Рыночная цена счастья - Овчинников Виталий

Особен-но, когда к шкафам приладили полированные мебельные двери светло орехового цвета..

Олегу всегда нравилась их кухня. Здесь он чувствовал себя уютно и комфортно. Именно здесь он ощущал себя дома. Особенно, когда на кухне стояла печка Обычная большая,дровяною угольная кухонная сибирская плита печь.. Та плита, основная задача которой заключалась не только в приготовлении пищи, но и в обогреве того помещения, где она находилась. И сидеть около плиты с книжкой или учебником в руках, прислонив-шись спиной к задней ее высокой стенке – было одним из самых любимых удовольствий его детства и юношества. А еще лучше было сидеть перед раскрытой дверцей печки, без-думно глядя на пляшущие язычки пламени, перепрыгивающие с полена на полено или же на ровные, ярко белые огоньки горящего угля с зелеными оборочками на краях. Как го-ворили знающие люди – эта зелень на пламени появлялась от горящего сернистого анги-дрида, которым были богаты угли

Черемховского месторождения, находящегося недалеко от Иркутска, и запасами которого пользовалась в то время почти вся Восточная Сибирь для своих бытовых нужд. И в эти мгновения его мысли улетали куда-то в самую что ни на есть запредельную неизвестность человеческого бытия. Короче – он элементарнейшие балдел от ощущения психологического и физиологического удовольствия, получаемого им в данный момент. Но потом, когда эту плиту сменили на газовые, ощущение радости исчезло. И кухня перестала быть местом отдыха и приятнейшего человеческого ничегоне-делания, а превратилась в обыкновенное место для приготовления и потребления пищи . Сейчас же атмосфера кухни, или, как теперь принято говорить, ее

"аура", для Олега была отрицательной. Не своей, чужой.. И он не вернулся домой, к себе. Он зашел к кому-то в гости. Даже не в гости.

Какой он здесь гость? Так, зашел по нужде, спросить кое о чем – и все. Спросил и – и дальше. А что – дальше? Действительно – что?!..

Женщина продолжала недоуменно смотреть на Олега. Они ничего не понимала. Она не понимала, как ей вести себя с Олегом, с этим молодым человеком, неизвестно от-куда и для чего явившемся в свою бывшую квартиру, которую только что дали ей, ее му-жу, капитану

Советской Армии, и трем ее детям, двум девочкам близняшкам, и старшему сыну, пятикласснику. До этого они жили в коммуналке, три семьи на одну кухню и одну ванную. Они – все пятеро в одной комнате.

И в двух комнатах этой квартиры жили еще две семьи военнослужащих.

По четыре в каждой. Так что – весело было от души. И эту квартиру они восприняли, как нечаянный подарок судьбы, как сумасшедший выигрыш в лотерею. Жалко было ее бывших хозяев, конечно же жалко. И от этого никуда не денешь-ся. Но она-то со своей семьей причем? Ведь им сказали. что претендентов на эту квартиру нет. Погибли все.

Правда, должен быть еще сын старший. Он вроде бы в Москве учился. Но его на свадьбе не было. И уже больше двух месяцев от него ни слуху, ни духу. И где он, что с ним – никто не знает. А он оказывается жив, здоров и теперь вот стоит перед ней. Кажется, его зовут Олег . Она настороженно посмотрела на Олега, потом посторонилась и сказала:

– Проходите. Ведь вы Олег Жуков? Сын Юрия Павловича и Зои

Федоровны, так?:

– Да, это я, – кивнул головой Олег.

Он понимал причину нервозности этой молодой женщины, нынешней хозяйки их бывшей квартиры. Только въехать в новую для себя квартиру, в прекрасную и сверх дол-гожданную для них квартиру, получить которую в обычном порядке им пришлось бы не-известно когда, неизвестно где и неизвестно какую; только начать обживаться и привы-кать к невиданному для себя комфорту и вот на тебе – приехала хозяин этой квартиры. И что им теперь делать?! Правда, у них есть все необходимые документ на квартиру. Ведь они не сами же сюда въехали. Есть соответствующее чье-то решение, на основании кото-рого им выдали ордер на жилье. Да юридически у них все в порядке.

Квартиру им дали законно. Но…но на душе теперь как-то нехорошо.

Очень нехорошо. Чувство вины какой-то перед этим парнем. Он ведь тоже не виноват. Он ведь к себе домой ехал. А получи-лось, что его дом уже занят. И что теперь?! . Женщина напряглась и взяла себя в руки. Она сказала.

– Раздевайтесь и проходите. Я сейчас мужу позвоню. Вы когда приехали?

– Только что с аэропорта..

– Вот и хорошо, – Голос женщины звучал ровно и спокойно. Она пришла в себя. Чувство растерянности у нее прошло. И она уже знала, что сейчас ей надо делать. Она продолжила, – Проходите, раздевайтесь. Где вешать одежду вы знаете. Здесь мало, что из-менилось с ваших пор.. Мы ничего еще не меняли.

