Чудо - из чудес - Санин Евгений

            Оркестр, по знаку Молчацкого, грянувший было старинную песенку «Как хорошо быть генералом…», следом за опустившейся рукой актера, нестройно умолк.

            — А где Вика? Где ее папа? — недоуменно спросил Ваня у Саши.

            И услышал то, о чем уже успел догадаться Стас.

            Разумеется, вместе с Леной.

            — Улетела…

            — Как это улетела?! — охнул Ваня, на которого страшно стало смотреть.

            Лицо его нервно задергалось и пошло багровыми пятнами.

            — А вот так, — виновато развел руками охранник. — Сначала попросила заехать к вам домой, вышла с полной сумкой, сказав, что это нужно ей для сюрприза. Села в вертолет. Послала воздушный поцелуй Покровке. И… была такова!

            — Ничего не скажешь, удался у нее сюрприз… — сокрушенно покачал головой Григорий Иванович и принялся успокаивать Ваню: — Но ты не переживай, с невестами это бывает! Никуда не денется — вернется еще!

            — Да-да, — благодарно взглянул на него тот. — Все же мы с ней в законном браке… ребенка ждем!

            И шепнул Лене со Стасом:

            — Сына! Точно говорю — УЗИ показало…

            Лена со Стасом переглянулись.

            Им было что сказать Ване.

            Но хватит с него и этого.

            К тому же, насколько они поняли, отец Виктории совсем неплохой человек.

            Верующий.

            Как генерал, должен быть властным.

            Может, ему удастся вразумить дочь?

            А то она и сама одумается…

            Все же таких, как Ваня, теперь днем с огнем не найдешь.

            … Чего-чего, а огня вскоре хватило с избытком.

            Свадьба закончилась не просто фейерверком, а настоящим салютом.

            Бывший офицер-сапер, а ныне церковный сторож — Виктор старался, как только мог.

            Все небо светилось, сияло, играло множеством радостных многоцветных огней.

            И все равно на душе у многих остался какой-то досадный осадок.

            Или, как сказала, отправляясь вместе со Стасом в его дом, временно переставший быть гостиницей для паломников, Лена:

            — Досадок…

7

— Чер-рным-чер-р-рно! — подтвердила Горбуша.

            Стас с Леной вышли из дома, в который рано утром приехало сразу несколько паломников.

            И, как взрослая семейная пара, чинно, под ручку направились по сиявшей алмазной россыпью снегов — на земле, на крышах домов и деревьях — улице.

            Миновали колодец.

            У которого встретились и поклонились им, как всегда беседовавшие в этом месте, две соседки.

            Свернули за угол.

            Обнялись.

            Счастье переполняло их.

            Хотелось делиться им со всеми изредка встречавшимися людьми.

            Стас даже сам захотел продолжить рассказ о том, что было с Ахиллом и Юнием дальше.

            Но Лена, как ни интересно, судя по радостному восклицанию, ей это было, неожиданно отказалась и попросила его не спешить.

            А лучше сделать все в удобной, спокойной обстановке.

            Когда они будут уже у него дома, в Москве.

            Стас — авторское самолюбие которого в другое время и с другим человеком могло быть задето — охотно согласился.

            Для Лены он готов был сделать все.

            Причем здесь.

            Немедленно.

            Но что?!

            И не отдавая отчета в том, что делает, он поднял ее на руки и понес.

            — Стасик! Стасик! — совсем как маленькая, заверещала Лена, отчаянно барахтая ногами. — Поставь немедленно меня на место! Я ведь не такая и легкая. И потом стыдно — на нас же смотрят!

            — Ну и пусть! — посмотрев на безлюдную улицу и вспомнив, что Лена плохо видит, бережно опустил Лену на ноги Стас. И чувствуя, как его сердце просто расплавляется от нежности, смешанной с жалостью, сказал: — Я готов носить тебя так на руках всю нашу жизнь!

            — Смотри! — погрозила ему пальчиком Лена. — Мне ведь это может понравиться!

            И тут, прищурившись, поняла, что они уже подошли к ее дому, и вздохнула:

            — Ой, Ваньке-то каково сейчас… Мы все такие счастливые, а он… он… Я даже вину перед ним чувствую.

            — Я тоже… — кивнул Стас.

            — Давай тогда не будем показывать перед ним, что нам так хорошо, — предложила Лена.

