О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юра не хотел ничего слышать. Он часто забывался: хватал его за руки, когда другие могли увидеть, пытался в шутку обнять — но для Володи это выглядело слишком провокационно. Садился слишком близко…
Чего стоил только тот момент, когда сонному Володе пришлось рассказывать малышне страшилку, а Юра придвинулся и что-то зашептал ему прямо в ухо. Володя даже не расслышал, что тот сказал! Весь окоченел, чувствуя только горячее дыхание Юры на коже и в волосах, его руку, случайно оказавшуюся на колене. И истому по всему телу — невыносимую, жаркую, неправильную. А Юра даже ничего не заметил! Не понял, что сделал, да и откуда ему о таком знать?
Каждый раз Володя, сцепив зубы, обещал, что не позволит себе сорваться. Каждый раз он клялся, что всё это никоим образом не затронет Юру.
А Юра поцеловал его в шею.
Чёртова беседка романтиков! Прекрасный вид на раскинувшийся внизу пейзаж, свежий воздух и ни души на несколько километров вокруг. Только трепетно обнимающий Юра — совсем близко. Он просто уткнулся лицом Володе в плечо и нечаянно коснулся губами шеи у воротника рубашки. А Володю тряхнуло так, будто по нему пропустили разряд тока. Он отпрянул от Юры, вовремя испугавшись своей же реакции — желания у него были однозначные.
Юра замер, удивленно глядя на него. Сидел на столе, болтая ногами в нескольких сантиметрах над землей, а сам откинулся чуть назад. Вся его поза манила: хотелось подойти, прижаться вплотную, взять в ладони лицо и целовать, целовать, целовать… Не невинно и ласково, не так, как всегда, едва касаясь губами, а по-настоящему, по-взрослому.
«О чём ты только думаешь?!» — мысленно ругал себя Володя, на окаменевших ногах шагая к спуску с холма.
И, казалось, всё, уже всё, ему бы только дойти до лагеря, а там, может, на кухне есть кипяток? Ведь на полдник всегда подают чай или какао…
Володя совсем ничего не соображал, поэтому так легко поддался Юриной панике, когда тот заприметил неподалеку от лодочной станции Машу и приказал улечься в лодку. Володя не успел подумать, послушался, а Юра уже накрыл их брезентом. По нему барабанили капли дождя, а Володе казалось, что его поймали в клетку.
Юра выглядывал Машу, ждал, когда та уйдет. Володя же чувствовал только одно: тесноту. Сводящую с ума, жаркую тесноту и Юрину спину рядом, его затылок аккурат у своего носа. Не удержался — втянул воздух, ощутил запах Юриной кожи и волос.
В небе громыхнуло.
— Ушла? — сипло выдавил Володя.
Юра вроде бы не заметил его сдавленного голоса, но получалось, что из-за дождя и прячущейся на складе Маши валяться им тут придётся долго.
Юра медленно, чтобы не качать лодку, развернулся к нему, сполз чуть пониже. В кромешной темноте сложно было что-то разглядеть, но Володя ощутил дыхание Юры на своих губах.
«Боже…» — мысленно взмолился он, но пути назад просто не было. Путь был лишь один — к Юриным губам, и Володя балансировал на тонкой грани, боролся с собой лишь до того момента, пока Юра не сжал его ладонь.
— Юр, — прошептал Володя.
— Что?
— Поцелуй меня.
Он сказал это. Он сам попросил. Он сам толкнул Юру в этот омут — без возможности взять свои слова обратно.
Юра целовал его — пылко, страстно, горячо, и этой сладкой пытке не было конца. Её не хотелось прекращать, из головы улетучились все мысли, был только этот момент, тесное, замкнутое пространство и Юрина рука под рубашкой, скользящая по коже.
Юра весь горел: льнул к нему, будто было возможно прижаться ещё сильнее. И Володя сгорал вместе с ним. Замерло время, и сама планета, казалось, остановилась. Существовал только этот момент. И только они двое — в нём.
Далёкий звук горна, оповещающий о конце тихого часа, будто выбросил Володю в реальность. В неё не хотелось возвращаться, не хотелось отрываться от Юры.
— Пора, Юр. Надо идти.
А за то, что случилось часом позже, Володя проклинал себя потом ещё очень долго. Это было так гадко, так мерзко, что хотелось провалиться сквозь землю.
Он не дошёл до столовой, когда все отряды отправились на полдник, — есть не хотелось совершенно. Нужно было утихомирить мысли и бушующее сердце, посидеть в тишине и успокоиться. Володя закрылся в своей комнате, прижался к двери спиной, будто пытаясь спрятаться. Но прятаться от себя было бесполезно.
Юра, Юра… Что же они делают, куда же их несёт?
Володя сел на кровать, зажмурился. Всё тело ломило — от усталости и пережитой недавно истомы. Под закрытыми веками мелькали образы — лодка, Юрино лицо, его губы. Кожу под рубашкой до сих пор жгло фантомной нежностью Юриных прикосновений. На губах до сих пор остался его запах и след мокрого, горячего поцелуя.
Володя упал лицом в подушку, жалобно застонал, сцепив зубы.
«Не смей, нет, не нужно», — умолял он, но руки невольно тянулись к бляшке ремня на шортах.
«Может, так будет легче? Перестанет быть так тяжело и больно?» — убеждал он себя же.
Он закусил ткань подушки, чтобы позорно не стонать. А руки двигались, тело сводило от удовольствия, Володя задыхался и жмурился до белых пятен перед глазами. А в этих пятнах — Юра. Красивый, желанный, любимый Юра.
Легче не стало. Судорожно ища, чем вытереться, Володя чувствовал себя разбитым, грязным и мерзким. Как он мог? Боже, как он только мог так опорочить образ Юры?..
Глава 9. Ненужные вопросы
С документами и визой Володя справился буквально за пару недель, заранее согласовал отпуск, оставалось только дождаться конца декабря. И время, как назло, словно превратилось в тягучую смолу.
Володя старался если не полностью игнорировать ощущение постоянного ожидания, то хотя бы не зацикливаться на нём. Ушёл с головой в дела — очень кстати подвернулся крупный