Она подошла к Олегу, взяла у него из рук импортную спортивную сумку с вещами, которую он по случаю купил в "Военторге" и с которой всегда куда-нибудь ездил или ле-тал. Чемоданы он терпеть не мог.

Чемодан связывал руки, ограничивал движения и ты с чемоданом в руках чувствуешь себя всегда будто прикованным к какой-нибудь двухпудо-вой гире. Как говориться -"ни бзднуть, ни перднуть". Даже обыкновеннейшее хождение в туалет начинает превращаться в жутчайшую и трудновыполнимую проблему.

Она глянула в лицо Олега и улыбнулась. На него пахнуло теплым запахом молодого женского тела, смешанного с запахом каких-то приятных женских духов.:

– . Меня зовут Марьяна. А.сейчас вы с нами покушаете, отдохнете.

Поможете мне девочек накормить. А придет муж, мы все сядем и обсудим сложившуюся ситуацию..

Олег тоже улыбнулся ей в ответ. Женщина понравилась ему. И сказал:

– Спасибо за приглашение. Но нас в самолете накормили. И довольно неплохо. А ситуации здесь никакой нет. Не волнуйтесь. Я на квартиру не претендую. Я прописан в Москве, в общежитии.. И после окончания института остаюсь в Москве. Сюда не приеду.. Просто, все лето меня не было в Москве, и я ничего не знал о случившемся. А квартира – что? Квартира ведомственная, отцовская. Я даже не знаю, имею ли я на нее хоть какие-то юридические права. Но, если даже и имею, оспаривать ничего не буду. Живите на здо-ровье. Не беспокойтесь.

Пробыл Олег в Иркутске десять дней. Сначала он жил в своей бывшей квартире, у ее новых хозяев и спал в своей бывшей комнате. Но потом его позвал к себе командир во-инской части, в которой служил отец, его непосредственной начальник и друг, полковник Беляков Сергей

Афанасьевич. Полковник был "посаженым отцом" на свадьбе со сторо-ны жениха и тоже должен был плыть вместе со всеми в тот "черный" день на остров к источнику., но не поехал. Почему? Это осталось и для него загадкой. Не поехал – и все тут!. Что-то помешало в самый последний момент. И он остался дома по каким-то своим, сейчас даже трудно объяснимым причинам. Но по каким? Он теперь даже и вспом-нить не может Как бы оно ни было, но что-то вмешалось в текущий ход событий того дня свадьбы и в самый последний момент перетасовала колоду. И Сергей Афанасьевич – не поехал. Не поехал и остался живой.

А они все поехали и – утонули.. Что бы это значило? Трудно сказать.

Но наверняка то, что в его "Книге Судеб" была записана совершенно дру-гая смерть, а не эта, в холодных водах Ангары.

И он теперь – живой. А его друг, Юрка, с которым они жили "душа в душу", по мужски "не разлей вода", с которым у него в жизни чего только не было, он – погиб. И саднящее чувство вины перед ним осталось теперь навечно в его душе, в его совести. Эта-кое постоянно гнетущее ощущение собственной непорядочности, трусости или даже пре-дательства по отношению к нему, позволившее ему бросить друга в трудную минуту, ос-тавить одного в беде, не помочь выбраться. Вот если бы он тогда поехал бы вместе с ни ми, трагедии могло бы и не быть. Он бы не допустил до трагедии. И от подобных мыслей Сергей

Афанасьевич не мог никак избавиться. Как не хотел, как не старался.

А на Олега он смотрел, как на собственного сына, хотя у него и своих было два, Оба – ровесники Олега. И оба его сына пошли по стопам своего отца. Оба учились в во-енных училищах. Один – в местном, артиллерийском училище, что находилось в Иркутс-ке-1; другой – в Новосибирске, в ракетном училище…

Сергей Афанасьевич помог Олегу утрясти его Иркутские дела, образовавшиеся по-сле смерти родителей. И с их бывшей квартирой, и с их мебелью, и с их библиотекой и со всем тем, что их семья приобрела и накопила за долгие годы совместной жизни. Ладно, квартира, здесь сразу все было ясно. Квартира отца была ведомственная, от

Минобороны, Олег в ней не прописан уже несколько лет и претендовать на нее не имеет права. Да, он выписался, когда уехал учиться в институте. Но институт – в Москве, и институт этот гражданский..

Если бы он учился в военном училище, тогда бы можно было еще как-ни-будь исхитриться и предоставить ему что-то попроще и поменьше, вместо этой шикарной квартиры. Если постараться, конечно,

Причем – очень постараться. И то, если Олег станет настаивать на своем праве на жилье в Иркутске-2. Но Олег не собирался настаивать.