            — Давай…

            В дом они вошли такими подчеркнуто строгими и даже на расстоянии друг от друга, что мама с испугом взглянула на них:

            — Вы что, тоже что ли поругались?

            — Нет, — шепнула ей Лена. — Это мы специально, чтобы Ване не так обидно было.

            — Зря! — успокоила ее мама. — Он ведет себя, как настоящий герой. С утра позвонил отцу Вики, потому что сама она на звонки не отвечала. Узнал, что добралась нормально. Успокоился. Потом обсуждал с Ником проект восстановления церкви в Кругах. Сейчас Ник уехал оформлять все купли-продажи. И он…

            — Он — это я, что ли?

            Прерывая маму, Ваня — авторучка в одной руке, блокнот в другой — сам появился в двери.

            По привычке он пожал Стасу руку, а потом вдруг крепко обнял его.

            И, отстраняясь, объяснил причину этого своего порыва:

            — Были мы с тобой просто друзьями, а теперь еще и родственники!

            — ЧиТэДэ! — желая сделать брату приятное, сразу же начала сокращать слова Лена.

            — Да ладно тебе! — отмахнулся от нее Ваня. — Мне в армии все эти ПШ, НШ и КПП надоели. Пора переходить на человеческий язык.

            Они вошли в большую комнату, где академик-историк на старинном диване, академик-медик в заплатанном кресле — сидели Сергей Сергеевич и Владимир Всеволодович.

            — Гор-р-рько! — радостно поприветствовала вошедших сидевшая в клетке Горбуша.

            — Хватит! Мы сегодня уже целовались! — остановила ее Лена и удивленно спросила: — А почему она у вас взаперти?

            — Чтобы привыкала! — ответила ей мама.

            — К чему?!

            — К новой жизни! В дороге-то ей придется в клетке сидеть, чтобы не мешать водителю. Да и потом — мало ли к чему?..

            Недоуменно пожав плечами, Лена принялась кормить Горбушу.

            Стас подошел и сел рядом с отцом.

            — У нас с Владимиром Всеволодовичем завтра очень много работы. И поэтому мы решили ехать сразу же после обеда! — сообщил ему тот. — К вечеру будем дома! Мама уже в курсе.

            — Стасик!.. — услышав эти последние слова, неожиданно испугалась Лена.

            И подозвав к себе Стаса, зашептала:

            — Все магазины оптики к этому времени могут будут закрыты! А как же тогда — очки?!

            — Ничего страшного, — тут же успокоил молодую жену Стас. — Поздно вечером мама вряд ли что успеет заметить. А прямо с утра мы с тобой отправимся в оптику!

            — Все равно я боюсь… — пожаловалась ему Лена. — Прищурюсь по привычке, и она сразу обо всем догадается!

            — Ну что ж, и это поправимо! — принял, как обычно, мгновенно решение Стас. — У тебя черные солнцезащитные есть?

            — Зачем? Я и без них почти ничего не вижу…

            — Тогда пошли в магазин! Купим их. А моей маме скажем, что днем ты их носишь от снежного блеска.

            — И это действительно будет похоже на правду! — охотно согласилась Лена. — Сегодня снег так блестел, что у меня все, кроме тебя, было просто черным-черно перед глазами!

            — Чер-рным-чер-р-рно! — подтвердила Горбуша.

            На том и порешили.

            И после короткого завтрака мама побежала в медпункт на срочный вызов.

            Ваня с деловым видом сел за стол прорабатывать на бумаге намеченные с Ником задачи.

            Горбушу выпустили размять крылья.

            Владимир Всеволодович с Сергеем Сергеевичем решили пройтись, осмотреть село.

            И заодно зайти в гости к Григорию Ивановичу, который, несмотря на свою губернаторскую занятость, взял пару дней отпуска, чтобы побыть дома.

            А Стас с Леной, снова взявшись за руки, отправились в магазин.

8

— Я так и думала… — чуть слышно сказала Анастасия Семеновна.

            Дойдя до магазина, молодожены переглянулись.

            И, не сговариваясь, молча пошли дальше.

            Еще дальше…

            До развилки.

            Еще…

            Еще…

            Пока не остановились перед оградкой отца Тихона.

            Калитка в ней была открыта.

            И к ней подходила, только от могилки, Анастасия Семеновна.