Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964 - Александр Фурсенко

Гнев Роберта Кеннеди не оставлял сомнений, что осторожность, которую порицал Маккоун, осталась в прошлом. С самого начала программа «Мангуста» предусматривала в основном политические действия и саботаж для ослабления Кастро. Белый дом хотел избежать шума, чтобы скрыть причастность США. Но теперь все преграды были сняты. Генеральный прокурор дал ясно понять, что его брат готов рискнуть — больше полетов над Кубой, более широкий саботаж для ослабления режима Кастро до его полного краха{6}.

Роберт Кеннеди даже предложил администрации одобрить план минирования кубинских бухт, чтобы воспрепятствовать разгрузке там советских грузов. 20 лет спустя, когда директор ЦРУ при президенте Роналде Рейгане думал о минировании бухт Никарагуа, Маккоун вспомнил о своем несогласии с предложением Роберта Кеннеди: «Мне неприятно видеть, как Билл Кейси и организация, которой я предан, подвергается нападкам прессы по поводу минирования портов в Никарагуа. Я не нахожу оправдания этому, а также недостаточному информированию Контрольных комитетов. Я вспоминаю свой отказ санкционировать подобные действия на Кубе, предложенные группой фанатиков. Тогда это привело к столкновению с Бобби Кеннеди. Но я не отступил, и он отказался от своего замысла»{7}.

Специальная группа не рассматривала предложения о минировании бухт на Кубе, однако двухмесячное бездействие завершилось. С конца августа президент Кеннеди при твердой поддержке госдепартамента приказал соблюдать осторожность относительно рискованных полетов У-2 над пусковыми установками SA-2 на Кубе. Чрезмерная озабоченность Белого дома и госдепартамента обернулась политической неудачей, связанной с потерей самолета У-2 над Кубой в тот момент, когда Кеннеди пытался смягчить беспокойство по поводу опасности случившегося. Теперь его настроение изменилось. Специальная группа решила вновь собраться 9 октября для рассмотрения планов «полного прочесывания Кубы самолетами У-2, беспилотными самолетами Ф-101 или иными самолетами-шпионами „на малых, средних или больших высотах“»{8}. Размещение пусковых установок SA-2 близилось к завершению; США пришлось рискнуть одним самолетом У-2 для выяснения, действительно ли СССР размещает ракеты на острове.

На следующий день после напряженного заседания Специальной группы Георгий Большаков испытал на себе гнев и обеспокоенность администрации по поводу Кубы. 5 октября Роберт Кеннеди встретился с Большаковым по возвращении последнего из Москвы после отпуска. Обычно Кеннеди вел себя на встречах с Большаковым раскованно и непринужденно. Однако на сей раз он был застегнут на все пуговицы. Он уже не упоминал о возможной совместной поездке с Большаковым на Кавказ Кеннеди внимательно слушал, делал заметки, пока Большаков излагал ему заверение Хрущева направлять на Кубу только оборонительное оружие. Желая убедиться в том, что он ничего не пропустил, Кеннеди попросил повторить ключевую фразу послания. «Оружие, посылаемое на Кубу, носит оборонительный характер», — сказал Большаков. «Вскоре, — объяснил Кеннеди, — я доложу об этом президенту»{9}. Большаков дожил до окончания холодной войны, но он не смог преодолеть горечь того, что послужил орудием обмана братьев Кеннеди. Ему ничего не было известно об операции «Анадырь»{10}.

Пока администрация Кеннеди и советские представители в Вашингтоне находились в состоянии неопределенности и сомнений, кубинские лидеры переживали состояние эйфории они обрели уверенность. Ближайшее окружение Кастро с восторгом встретило прибытие на Кубу первых ракет и боеголовок 8 октября в ООН президент Кубы Освальдо Дортикос, не замеченный в хвастовстве, поклялся, что именно Куба может «стать источником новой мировой войны». Кубинские официальные лица заявили, что располагают необходимым оружием для отражения нападения США «Повторяю, — подчеркнул Дортикос, — мы оснащены оружием защиты, поскольку несомненно можем полагаться на безотказное оружие, которое мы никогда не хотели бы использовать»{11}. Это был шифр, обычно используемый великими державами для сокрытия наличия ядерного оружия.

