Шах-наме - Хаким Фирдоуси

Бижан и Манижа

Перевод С. Липкина

Начало сказания

Покрыла ночь лицо свое смелой,Сатурн, Меркурий, Марс оделись мглой.

Луна как будто собралась в дорогу,Но, двигаясь по своему чертогу,

Увидела: вселенная темна,—Ей стало страшно, съежилась она,

Почти погас венец ее державы,—И стынет воздух ночи, пыльный, ржавый.

Ночь, двинув войско, с пологом пришла,Что был черней вороньего крыла.

Как сталь, заржавел свод небес просторный,Лицо измазал он смолою черной.

Куда ни гляну — Ахриман-злодейС разъятой пастью движется, как змей.

Холодный вихрь на черном взвился лоне,Как будто негр сдувает пыль с ладони!

Вскипели волны мрака, клокоча,—Темно в саду и около ключа.

Для жизни сил у солнца не осталось,Небесный свод почувствовал усталость.

Казалось, в сон земля погружена,Над ней шатром восходит тишина.

Самим собой напуган мир, и дажеЗвонков не слышит он полночной стражи.

Не свищет птица, и не воет зверь,Добро и зло немотствуют теперь.

Не видно ни подъема, ни обрыва,На сердце от бездействия тоскливо.

Я с места встал и обратился к той,Что украшала мой приют простой.

Сказал я: «Выйди в сад, моя отрада,Свечу поставь среди ночного сада».

Она: «К чему тебе огонь свечи?Ужель заснуть не можешь ты в ночи?»

«Не спится мне, — подруге я ответил, —Да будет сад ночной, как солнце, светел.

Вина мне принеси, устроим пир,На чанге заиграй, о мой кумир!»

Она пришла, мой идол, собутыльник,В ее руках — сияющий светильник,

Вино, айва, гранаты и лимонИ кубок, что для шаха сотворен.

Играла, пела и пила, как будтоМеня пленяла чарами Харута,

Мир озарила силой колдовской,Вернула сердцу моему покой.

Послушай, что подруга мне сказала,Меня вином обрадовав сначала.

Сказала мне прелестная луна:«На благо людям жизнь тебе дана!

Одно сказанье, наслажденья ради,Тебе из древней я прочту тетради.

Когда мою услышишь быль,— стократПревратности судьбы тебя смутят:

Быль о любви, о битвах, хитрыx чарах,О знатных людях, о чертогах старых».

Сказал я так: «О юный кипарис,Со мной сказаньем древним поделись».

Она в ответ: «А ты, о друг мой близкий,В стихах рассказ поведай пехлевийский».

Возлюбленную попросил я вновь:«Начни — и нашу ты умножь любовь.

Быть может, в это окрылишь мгновеньеМое мятущееся вдохновенье,

Уйдя от смуты, отдых обрету,Твою благословляя доброту.

Сказанье это я в стихи оправлю,Ни слова не прибавлю, не убавлю,

И буду я вознагражден творцом,О нежный идол с ласковым лицом!»

Подруга, прекратив мое терзанье,Прочла из свитка древнего сказанье.

Ее рассказ в стихах я передам:Внимай же всей душой моим словам!

Армяне просят Хocpова o помощи

Когда Хосров пришел на бой суровый,{34}Чтоб в мире утвердить порядок новый,

Померк Туран, исчез его престол,Величье солнца Кей-Хосров обрел.

Был дружен светлый небосвод с Ираном,Он обласкал мужей, высоких саном,

Сей мир, иранцам милости даря,Водою верности омыл царя.

Мудрец не станет отдыхать вовекиВ тех руслах, где когда-то были реки.

Две трети мира захватив, ХосровЗа Сиявуша стал карать врагов.

Воссел однажды весело властитель,Воителей призвал в свою обитель.

Престол велел украсить он светло,Надел венец жемчужный на чело.

Он пил вино из чаши — из рубина,И пело сердце с чангом воедино.

Богатыри сидели по бокам:Здесь были Фарибурз и Густахам,

Гударз, Фархад и Гив, отважный воин,Гургин, Шапур, что ловок был и строен,

Могучий Тус, гроза царей и стран,Смельчак Хуррад, воинственный Бижан.

Вино, достойное царя такого,Пьют витязи — сторонники Хосрова.

