Адская игра. Секретная история Карибского кризиса 1958-1964 - Александр Фурсенко

Когда закончился сентябрь 1962 года, Кеннеди и Хрущев оказались гораздо ближе к военным действиям, чем им этого хотелось бы. С момента вступления в должность президента Кеннеди полагал, что ему удастся устранить Кастро, не посылая на Кубу американский десант. Он и его брат поощряли ЦРУ в том, чтобы использовать любые средства, возможно включая и убийство, дабы устранить от власти братьев Кастро и Че Гевару. Этот подход не оправдал себя. Теперь Кеннеди рассматривал военную операцию, о которой мечтали его подчиненные после поражения в Заливе Свиней в 1961 году{54}. Точно так же Хрущев стремился укрепить безопасность своего союзника в Карибском бассейне, не прибегая к военной силе. «Анадырь» должен был стать операцией по сдерживанию США и предназначался, чтобы напугать Пентагон и заставить его оставить Кастро в покое. Подобно тому, как Кеннеди разуверился в своих прежних расчетах относительно смещения Кастро, Хрущев стал пересматривать свои ставки в кубинском вопросе. Ни тот, ни другой политический деятель не понимали, что пересмотр их позиций ведет к усилению опасности. Вместо этого Белый дом и Кремль начали подготовку к применению военной силы на Кубе. В США не знали, что для Советского Союза применение военной силы означало использование ядерного оружия.

Глава 8

Решение Хрущева о спешной поставке ядерного оружия на Кубу после того, как в сентябре Кеннеди предпринял решительные шаги, ускорило по крайней мере на две недели завершение развертывания на Кубе ракет Р-12. Ракеты Р-12, или SS-4, согласно обозначению НАТО, имели дальность действия около 1700 км и несли боеголовки в 1 мегатонну. Эти ракеты около 25 м в длину, включая 2-метровый носовой конус, мобильны в том смысле, что на пусковые площадки их доставляют на трейлерах длиной примерно 20 метров. Чтобы представить мощь ракет Р-12, следует подчеркнуть, что Хиросима была сравнена с землей взрывом, эквивалентным 14 000 тонн тротила. Одна ракета Р-12 несет заряд в 1 млн. тонн тротила, который можно доставить в любой пункт от Далласа в Техасе до Вашингтона в округе Колумбия.

Корабли в конце сентября доставили все 36 ракет Р-12, а также 6 ложных Р-12 для обмана боевых самолетов США. Ракеты и оборудование были разгружены в трех портах Кубы — Бахиа, Хонда, Мариэл на северном побережье и Касилда на южном. Неприспособленные для езды по извилистым узким улицам кубинских городов, трейлеры, доставленные из Советского Союза для транспортировки ракет из трех портов к месту дислокации, оставляли после себя упавшие телеграфные столбы и разбитые почтовые ящики. Ракеты Р-12, или ракеты средней дальности, должны были быть разделены на три группы, несколько из них были оставлены в резерве. Две группы располагались к западу от Гаваны: 79-я — в Сан-Кристобал и 181-я — еще на 20 миль западнее к северу от Лос Паласиос. Третья, 664-я, — в 600 км к востоку от Гаваны у города Калабазар де Сагуа. Каждая группа имела два пусковых комплекса и каждый комплекс, в свою очередь, четыре пусковых участка, охватывающие площадь от 1,5 до 4 км{1}.

Для целого поколения американцев Мариэл олицетворяет тысячи кубинцев, покидавших на лодках страну Кастро в период президентства Джимми Картера. В 1962 году порт Мариэл выбрали как порт доставки ядерных боеголовок потому, что он был вблизи Бехукала, местечка в горах южнее Гаваны, где находилось основное хранилище ядерных материалов советских вооруженных сил. Расположенный на равном удалении от двух ядерных комплексов, Бехукал отстоял дальше от пусковых площадок, чем эквивалентные ядерные склады в России. Например, в Смоленске ядерные боеголовки находились менее чем в 300 метрах от каждого ракетного соединения. Однако соображения безопасности, связанные с тем, что впервые ракеты размещались вне СССР, заставили советское командование поместить большую часть боеголовок в сильно укрепленном бункере в горах.

Первая партия ядерных боеголовок прибыла в Мариэл на советском грузовом судне «Индигирка» 4 октября. На борту находилось 45 одномегатонных боеголовок для ракет Р-12, 12 двухкилотонных для тактического оружия «Луна», 6 двенадцатикилотонных бомб для бомбардировщиков ИЛ-28 и 36 двенадцатикилотонных боеголовок для ракет средней дальности. В целом на судне был груз, эквивалентный 45 500 килотонн тротила, в 20 раз превышающий по ударной мощи бомбы, сброшенные союзной авиацией на Германию во время Второй мировой войны.