Кубинские лидеры повторили то же и дома Приветствуя Дортикоса по возвращении из Нью-Йорка, Фидель Кастро торжественно заявил, что Куба уже неуязвима для Вашингтона «Прошли те времена… Сегодня, — пообещал он, — они не смогут это сделать (вторжение) безнаказанно» Намекая на некую новую силу сдерживания, Кастро добавил: «Они могут начать его (вторжение), но не смогут его завершить»{12}. Тем временем в своей речи на открытии Университета Гамеса в Гаване Рауль Кастро предупредил, что хотя Куба «не может предсказать, какие решения созреют в воспаленном воображении наших врагов… мы можем спокойно и честно заявить здесь, что Куба, ее революция и ее народ непобедимы Мы будем противостоять, сокрушать и в конечном итоге ликвидируем любую попытку поработить нашу страну»{13}.

Дортикос и братья Кастро адресовали свои речи как кубинскому народу, так и Вашингтону. Размещение первых ракет средней дальности на Кубе требовало от кубинского руководства развертывания кампании по подготовке граждан к восприятию нового уровня советской помощи Фидель Кастро заявил советскому послу Александру Алексееву, что готов играть в этом активную роль В то время как Рауль и Дортикос говорили о новых средствах защиты Кубы, Фидель планировал использовать свои речи, чтобы удостовериться, что кубинцы понимают ключевое значение Москвы в укреплении безопасности Кубы{14}.

Пока кубинцы радовались обретенной мощи, другая кампания привлекла большее внимание Кеннеди 10 октября Кеннет Китинг, выступая в сенате, сказал, что имеет доказательства строительства на Кубе 6 пусковых площадок для ракет среднего радиуса действия. Китинг был одним из резких критиков администрации в августе и сентябре, обвиняя Кеннеди в вялых действиях, притом что Куба, по его мнению, превращается в советскую военную базу. И теперь сенатор заявлял, что его предположения оправдались. Однако ни Белый дом, ни ЦРУ не имели бесспорных доказательств этого. Полеты самолетов У-2 над Кубой не давали однозначного ответа

Обвинения Китинга показали Кеннеди уязвимость его позиции. 4 сентября президент пообещал американскому народу тщательно следить за ситуацией на Кубе. Но по ряду причин делать это было не так легко, как он рассчитывал. Самолеты У-2 недостаточно использовали свои возможности при инспекции Кубы. С конца августа из-за обеспокоенности дипломатическими последствиями потери самолетов, которые могли быть сбиты советскими ПВО, было сделано очень мало снимков западных районов Кубы. Проблема Кеннеди состояла не в том, что недруги в администрации допускали утечки информации, которой воспользовался Китинг, а в том, что Китинг мог оказаться прав. Тогда администрация оказалась бы некомпетентной. Белый дом всеми силами пытался ускорить осуществление программы инспекций Кубы.

9 октября, когда в Гаване Кастро обсуждал с советским послом кампанию подготовки кубинцев к принятию идеи размещения советских ракет, администрация Кеннеди предприняла первый за шесть недель прямой облет Кубы Комитет по воздушной разведке, межведомственная группа по контролю за использованием самолетов У-2, рекомендовали Специальной группе, чтобы У-2 сфотографировал площадь вокруг Сан Кристобал — города на западе Кубы, где развернулась подозрительная деятельность. Во второй неделе сентября агент ЦРУ на Кубе сообщил, что советские солдаты вместе с перуанцами и колумбийцами контролируют пятидесятимильную территорию вдоль главной магистрали от Гаваны до Пинар дель Рио на западной оконечности острова. Шпион указал точки, образующие трапецию, где размещались войска Сан Кристобал на юго-востоке, Сан Циего де лос Баньос на юго-западе, Консаласьон лель Норте на северо-западе и Лас Позас на северо-востоке. Убежденный, что советские ракеты будут размещаться в этом регионе, шпион сообщал о весьма секретной и важной работе, идущей на ферме немного юго-западнее Сан Диего де лос Баньос{15}.

Вначале это сообщение было принято в Вашингтоне настороженно Аналитики ЦРУ считали невероятным, что возможно расчистить такую территорию{16}. Однако трапеция привлекла внимание некоторых сотрудников Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО), организации, созданной в 1961 году Макнамарой для упорядочения работы разрозненных ведомств разведывательных служб. Описание активности в этой трапецевидной области соответствовало отчетам свидетелей о передвижениях там больших трейлеров, перевозящих покрытый брезентом груз Трейлеры сбивали телеграфные столбы, проезжая по узким улочкам Деревень{17}. Когда Белый дом отменил ограничения на полеты У-2, комитет по воздушной разведке принял решение, что первый полет состоится над районом Сан Кристобал.