Орикс и Коростель - Маргарет Этвуд

За час до полудня он залезает на дерево, прячется в тени. Съедает банку соевых сарделек и допивает первую бутылку воды. Теперь, не на ходу, нога опять напоминает о себе: она пульсирует, ноет и горит, будто ее втиснули в крошечную туфельку. Снежный человек втирает гель-антибиотик, хотя смысла нет: микробы, что поселились в ноге, наверняка уже выработали устойчивость к лекарству и теперь булькают внутри, превращая его плоть в кашу.

Со своего древесного наблюдательного пункта он оглядывает горизонт – ничего похожего на дым. Древесный, хорошее слово. Наши древесные предки, – говорил Коростель. – Они гадили на врагов сверху, прячась в листве. Самолеты, ракеты и бомбы – всего лишь усовершенствованный древний инстинкт, не более того.

«А что, если я умру, прямо тут, на дереве? – думает он. – Может быть, мне так и надо? Почему? Кто меня найдет? А если и найдет, что сделает?» О, глянь, еще один мертвяк. Тоже мне, удивил. Их тут как грязи. Да, но этот почему-то на дереве. Ну и что, кому какое дело?

– Я не простой мертвяк, – говорит он вслух.

Разумеется, нет. Каждый из нас уникален! И каждый мертвый человек мертв по-своему! А теперь, кто хочет рассказать нам, каково это – быть мертвым, своими собственными словами? Джимми, кажется, тебе не терпится поговорить, может быть, ты и начнешь?

Кошмар какой. Это что, чистилище? Если да, то почему оно так похоже на первый класс начальной школы?

Несколько часов не слишком освежающего отдыха, и Снежный человек идет дальше; от дневной грозы он прячется в развалинах дома в плебсвилле. Внутри никого, ни живых, ни мертвых. Потом он ковыляет к побережью, прихрамывая, набирает скорость, сначала на юг, потом на восток, к морю.

Он выходит на Рыбную Тропу Снежного Человека – невообразимое облегчение. Вместо того чтобы повернуть к своему дереву, хромает по тропе в деревню. Он устал, он хочет спать, но нужно успокоить Детей Коростеля – показать им, что он вернулся живой, объяснить, почему его не было так долго, передать сообщение от Коростеля.

По поводу Коростеля нужно что-то наврать. А как выглядит Коростель? Я не знаю, он сидел внутри куста. Горящий куст, почему нет? Главное, не вдаваться в подробности. Но он велел передать вам: теперь мне нужно две рыбы в неделю – нет, три рыбы в неделю, – а еще корни и ягоды. Может, водоросли добавить. Дети Коростеля знают, какие можно есть. И крабов – не земляных, а других. Скажет, чтобы их готовили на пару, по двенадцать за раз. Вроде очень скромные запросы.

А после встречи с Детьми Коростеля он распакует еду, съест что-нибудь и поспит на своем дереве. И ему станет лучше, и мозги у него будут работать, и он подумает, что делать дальше.

С чем делать, собственно говоря? Слишком сложно. Предположим, только предположим, где-то неподалеку есть другие люди, такие же, как он сам, – те, которые дымили, – и он должен быть в форме, когда с ними встретится. Он помоется – рискнет искупаться в пруду по такому случаю, – наденет чистую солнцезащитную рубашку, может, срежет бороду маникюрными ножницами.

Черт, он забыл карманное зеркальце. Склеротик!

На подходе к деревне он слышит странные звуки: непонятное пение, высокие и низкие голоса, мужчины и женщины вместе – гармония, двухголосье. Не совсем пение – скорее похоже на заклинания. Потом какой-то лязг, звон и глухой удар. Что это? Что бы это ни было, раньше они этого не делали.

Вот граница их деревни, вонючая невидимая стена, которая обновляется каждый день. Он переступает через нее, осторожно идет вперед, выглядывает из-за куста. Вот они. Он быстро пересчитывает их – почти все дети, все взрослые, за исключением пятерых – наверное, спариваются в лесу. Остальные сидят полукругом перед какой-то нелепой фигурой, огородным пугалом, чучелом. Сосредоточились на ней, поначалу не замечают его, когда он выходит из-за кустов и хромает вперед.

Ееее, поют мужчины.

Жееее, вторят женщины.

Что? Иже еси? Да быть такого не может! После всех Коростелевых мер предосторожности, после всего, что он сделал, чтобы освободить их от этого мусора. И Снежный человек им такого не говорил. Совершенно точно.

Хрясь. Дзынь-дзынь-дзынь. Бум. ЕееЖеее.

Теперь он видит и ударные. Вместо инструментов – колпак от колеса и металлический прут, они и лязгают, а на ветке висят пустые бутылки – по ним стучат половником. «Бум» – это нефтяная бочка, по которой бьют молотком для отбивания мяса. Откуда они все это взяли? С пляжа, откуда еще. Он чувствует себя так, будто его угораздило попасть на концерт детсадовской группы, только вместо музыкантов – большие зеленоглазые дети.