Пред ними розы белые блестят,Вино играет в чаше, как агат.

Красавицы стоят пред властелином,Благоухая мускусом, жасмином,

Они, подобны пери на пиру,Явились, как рабыни, ко двору.

Вдруг вышел из-за полога привратник,Начальнику поведал этот латник:

«Посланцы из Армении пришли,Хотят узреть властителя земли.

За помощью к царю пришли армяне.Что ищут правосудия в Иране».

Обдумав эти важные слова,Пришел к царю служителей глава.

Велел владыка, чтоб начальник стражиТех страждущих привел к нему тотчас же.

Армяне, поднимая вопль и крик,Вошли, предстали пред царем владык

С руками на груди с земным поклоном,С рыданием, и жалобой, и стоном.

Сказали: «Вечно, властелин, живи,Достоин ты бессмертья и любви.

Ты помоги страдальцам чужестранным,Чье царство — меж Ираном и Тураном.

Арменией зовутся те места,А наша просьба, о Хосров, чиста.

Ты царствуй вечно в радости, в покое,Всей мощью подавляя все дурное.

Ты — царь семи частей земли; везде,Всем странам помогаешь ты в беде.

С Тураном через нас идет граница,Не можем там спокойно мы трудиться.

На рубежах иранских лес растет —Источник беспокойства и забот.

Мы там работали, трудолюбивы,Цвели сады, и колосились нивы.

Опора наша, там стада паслись...О шах, на эту просьбу отзовись!

Явились кабаны невесть отколеИ захватили лес, луга и поле.

Клыки слоновьи, телом — крепче гор,От них армянам горе и разор.

Кабанье стадо топчет наши пашни,Оно уничтожает скот домашний.

Деревья, что для счастья взращены,Зубами разорвали кабаны.

Перегрызут и камни эти зубы...Ужель судьбе отныне мы не любы?»

Услышав скорбь и слезы в тех речах,Расстроился всем сердцем шаханшах.

В нем состраданье вызвали армяне,Он кликнул смелых, созданных для брани».

Сказал им: «Тот из витязей моих,Кто ищет славы в схватках боевых,

Пусть двинется на битву с кабанами,—Да будет возвеличен всеми нами.

Пусть обезглавит кабанов мечом,—Героя наградим и вознесем».

Велел Хосров, не тратя слов впустую,Чтоб разостлали скатерть золотую,

Чтоб на нее насыпал-казначейИ золота, и дорогих камней.

Вот привели, в уздечках и попонах,Коней, Кавуса именем клейменных,

Украшенных румийскою парчой.Не где же всадник с гордою душой?

Затем сказал властитель величавый:«Герои, удостоенные славы!

Кто хочет боль мою делить со мной,С тем поделюсь я царскою казной»

Богатыри стояли молчаливо.Один Бижан, сын доблестного Гива,

Вдруг вышел из толпы богатырейИ начал восхвалять царя царей:

«Да в мире без тебя дворца не будет,Да в мире дням твоим конца не будет!

Пойду — и в бой вступлю в стране чужой,Тебе я предан телом и душой».

Смутился Гив, услышав речь Бижана:Увы, беда обрушилась нежданно!

Восславил Гив и шаха и престол,Затем, вздыхая, к сыну подошел.

Сказал: «К чему намеренье пустое,Бахвальство, безрассудство молодое.

Пусть юноша разумен, именит,—Без опыта в бою не победит.

Сперва спознайся с добротой и злобой,Соленое и горькое испробуй.

Оставь неверный путь и не срамиСебя пред шаханшахом и людьми».

Бижан, добру и разуму привержен,Словами Гива крепко был рассержен.

Сказал: «Отец, непобедимый Гив!С чего ты взял, что слаб я и труслив?

На речь твою отвечу я отказом:Я молод по трудам, но стар мой разум.

Бижан, сын Гива, победит в лесу:Всем кабанам я головы снесу!»

Речь витязя, не знающего страха»Обрадовала молодого шаха.

Сказал он: «Доблести твоей хвала,Ты — щит, который нас хранит от зла.

Мужами, равными тебе, владеяБезумен шах, боящийся-злодея».

Затем Гургину приказал: «БижанНе знает, как идти в страну армян.

С ним поезжай на скакуне крылатом,Бижану будешь другом и вожатым».

Бижан отправляется на бой с кабанами