Держись от меня подальше (СИ) - Сукре Рида

— А-ха-хах, — увидели меня Соня и Стас, развалившиеся в кресле-качалке.

Дядя уже успел поднять детей, и их сонные недовольные в эту рань лица светились счастьем, глядя на меня. Прямо сердце радуется за них. Ну вот, я стала невероятно саркастичной.

Родители Леси заняли софу и смотрели на меня сочувствующе. Дети их шныряли где-то по квартире, от меня, наверное, прятались. Я не слабо их испугала, их желания мне понятны.

А Макс суетился, разливая гостям чай по кружкам.

— Блин, Лен, ты, по ходу, каждое утро просыпаешься со словами: «Сегодня я стану звездой Ютуба!» — пошутил Стас.

Хотя, вряд ли он пошутил. Камера Сени вечно меня преследует, так что очень похоже на правду.

— Эй! — накинулась я на мелкого. — Ты же не выкладываешь мои видео на свой Ютуб?

— На Ютуб? — удивился он. — А ведь хорошая идея! — и выбежал вон из зала.

Я бы погналась за ним следом, но было неудобно перед дядей Колей и тётей Ниной. Так что я решила больше не выпендриваться и, нарисовав на лице благородную улыбку, а на самом деле минорный смайл, присела на бортик домашнего водоёма, который был главным украшением зала.

Меня терзали ужасные мысли, а в отражении зеркальной глади воды на меня пялилось зеленолицое нечто. Но я решила держать марку:

— Николай Велимирович и Нина Павловна, как хорошо, что вы решили почтить нас своим визитом, — радушно поприветствовала я их.

Они мне дружелюбно улыбнулись. И не беда, что у дяди Коли глаз дёргался, глядя на меня.

— А мы за Лесёнком приехали, — пояснил он.

— А Олеся здесь больше не живёт, — встрял дядя. — Она на работу устроилась и квартиру снимает.

— Что?! — родителей моей горячо любимой подруги сегодня постиг второй по счёту шок. — Как?!

— Самостоятельность, — Макс поднял вверх указательный палец. — Это очень важно для молодёжи. Честно говоря, я горжусь Лесей.

Её мама схватилась за сердце:

— Но… как такое могло произойти?

— Вы её выгнали что ли? — нахмурился Николай.

Мы все заголосили одновременно:

— Нет, конечно!

— Нет!

— Не-а!

— Она сама решила сделать этот важный шаг, — с гордостью пояснил папа, появившийся в приличном виде. — Кстати, здравствуйте, я папа Лены. Род. Приятно с вами познакомиться. Леся про вас рассказывала.

Когда это она успела?.. Что-то я не помню, чтобы подруга проявляла повышенный интерес к моим родственникам.

— Правда? — воодушевилась тётя Нина.

— Да-да, она приходила ко мне офис, обеды приносила. Милая девочка. Очень воспитанная, чтит старших.

Я чуть в воду не полетела после его слов. Но хорошо, что папа присел рядом (в зале у нас мебели, учитывая дизайнерские замашки, дефицит) со мной и приобнял за плечо.

Я переглянулась с двойняшками, они тоже были не в курсе и также изумлённо и вопрошающе таращились на меня.

— Похвально, — вставил Макс.

— А где она теперь живёт? — спросил её папа.

— Это Лена знает, — сдали меня с потрохами.

— Да, я знаю.

— Покажешь?

В их глазах было столько надежды, что я не могла отказать. Но появляться в местах скопления людей с зелёнкой на лице? Нет, я ещё не на последней стадии моей болезни ума.

— Я бы с удовольствием… Но вот у меня есть небольшая такая проблема, — я злобно посмотрела на папу, он извиняющеся похлопал ресничками. — В общем, на улицу мне нельзя. Пока не пройдёт.

Николай Велимирович просто «убил» меня своим явно выраженным шестым чувством:

— Из-за зелёнки, да?

Ему в шоу про телепатов надо, точно.

— Браво, кэп, — отсалютовали ему с кресла-качалки мои неугомонные брато-сестра.

Но иронии он не понял, и просто им толерантно улыбнулся, мол, дети, что с них возьмёшь.

— Леночка, а зачем ты себе тогда на лицо столько зелёнки нанесла?

Не объяснять же им, что я живу с идиотами.

— Прыщик хотела замазать и случайно опрокинула.