Хотя в Вашингтоне не были осведомлены о грузе на Индигирке, в начале октября там царило беспокойство. В Белом доме нарастала нервозность. Многомесячные Дискуссии по поводу отношения к Кастро и доказательства переброски таинственного груза из СССР на Кубу не могли не отразиться на президенте. Уделяя с января 1962 года больше внимания Кубе, чем любой другой стране, Кеннеди не приблизился к решению кубинской проблемы.

Для улучшения ситуации президент действовал в двух направлениях. 2 октября он приказал Макманаре привести вооруженные силы в состояние боевой готовности с тем, чтобы они начали подготовку к военным операциям против Кубы. «В течение ближайших трех месяцев президент не намерен вести военные операции, — сообщил Макнамара Объединенному комитету начальников штабов, — но он должен быть уверен в контроле над ситуацией». Адмирал Роберт Деннисон, командующий ВМС США в Атлантике, оповестил своих подчиненных о необходимости готовности к 20 октября нанести воздушный удар по Кубе в соответствии с планом 312{2}. Авианосцу «Индепенденс» приказали прибыть к побережью северной Флориды с воздушной группой, а ВВС морского корпуса перебазироваться в Ки Уест. Президент, строго следивший за военными приготовлениями, опасался, что американские летчики столкнутся с трудностями при ликвидации советских СА-2[9]. 4 октября он приказал Макнамаре построить ложные советские пусковые установки для подготовки летчиков к бомбардировкам{3}. Он не желал вторжения, но тем не менее хотел, чтобы вооруженные силы США были готовы к любым неожиданностям на Кубе. Лишь через несколько дней после приказа адмирала Деннисона приступить к планированию воздушного удара командование в Атлантике уведомило своих подчиненных о начале подготовки вторжения на Кубу{4}.

В первую неделю октября Кеннеди решил ввести в действие разведывательные службы. В тот день, когда он распорядился начать тренировку американских летчиков к полетам над Кубой, он предложил брату выступить с лекцией перед Специальной группой, доведя до ее сведения разочарование планом «Мангуста», который не достиг желаемой цели. «Никакого движения», — жаловался Генеральный прокурор, обрушась с гневными упреками на Эдварда Лэнсдейла за то, что за год его работы ответственным за операции на Кубе сделано так мало{5}.

Белый дом хотел переложить на разведку вину за то, что в 1962 году Фидель Кастро все еще был склонен принять предложение о поставке советских ракет. Однако у Джона Маккоуна, который вернулся после медового месяца, была хорошая память. Считая критику Генерального прокурора несправедливой, Маккоун обвинил Белый дом. «Не было никакого прогресса», — объяснил он, из-за «колебания» администрации в части одобрения любых акций, которые могли бы вовлечь США в военные действия.

Гнев Роберта Кеннеди не оставлял сомнений, что осторожность, которую порицал Маккоун, осталась в прошлом. С самого начала программа «Мангуста» предусматривала в основном политические действия и саботаж для ослабления Кастро. Белый дом хотел избежать шума, чтобы скрыть причастность США. Но теперь все преграды были сняты. Генеральный прокурор дал ясно понять, что его брат готов рискнуть — больше полетов над Кубой, более широкий саботаж для ослабления режима Кастро до его полного краха{6}.

Роберт Кеннеди даже предложил администрации одобрить план минирования кубинских бухт, чтобы воспрепятствовать разгрузке там советских грузов. 20 лет спустя, когда директор ЦРУ при президенте Роналде Рейгане думал о минировании бухт Никарагуа, Маккоун вспомнил о своем несогласии с предложением Роберта Кеннеди: «Мне неприятно видеть, как Билл Кейси и организация, которой я предан, подвергается нападкам прессы по поводу минирования портов в Никарагуа. Я не нахожу оправдания этому, а также недостаточному информированию Контрольных комитетов. Я вспоминаю свой отказ санкционировать подобные действия на Кубе, предложенные группой фанатиков. Тогда это привело к столкновению с Бобби Кеннеди. Но я не отступил, и он отказался от своего замысла»{7}.

Специальная группа не рассматривала предложения о минировании бухт на Кубе, однако двухмесячное бездействие завершилось. С конца августа президент Кеннеди при твердой поддержке госдепартамента приказал соблюдать осторожность относительно рискованных полетов У-2 над пусковыми установками SA-2 на Кубе. Чрезмерная озабоченность Белого дома и госдепартамента обернулась политической неудачей, связанной с потерей самолета У-2 над Кубой в тот момент, когда Кеннеди пытался смягчить беспокойство по поводу опасности случившегося. Теперь его настроение изменилось. Специальная группа решила вновь собраться 9 октября для рассмотрения планов «полного прочесывания Кубы самолетами У-2, беспилотными самолетами Ф-101 или иными самолетами-шпионами „на малых, средних или больших высотах“»{8}. Размещение пусковых установок SA-2 близилось к завершению; США пришлось рискнуть одним самолетом У-2 для выяснения, действительно ли СССР размещает ракеты на острове.