Черта - Ольга Резниченко

Вмиг подхватил себе на руки.

— … пощады не жди, — игриво прорычал на ухо.

— Не жду…

Пьяная, хмельная от удовольствия, едва стою на ногах. Робко притуляюсь спиной к голой, покрытой бездушным, холодным кафелем, стене…

Обнял, обнял за плечи Юрочка и притянул назад к себе.

Короткий поцелуй в шею — и вкрадчиво прошептал:

— Здесь же мужская раздевалка…. где ты умудрилась раздеться? И вещи где твои?

(едва что могу соображать,

и чего он пристал?

мне так хорошо… таааак хорошо сейчас…

а этим приземленным бредом сбивает, отвлекает… от эйфорического послевкусия оргазма…)

— В соседней кабинке…

— Вещи твои?? — взволнованно вскрикнул.

— Раздевалась я.

— А вещи?

— А вещи? Вещи… — язык заплетается, как после хорошей пьянки, — а вещи за дверью, на полу…

(спешно открыл двери…

о! а вот и они, родимые… — скромная "кучка" у входа)

— Ну, и Киряева!

(пристыжено рассмеялась: а что я?)

Сгреб в охапку, и вновь захлопнул за собой дверь.

— На, одевайся, малолетняя разбойница.

— Не-а.

— Как нет? Света!

— Я сейчас еще мыться буду, — торопко откручиваю кран горячей воды сильнее и тычу свою опьяневшую мордочку под дождик.

— Черт! Ты все вещи намочила! — (спешно забросил их на дверку кабинки)

(рассмеялась)

Резкий разворот (спиной к нему) — и пытаюсь выдавить из себя внятные, целенаправленные попытки намылиться.

Молчит, молчит, лишь пристально наблюдая за мной.

Ну и пусть…

— Я недолго, не злись.

(и вновь молчит)

Резкий разворот — взгляд в глаза.

(что? действительно гневается?)

Но нет, нет…. не гнев в его глазах сейчас горел коварным пламенем.

(замерла, немым вопросом изогнув бровь в нелепый крючок)

— Что-то не так?

(глупо улыбаюсь)

— Не так, — вмиг прильнул, схватил меня, прижал к себе… жаркий поцелуй в губы, и недвузначные ласки рукой по спине, животу,

властно сжал грудь, умышленно пропуская мой сосок между своих пальцев…

— Мы же только закончили? — пытаюсь говорить, а сама,

сама едва уже не стону от дурных, непристойных чувств и желаний…

— А меньше нужно было попой вилять передо мной…

Вскрикнула, вскрикнула от неожиданности, резкого толчка — дерзко притиснул к стене…

— Ты — псих…

— Сама его разбудила во мне. Теперь расплачивайся.

Прилип, прилип жадным поцелуем к губам, а рукой… нежно скользнул от груди… по животу. Нежно обнял за бедро, немного приподнимая его верх.

Ловко подыгрываю — ведусь на движения.

Еще усердие — и ворвался, ворвался в меня…. вновь срывая занавес… безрассудного удовольствия.

Едва смогла идти,

пьяная, дурная… на ватных ногах.

В обнимку со своим Филатовым, еле дошагала до казармы.

Спешно снять верхнюю одежду — и плюхнуться в постель.

Лежать, лежать — расслабиться…. а лучше — уснуть!

Обняла, алчно прижалась к Юрочке,

короткий поцелуй в плечо —

… и покорно забылась сном.

Глава Пятьдесят Девятая

— Светик, девочка моя… просыпайся…

(ласковый поцелуй в губы)

Юрочка мой…

Ною, ворочаюсь, дую губы…

— Я спааааать хочу…

— Филатова, не чуди. В машине выспишься… — а вот и нелегально вмешавшийся голос Венцова.

— Аааааа…. Побейте его… Он — изверг!

— Ну, же. Радость моя. Давай, вставай…

(обнял, обнял за плечи и насильно оторвал меня от подушки)

— Юра…

— Давай, давай…

вставай….

Быстренько вскочим в машинку — и будешь там дальше спатки.

— Ну, что, девчонки. Все готовы?

— Угу…

— Да.

— Еще бы…

— Молодцы. Провиант, палатки и прочий хлам мы уже с Филатовым отперли в авто.

Так что… вроде бы всё.

Кто хочет, может, попрощаться со своими родными койками и комфортом.

А так — по сумке в зубы — и Go.

(Юра спешно схватил свой и мой багаж)

— Давай иди… — мило, ласково улыбнулся и немного кивнул головой в сторону выхода, реагируя на мой возмущенный вид.

— Юр! Я и сама справлюсь. Дай сумку… Что ты на себя все навалил!

— Иди…

— Ну, Юр!

— Мне не тяжело. Иди давай, а то сейчас отшлепаю по попе… за непослушание.

(надулась, надулась —

но ненадолго, счастливая улыбка смела все с моего лица,

не выдержав напора распирающей изнутри меня радости, гордости, счастья — заботливый мой Юрочка, как же я тебя люблю!)

— Захар Ефимыч? Не спиться? — спешно подковырнул Венцов.

— Да вот решил, вас провести.

Ничего не забыли?

— Да, вроде, ничего…

— Звонили с Аэродрома. Самолет уже ждет вас.

— Вот и отлично…

(раздраженная долгой прелюдией, едва не схожу с ума, не терпится стоять на одном месте — дергаюсь во все стороны, кручусь-верчусь — быстрее бы уже идти, в машину, СПАТЬ!!!)

Тимур?

В дальнем углу коридора застыл несмело, робко (прячась?), замученный, грустный Тимур…

Боль и отчаяние… болезненными шрамами отпечатались в его глазах…

… жадно, пристально всматривается на свою Юльку. И молчит. МОЛЧИТ!

Молчит, дурак…

… молчит. Так и не признался… Да еще и с меня слово взял. Чертов индюк!

— Тим, — несмело позвала я.

(быстро перевел взгляд на меня)

(пристыжено улыбнулся, опустил глаза в пол)

Черт! Черт! Ведь так нечестно! НЕЧЕСТНО… зачем так издеваться над собой? Зачем скрывает? Зачем ее отпускает?

Ради чего?

— Ладно, ребята, — тяжелый вздох (Ефимыч был явно в раздавленных чувствах). — Берегите себя… Надеюсь, еще свидимся…

— И не раз, — впервые за долгое время без издевок и шуток, искренне улыбнулся Аристарх.

Пожали друг другу руки.

— А, черт с ним! — Захар вмиг притянул к себе своего друга и жадно обнял за плечи. — Не дури. Помни, ты мне как сын. Береги себя, Стах. Слезно прошу!

— Да всё будет, Ефимыч. Всё будет у нас хорошо.

И ты себя береги. Не нервничай по пустякам…

— Удачи вам.

— До свидания.