Волки скалятся в тенях - Рената Вотинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И стоило ей подумать о тенях, как Алиса почувствовала тяжелый взгляд теневого «предводителя» на своей спине. Алиса вся похолодела, когда тревога в один миг достигла точки кипения и она, не сдержавшись, повернулась к нему, дабы успокоить свое нутро.
— Джонатан! Остановись! — Алиса кинулась к нему. Вильцгейм и не смотрел на здание, в котором Алиса проводила одинокие ночи с Блэкроу. Его и не интересовало здание, где Алиса с тогда еще Другом строили планы по ограблениям. Его и не волновало здание, в котором Лайла и Мия нашли свое возможно последнее пристанище, обрели несколько мгновений своеобразного покоя.
Дом, что обвила гигантская черная змея.
Люди вокруг ахнули, закричали, а некоторые упали на колени с безумными молитвами на устах. Теневая зверюга ползла выше, медленно сжимая строение: Алиса слышала, как хрустит кирпич, но змея оставалась безмолвной — пугающе неживой.
Джонатан прошел мимо Алисы, вперив пустой взгляд вперед. Алиса ринулась за ним. Он шел размашистым шагом, и змея с той же непоколебимой уверенностью продолжала свой путь разрушения.
— Джонатан, постой, — Алиса схватила его под локоть и заставила остановиться. Себастьян не решался вмешиваться, и Алиса была благодарна ему за это. Но каждая секунда промедления приближала Вильцгейма и всех к совершению роковой ошибки, за которую никто себя не сможет простить.
— Умоляю, прекрати это! — Голос Алисы звенел от страха, и она была не в силах придать своему тону больше властности и силы. — Там люди. В том доме люди. Они ведь умрут, Джонатан.
— Пока эта развалина существует — ты не сможешь отпустить прошлое и оно будет тянуть тебя назад, — без каких-либо эмоций бросил ей Вильцгейм, а кирпичный хруст и молитвы людей становились громче.
— Убив людей и разрушив мой старый дом, ты не принудишь меня забыть. Потому что без прошлого мы — ничто, Джонатан. Без всех тех ошибок, проступков и людей, что покинули тебя, ты обратишься в белый и чистый лист. Не лишай меня моей личности, — Алиса старалась не сорваться на крик, хотя всю ее разрывало изнутри на клочки. Алиса взяла его ладони в свои и поднесла к губам, зажмурившись. Нет, Алиса не оставила на них поцелуй. Алиса словно сама начала молиться. В ее памяти невозможно было отыскать ни одной молитвы, и она придумала ее сама.
— Алиса, я боюсь, что твое прошлое заберет тебя у меня. Я боюсь тебя потерять, — он склонился над ней и коснулся шершавыми губами ее макушки.
— Ты не потеряешь меня. Я сама привязала себя к тебе. И теперь мне страшно, что я потеряю тебя в этом гневе, — Алиса чуть отступила и потянулась к его идеально гладкой щеке. Хруст и треск прекратились, и Алиса поняла, что Джонатан послушал ее. Мольбы людей приобрели благодарные нотки. Алиса едва коснулась кончиками пальцев кожи Джонатана, как вверх поплыли изумрудные искры. Неожиданно ее ладонь сковала серебристая перчатка, ограждая Алису от Вильцгейма.
— Прародительница и Разрушительница миров! — Кто-то выкрикнул из толпы и все взоры обратились на них. Людей осталось не так много. Половина сбежали, увидав змею, от которой на доме остались черные следы — вечная печать от Джонатана, неизгладимое пятно его деяний.
— Я тоже видел! — Рыжий и конопатый юноша показал на Алису пальцем, когда она спрятала руку за спину, но было поздно: маленькая часть доспеха успела улететь изумрудным вихрем в воздух прямо на их глазах.
— Да с ней стражники… — громко предположила бабушка в шерстяном платке, а дед рядом с ней подхватил ее идею:
— И королевский сынок…
— Это точно она! — Защебетали люди, и снова начали падать на колени. Джонатан вышел вперед, загораживая Алису от остальных, а Себастьян аккуратно подошел сзади.
— Почему ты взял так мало стражников? — Обратился принц к Вильцгейму.
— А почему ты позволил ей покинуть дворец без должной охраны? — Рявкнул Джонатан, и теневые волки встали между ними и толпой. Пусть часть людей и припала к земле, но другая медленно надвигалась на них.
— Вы правы, господа и дамы! — Громогласно объявил Себастьян, и Алису поразила та мощь, что шла от него в тот момент. — Перед вами Прародительница и Разрушительница миров. И она спасет нас от кхинской заразы.
17 глава. Гнев — начало безумия
— Себастьян, я нарек тебя своим наследником и намеревался передать тебе в руки наши земли и людей. — Король сидел на постели в ночной сорочке, накрыв ноги вязанным пледом, из которого то тут, то там торчали узелки. Алиса с принцем сбежали ранним утром и, как им сказали, правитель после этой новости совершенно изнемог и не поднимался из кровати, пока они не вернулись.
Непослушный наследник опустил голову и ковырял носком пол. Себастьян не покраснел, и вообще никак не выдал то, что испытывает невозможный стыд. Может, его и вовсе не грызла совесть.
— Ты ведешь себя, как ребенок, а я ведь объявил, что именно ты пойдешь с нами на Границу. Как ты собираешься править, если у тебя нет собственного мнения и ты идешь на поводу у других?! — Колв всплеснул руками, словно произошла непоправимая трагедия и кто-то умер. Интересно, Александр унаследовал способности к драме от своего отца? В таком случае, ему до своего родителя еще далеко. — Ты мог погубить Прародительницу и Разрушительницу миров! Если бы не Джонатан…
— Я способна сама за себя постоять, — хмыкнула Алиса. Сегодняшний всплеск силы придал ей уверенности. Но она бы солгала, если бы сказала, что слова короля ни капли не возмущали ее. Пусть он считал своего сына безвольным дитем, но Алиса отличалась от него. Колв не имел права ставить Алису на одну ступень со своими детьми. Принцы и принцесса привыкли, что им с детства прислуживают, бегают за ними с платочками, чтобы, упасите хранительницы, они чихнут и рядом не окажется никого, кто ты бы утер им сопли. Алису с Блэкроу не наградили подобной роскошью, и им приходилось вгрызаться в землю, дабы отстоять свою позицию и выжить. Одежду они штопали сами, добывали еду тоже самостоятельно. И если венценосной семье для того, чтобы убедиться, что сиротки живут хорошо и ни в чем не нуждаются, хватало один раз в год посетить шикарный ужин в королевском интернате, когда на стол выставляли все яства, которых лишали детей, то тогда они были величайшими глупцами.
— И что бы ей сделали просто голодные люди?! — Взорвался Себастьян самым громким