Звучит вполне убедительно. Тем более о моей неуклюжести они знают не понаслышке. Я на их паркете раз сто поскальзывалась и сносила что-нибудь. Один раз самого отца семейства Радуга снесла.

— Леночка, так зелёнка с тела спиртом оттирается, — заверила меня тётя Нина.

Окрылённая её словами, я распинала родственников на поиски оного «лекарства» по квартире, но ни нашлось ни бутылёчка. Меня радовало, что родственники поддерживают здоровый образ жизни, а Максим даже в рекламе снялся в прошлом году «Скажи «нет!» алкоголизму, скажи «да!» просвещению ума». На постере дядя, подобно его советскому праотцу, вытягивает вперёд руку в жесте отказа, а в другой руке держит книгу собственного производства с корешком «Что такое алкоголизм и с чем его едят».

Из цэ-два-аш-пять-о-аш во всей квартире обнаружилась лишь непочатая бутылка пятизвёздочного конька, и то под кроватью Макса, к которому прилагалось устное:

— Это мне благодарные читатели из Армении прислали, — клянусь, я даже слышала, как его нога шаркала по ковру.

А Нина Павловна, вызывая ревность мужа, была на одной волне с моим сумасшедшим дядей:

— Правда? У вас, наверное, даже в Африке читатели есть.

Соня, переглядываясь со Стасиком, подозрительно захрюкали, принимая её слова за сарказм, но они, очевидно, ещё не знали, как жестока бывает судьба — тётя Нина была его фанаткой.

Максим благодаря неудачно подавляемому гоготу, заметил их и тут же скооперировался, перестав гордо выпячивать грудь, послал на задание сыночка:

— Стас, возьми у меня заднем кармане джинсов бумажник и сходи в аптеку за спиртом.

— В нашем районе в радиусе километра аптек нет, — обрадовала его Сонька.

— Значит в магазин за водкой, — отрезал строгий, он иногда умеет таким быть, папа.

Дети перечить перестали, и папа почувствовал вину от собственной строгости.

Затем добрые полчаса братишка искал бумажник, потому что не знал где лежат джинсы Макса. Что уж там — сам Макс не ведал этого. В итоге они нашлись на спинке стула под ворохом одежды.

Пока он бегал в магазин, я заметила, что пропал Сеня. У меня к нему были личные вопросы по поводу того, что он сбежал от меня в клубе, так что оставив мирно болтающих взрослых в зале, пошла искать мелкого. Его комната была закрыта, что неудивительно, а я решила проверить свою. И, наверное, я после этого момента буду каждую дверь открывать с опаской. Иначе у меня вся голова преждевременно обретёт оттенок «пепельный блондин».

Я искала Сеню, а стоило задуматься о том, куда подевались два истерящих доселе ребёнка. Никто ведь не ожидает подлянки от милых пятилетних карапузов? Но я скажу, что должен, нет, просто обязан ожидать! И не прогадает. Дети — это изгнанники ада. Не иначе как сам дьявол посылает их на землю, чтобы они сеяли здесь смуту.

Эти два обормота, насмотревшись «Один дома», решили поймать страшное чудище. То есть меня. Они устроили мне облаву: рассыпали по полу круглые шоколадные шарики, а на дверь водрузили ведро с мукой. Муку они нашли на кухне, думаю, в этом им помог Сеньчик, который, сидя на моей кровати и улыбаясь до ушей, держал камеру так, что я находилась в фокусе в течение всего своего фееричного полёта в комнату. С ведром на голове я влетела, распласталась на полу, а сверху на меня закинули сеть и вопили:

— Мы поймали Шлека! Мы поймали Шлека!

На шум, грохот и мои стенания раненной выпи прибежали остальные домочадцы.

Злую и грязную меня, причитая, достали из сети (где дети эту сеть взяли вообще? Может, ограбили дядин балкон?), отмыли, привели в божеский вид, в общем, обращались как с маленьким ребёнком.

Обиженных судьбой (в лице меня и прочих) детей наказали и закрыли в туалете. О, глупые! Да эти дети крокодила из канализации достанут, как минимум. Их надо в бочку сажать и запечатать, чтобы ни с кем и ни с чем не контактировали, и тогда вероятность избежать угрозы существует. Маленькая, но существует.

Макс наградил своего младшенького ведром и шваброй, наказав «всё вылизать». Камеру его он отобрал и обещал вернуть только после того, как лицезреет результат. Сеня разобиделся, но на конфликт не пошёл.