По ту сторону смерти - Эндрю Клейвен

Над ними промелькнул вознесенный меч короля Альфреда Великого. Машина промчалась мимо башен Вестминстерского аббатства и влетела на заливаемую дождем, ярко освещенную Парламентскую площадь. Здесь «моррис» превратился в юркую швейную иглу, покорную воле Бернарда, который уверенными стежками прокладывал себе дорогу. Наконец площадь и хаос машин остались далеко позади, теперь вокруг теснились гранитные исполины Уайтхолла.

— Вывод напрашивается сам собой, — вещала Харпер. — Все настолько очевидно, что монаху даже не пришло в голову упомянуть об этом: чтобы камень подействовал, требуется кровь собственного ребенка. Именно эту математическую задачку и пытался решить Яго, когда сколачивал свою секту. Ты, должно быть, в курсе, что для того, чтобы произвести на свет младенца, требуется девять месяцев. Возникает вопрос: как получить достаточное количество бесценного эликсира для регулярных омовений, учитывая срок беременности, а также то обстоятельство, что женщина не всегда бывает готова к зачатию?

— Кажется, именно такая задачка попалась мне на последнем экзамене по математике, — пошутил Бернард.

Харпер пропустила его замечание мимо ушей.

— А что, если предположить, что младенец, которого родила безумная Энни, был у монаха не первым? Что, если он к тому времени уже имел ребенка? Взрослого? У которого можно было брать кровь, не убивая его. По крайней мере в те периоды, когда случались перебои с младенцами.

Бернард молчал; в данный момент внимание его занимала пара двухэтажных автобусов, между которыми он опрометчиво втиснул свой «моррис» и которые теперь грозили превратить его в лепешку. Он до упора выжал педаль газа на первой передаче, и автомобиль рванул вперед, как реактивный снаряд, предоставив неуклюжим, как слоны, автобусам тащиться сзади, захлебываясь выхлопными газами.

— Здесь мы снова возвращаемся к тому самому безымянному участнику, — продолжила Харпер. — Видимо, монах имел взрослого сына. Потому что в противном случае у него неизбежно случались бы перебои со свежей кровью. Но даже если держать жертву под замком, необходимо, чтобы этот человек жил как можно дольше. В случае с Яго — при всем его могуществе — собственная природа станет ему помехой. Ведь отпрыск Яго непременно унаследует хотя бы малую толику его силы воли. Такой пленник скорее покончит с собой, чем будет влачить жалкое существование в темнице.

— Но Яго все эти годы удавалось производить на свет достаточно потомства, — заметил Бернард.

— Возможно, — пожала плечами Харпер. — А возможно, и нет. Кто знает, сколько раз он оказывался в ситуациях, когда время было уже на исходе. Он не мог не позаботиться о том, чтобы иметь взрослого сына, который обеспечил бы ему стабильный запас свежей крови.

Бернард покачал головой:

— Почему же он раньше об этом не подумал?

— Он думал об этом всегда. Все двадцать пять лет.

— Дорогая, ты мне вот что скажи, — вдруг оживился Бернард. — Мы с тобой ведем эти умные разговоры, однако…

— Останови машину! — скомандовала Харпер.

Они подъехали к Лонсдейл-сквер, и внимание Харпер немедленно привлек угловой дом. Бернард от неожиданности так резко нажал на тормоза, что «моррис» занесло и он чудом не врезался в припаркованные у тротуара машины. Харпер обернулась, чтобы не упустить из виду заинтересовавший ее угловой дом.

— Занятно, — пробормотала она.

«Моррис» юркнул между двумя автомобилями, ударился колесами о бордюр, влетел на тротуар и остановился перед железной калиткой, которая вела в сад. Бернард с досадой покосился на свою спутницу.

— Ну, — сказала она. — Выключи свет и смотри в оба.

Бернард со вздохом выключил фары и устремил взор на возвышавшееся впереди здание с мансардой.

Площадь была безлюдна. Горстка домов теснилась вокруг голого сада. Островерхие крыши особняков пронзали ночное небо, образуя сложный, неправильный силуэт — готический и пугающий. На фоне темно-лиловых туч коньки мансард напоминали вставные челюсти.

Моросил дождь; за обнаженные ветви деревьев цеплялись клочья тумана. Над уличным фонарем разлилось розовым нимбом облачко света. Казалось, что угловой дом сознательно прячется от него в складках ночи: все ставни были плотно задраены, и сквозь щели в них не пробивается ни единый лучик. Никаких признаков жизни.

— Ну и что? — спросил Бернард.

— Будем ждать, — ответила Харпер.

Оба молча смотрели в лобовое стекло, на котором «дворники» выписывали широкие дуги. И вдруг… В окне третьего этажа мелькнул огонек. Бледное свечение пробежало по щелкам в ставнях и исчезло. Потом появилось в другом месте. Снова пропало.

— Факел, — предположил Бернард.

Харпер кивнула:

— Точно.

Через несколько секунд свечение появилось за другим окном, этажом ниже. Было ясно — тот, кто держит факел, спускается вниз по лестнице, чтобы покинуть дом.

— Зачем ему понадобился факел? — изумился Бернард.

— Хотела бы я знать, — буркнула Харпер.

Нахлобучив на самые брови шляпу, она судорожно вцепилась в рукоятку трости и замерла. За толстыми линзами очков лихорадочно блестели глаза. Харпер была как натянутая струна.

Теперь огонек мелькнул за окнами первого этажа: край бледного нимба ложился на ставни с внешней стороны.

— Он выходит, — вполголоса произнес Бернард.

Тридцать секунд показались им вечностью. Слушая равномерное постукивание «дворников», они сидели и ждали.

Наконец дверь углового дома распахнулась и сразу же закрылась. В глубине сада на дорожке смутно угадывалось некое движение. Харпер слышала, как в ее висках стучит кровь, слышала дыхание Бернарда.

Вот на тротуаре появилась сутулая, коренастая фигура. Человек остановился. Посмотрел по сторонам. Вокруг не было ни души. В его поросячьих глазках отражался свет фонаря; рыжеватая челка намокла и липла ко лбу.

Харпер узнала его — громила со шрамом.

— Выключи «дворники», — прошипела она. — Быстрее.

Бернард послушно повернул выключатель. Ветровое стекло тут же покрылось патиной дождя. Мотор «морриса» продолжал тихо урчать.

Человек со шрамом направился к припаркованному у тротуара громоздкому черному автомобилю. Вот он открыл дверь и нырнул в салон.

— Если он развернется, может нас заметить, — сказал Бернард.

— Тш-ш-ш, может, и не заметит. Похоже, он спешит.

Взревел мотор, черная машина выехала на проезжую часть, направляясь в их сторону. И Бернард, и Харпер, словно по команде, затаили дыхание. Они сидели абсолютно неподвижно.

Черная машина, быстро набирая скорость, промчалась мимо и исчезла за поворотом.