывов за спиной не было, но это ни о чем не говорило. Поплутав еще пять минут в хаосе скал, мы тихонько сели на дне каменистого ущелья, в самой глубокой тени, которую только смогли отыскать, после чего отключили двигатель, гравигенераторы и постарались затаиться, переведя жизненно важные системы разведбота на питание от аккумуляторов.

– Сначала играли в догонялки, а теперь в прятки? – осведомилась Эрика. – Понимаю…

– Тс-сс… – я повернулся к ней, приложил палец к губам и шепотом добавил: – Молчит корабль, молчим и мы.

– Почему мы? – тоже перейдя на шепот, спросила девушка.

Я не стал объяснять, что мы не знаем, какими системами обнаружения может обладать наш враг. А вдруг он способен уловить малейший след звуковых колебаний, вызванных нашими голосами, который распространяется от брони «Быстрого» в разряженную марсианскую атмосферу? Паранойя чистой воды, согласен. Но лучше десять минут побыть параноиком, чем стать трупом навсегда.

В полном параноидальном молчании мы просидели четверть часа.

А потом нас обнаружили.

И мы их тоже обнаружили.

Причем мы их чуть раньше, что дало возможность принять единственно верное решение.

Три гладко-ртутные серебристые «капли», крадучись, выплыли из-за скалистого уступа, и тут же Дракон выстрелил. Раз и еще раз. С такого расстояния даже наш не слишком мощный лазер в разряженной марсианской атмосфере представлял собой вполне боеспособное оружие. К тому же защитные поля «капель» были отключены – видимо, чтобы ловчее маневрировать в ущельях. А может, и по какой-то другой причине, не важно. Важно то, что, когда погоня возобновилась, у нас на хвосте висело только две «капли». Одна осталась там, на каменистом дне ущелья. Но и этих двух хватало для веселья по полной. Расстояние между нами теперь сократилось метров до трехсот, ущелье вместе со скалами закончилось, под брюхом «Быстрого» расстилалась бесконечная марсианская пустыня, и мне пришлось вилять, словно зайцу, уходящему от гончих, поскольку «капли» открыли лазерный огонь и даже один раз попали. Хорошо – по касательной, только бок слегка опалили, но кто хочет, тот, как известно, добьется. А они нашей крови явно хотели.

– Дракон, свяжись с Лемурией! – бросил я напарнику. – Судя по карте, мы не очень далеко.

– Что им сказать? – как всегда невозмутимо осведомился Лянь Вэй.

– Скажи, как есть. Разведбот «Быстрый». Уходим от двух файтеров противника, возможности принять бой не имеем. Просим разрешения укрыться за огнем их лазерных батарей ПВО.

– Это которые они из промышленных лазеров соорудили? – догадался напарник.

– Они самые. Мощный промышленный лазер в умелых руках – страшная штука…

Дракон связался с Лемурией и получил разрешение лично от бравого мэра марсианских колонистов Хью Дакмана, который как раз находился на позициях.

– Ведите их сюда, парни, – сказал мэр (я так и видел его хищную ухмылку первопроходца, которому сам черт не брат – шляпа на бровях, огрызок сигары в углу рта, в руках верный винчестер). – Мы им надерем задницу!

«Капли» попались, как дети. Да и откуда им было знать, что мы задумали?

Уже на подходе к «зенитным батареям» Лемурии я сделал затяжную горку, файтеры чужих последовали за мной, и вот там-то в верхней точке, когда их скорость значительно упала, промышленные лазеры марсиан показали, на что они способны. В умелых руках.

В мгновение ока два сверкающих в лучах заходящего солнца хищных и опасных истребителя почернели и, словно запнувшись о невидимую преграду, потеряли остатки скорости и рухнули на марсианскую землю, вздымая тучи красноватой пыли.

– Есть! – заорал в наушниках счастливый голос мэра. – Готовы!! Садитесь, парни. Добро пожаловать в Лемурию.