А что это за статуя, или пугало, или что это? У него есть голова и тело из рваных тряпок. Даже лицо есть: один глаз – камешек, второй, черный, бутылочная крышка. К подбородку привязана старая веревочная швабра.

Они наконец его заметили. Вскакивают, бегут навстречу, обступают. Все радостно улыбаются, дети прыгают от радости, смеются, некоторые женщины хлопают в ладоши. Прежде они так никогда не возбуждались.

– Снежный человек! Снежный человек! – Они осторожно касаются его кончиками пальцев. – Ты вернулся к нам!

– Мы знали, что можем тебя позвать, и ты услышишь нас и вернешься.

Значит, не «иже», а «снежный».

– Мы сделали картинку тебя, чтобы послать к тебе наши голоса.

Берегись искусства, – говорил Коростель. – Как только они начнут творить, нам крышка. Для него символическое мышление означало крах. Потом они начнут создавать идолов, потом придумают похороны, дары в могилу, жизнь после смерти, грех, линейное письмо Б, королей, потом рабство и войну. Снежному человеку хочется спросить, кому первому пришла в голову идея сделать его портрет из крышки и швабры. Но это подождет.

– Смотрите! На Снежном человеке выросли цветы! (Это дети заметили его новый цветастый саронг.)

– А можно, чтобы на нас тоже росли цветы?

– Твое путешествие на небо было трудным?

– Мы тоже хотим цветы, мы тоже хотим цветы!

– Что Коростель передал нам?

– Почему вы думаете, что я был на небе? – спрашивает Снежный человек как можно спокойнее. Он пролистывает в голове все легенды, которые он рассказывал им. Когда это он упоминал небо? Он рассказывал им какую-нибудь басню о том, откуда пришел Коростель? Да, теперь он припоминает. Он наделил Коростеля громом и молнией. Естественно, они решили, что Коростель вернулся в страну облаков.

– Мы знаем, что Коростель живет на небе. И мы видели крутящийся ветер – он полетел туда, куда ушел ты.

– Коростель послал его за тобой – чтобы помочь тебе подняться с земли.

– Теперь, когда ты был на небе, ты стал почти как Коростель.

Конечно, лучше не спорить, но нужно срочно их убедить, что он не умеет летать, потому что рано или поздно они захотят, чтоб он показал.

– Крутящийся ветер был нужен, чтобы Коростель спустился с неба, – говорит он. – Он сделал этот ветер, чтобы ветер сдул его с неба. Он не остался там, потому что солнце было слишком жаркое. Поэтому я увиделся с ним на земле.

– Где он?

– Он в куполе, – говорит Снежный человек довольно правдиво. – Там, откуда мы пришли. В «Пародизе».

– А можно мы пойдем туда и на него посмотрим, – говорит один из детей постарше. – Мы знаем, как дойти туда. Мы помним.

– Вы не можете на него посмотреть, – говорит Снежный человек – пожалуй, слишком строго. – Вы его не узнаете. Он превратился в растение. – А это еще откуда? Он устал и зарапортовался.

– Почему Коростель стал едой? – спрашивает Авраам Линкольн.

– Это не такое растение, которое можно есть, – говорит Снежный человек. – Больше похоже на дерево.

Удивленные взгляды.

– Он говорит с тобой. Как он может говорить с тобой, если он дерево?

Это сложно объяснить. Он допустил грубую логическую ошибку. У него такое чувство, будто он потерял равновесие на самом верху высоченной лестницы.

Он пытается балансировать.

– Это дерево, у которого есть рот, – говорит он.

– У деревьев не бывает ртов, – говорит какой-то ребенок.

– Смотрите, – говорит женщина – Мадам Кюри, Сакагавеа? – У Снежного человека рана на ноге. – Женщины всегда чувствуют, когда он в затруднительном положении, и меняют тему. – Мы должны помочь ему.

– Давайте достанем ему рыбу. Ты хочешь рыбу, Снежный человек? Мы попросим Орикс дать нам рыбу, чтобы эта рыба умерла для тебя.

– Это будет просто замечательно, – с облегчением говорит он.

– Орикс хочет, чтобы ты был здоров.

Он ложится на землю, и они мурлычут над его раной. Боль слабеет, но, несмотря на все их старания, опухоль не спадает полностью.

– Наверное, это глубокая рана.

– Надо попробовать еще.

– Мы попробуем еще раз, позже.

Они приносят ему рыбу, приготовленную и завернутую в листья, и радостно смотрят, как он ест. Он не очень голоден – у него жар, – но он все равно ест, чтобы их не пугать.