Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф

Достал из-за пояса пистолет.

— Я все еще жду ответа, — сказал он.

— Любопытный поворот, — сказал Лев, покосившись на оружие. — Ты действительно готов в меня выстрелить?

— Для начала — в ногу, — сказал Ник, попытавшись вложить в голос уверенность, которой не испытывал. — И что мне за это будет? Еще раз в розыск объявят? Или те ребята снаружи прибегут за тебя заступаться, зная, что они рискуют встретиться с ним, а против него у них вообще никаких шансов нет? Так что, ты мне ответишь или мы сразу перейдем к той части, где я начинаю стрелять?

— Ты сам все знаешь.

— Ни хрена я не знаю, — сказал Ник. — С самого начала, с моего приезда вы играете со мной втемную, и мне не нравятся эти игры. Я знаю, что у тебя есть какие-то договоренности с моим отцом. Я предполагаю, что у тебя есть какие-то договоренности с моим дедом, и я в этих раскладах вообще никому не нужен, так, обычное средство перевозки вашего супероружия с места на место. Но, клянусь всеми богами, меня это не устраивает. Расскажи мне, что происходит.

— И с чего начать? — горько усмехнулся Лев.

— Начни с того, почему мы оба в розыске, — сказал Ник. — На чем мы спалились, как они на нас вышли?

— Все дело в нашем совместном завтраке, — сказал Лев.

— Тот покойник?

— Да. Думаю, что СИБ следила за ним, и в тот момент, когда ты его… в смысле, когда твой дед его убил, мы оба и засветились. А ведь я его предупреждал, что это опасно. Я ему говорил, что ничем хорошим это не кончится. Но он продолжал настаивать, и вот мы здесь!

Из этого короткого, но эмоционального спича Ник сделал выводы, что дед, как он и подозревал, никуда не девался, поддерживал контакты с диверсантами ДВР за спиной Ника, имел какие-то договоренности со Львом и вообще вел достаточно активный образ жизни.

И Ник вовсе не сумасшедший, который забыл, как помыл собственные кроссовки.

— Но у меня нет никаких провалов в памяти во время завтрака, — сказал он. — Это значит, что я не терял контроля, и, соответственно, дед его не отбирал. Как же он мог это сделать?

— Он уверял, что на такое вмешательство не потребуется много времени, и он все сделает, пока ты даже моргнуть не успеешь, — мрачно сказал Лев. — И, как оказалось, он был прав. Ты на самом деле ничего не заметил.

Ник ожидал, что призрак деда сейчас появится со своими объяснениями и заверениями, что все, что ни делается, к лучшему, но призрак не появился.

— Что это был за человек?

— Никто, — сказал Лев. — Какой-то бывший санитар из дома престарелых, в котором твоего деда когда-то заперли.

— Это же было двадцать пять лет назад.

— Около того, — сказал Лев. — Я уж не знаю, что тогда между ними могло произойти, но твой дед обещал, что санитар обязательно умрет от его руки, и заявил мне, что намерен сдержать слово. Он настаивал… довольно твердо, и в итоге мне пришлось вывести его на цель.

Почему не ночью, подумал Ник.

Потому что ночью Ломтев занимался более масштабными разрушениями, и не хотел тратить время на такую мелочь? И вот так, за какую-то обиду четвертьвековой давности он поставил под удар все?

— И ты не мог ему наврать? Сказать, что этот человек уже умер? Или уехал куда-то и вы не можете его найти? Ведь столько лет прошло.

— Думаешь, я не пытался? — спросил Лев. — Но твой дед чувствует, когда ему врут.

— В этом у него преимущество, — согласился Ник.

— Я пытался его переубедить, — сказал Лев. — Говорил, что это опасно, говорил, что это бессмысленно, говорил, что… в общем, много чего говорил. Но твой дед просто одержим местью.

— Зная его историю, я могу это понять, — сказал Ник. Понять он действительно мог. Вот оправдать — вряд ли.

Месть — это блюдо, которое подают холодным. Месть — это блюдо, которое может сожрать самого повара. Месть тянет человека в прошлое, но что делать, если ничего, кроме прошлого, у этого человека и нет?

Ник выдержал некоторую паузу, но Ломтев так и не появился, чтобы объясниться.

— Все эти разрушения последних дней — это его рук дело?

— Не все, — сказал Лев. — Но большая часть.

— Почему же его… меня объявили в розыск только после смерти этого санитара? Меня заверяли, что в империи есть специалисты, которые могут отслеживать всплески силы и определить местоположение того, кто ее применяет.

— Центр слежения был первой мишенью. Ты наверняка видел это в новостях, но, конечно же, там не рассказали, чем эти ребята занимались на самом деле.

— То есть, с этой стороны он теперь невидим?

— Временно, — сказал Лев. — Полагаю, у нас есть еще пара дней, прежде чем они там все восстановят.

— А потом нанесете следующий удар?

— Второй раз это сделать будет уже сложнее, — сказал Лев.

— Да, конечно, — согласился Ник. — И о чем вы с ним договорились? Он устраивает для вас террор, а вы для него что делаете?

— Помогаем решить твою проблему.

— То есть, эта часть плана на самом деле существует?

— Да, — Лев встал из-за стола, подошел к окну, зачем-то подергал ручку, повернувшись к Нику спиной. — Но только после того, как он закончит.

— Так этот человек на самом деле в городе? Он никуда не уезжал, и ему можно было нанести визит в любой момент?

— Да.

— И вы врали мне все эти дни?

— Да.

— И теперь хотите, чтобы я все равно вам поверил?

— Ситуация… развивается не совсем так, как мы планировали, — сказал Лев.

— Это уж точно, — сказал Ник.

Допустим, Ломтев доведет этот план до конца, и Нику удастся выбросить деда из головы. В буквальном смысле, во всем же остальном Нику казалось, что дед и осознание того, что он сотворил, застрянет в разуме навсегда.

И что дальше? За ним охотится СИБ и полицейский аппарат целой империи, китайцы тоже наверняка жаждут задать ему несколько вопросов, да и британцев окончательно списывать со счетов нельзя.

Что дальше-то делать? Пластические операции?