Крушение дома Халемов - Сильва Плэт

Спустя всего две недели комплект драгоценностей был сформирован, а не плакать вошло в привычку.

И сейчас, удовлетворенно разглядывая в зеркале свои белые, пухлые, но не потерявшие аристократичности руки, лицо, не затуманенное ни тенью заботы, всю свою статную фигуру с подчеркнутой хорошо продуманным покроем платья талией, не позволявшей даже заподозрить, что эта деле была матерью двоих детей и ожидала третьего, леди Элла Дар-Кауда ничего, кроме благодушия и полной уверенности в том, что сегодняшний день пройдет так же размеренно и спокойно, как предыдущий, не испытывала.

До тех пор пока не услышала взволнованный голос мужа, только что вернувшегося из столицы: хаяросская резиденция Дар-Кауда нуждалась в ремонте перед зимним бальным сезоном, и лорду Рейвену, несмотря на то, что нежелание вникать ни во что было благородным принципом его жизни, приходилось летать и вникать, что приводило его в еще более желчное и саркастическое настроение, чем обычно.

Но на этот раз Рейвен был не раздражен, он был взволнован. Леди Элла услышала это не только в голосе, но и в стуке его каблуков по ступеням парадной лестницы, по которой он не поднимался сейчас, а взбегал, как мальчишка-тейо, посланный с поручением.

- Элла, где дети? Где они, я тебя спрашиваю?

Почему вдруг встревожился всегда относившийся к детям со смесью отцовской гордости и безразличной холодности Рейвен, Элла догадываться не собиралась. Проще было, как и все в этом простом на удивление мире, спросить у мужа. Тем более, что вот он влетает в комнату — с выражением глаз, которое очень-очень Элле не нравится. Это даже хуже, чем было, когда Меери сдавался Китти.

- Дорогой, что с тобой? — ласково начинает она. — Все как обычно. Креч в саду. Некко гостит у тетушки Койи в Умбрене.

Рейвен как вкопаный останавливается посреди комнаты, и рука Эллы, протянутая к нему, застывает в воздухе.

- Значит, в Умбрене, — произносит он обреченно, будто ему только что после сорока лет тюремного заключения зачитали смертный приговор. — В Умбрене.

- В Умбрене, — растерянно повторяет Элла. — Он же еще при тебе улетел. Он всегда лета.

- В Умбрене, — голос и вид у мужа жалкие, даже хуже, чем после поединка Меери и Китти. — Элла, Эллочка, девочка ты моя.

Он шагает навстречу протянутой руке Эллы, которую та все никак не может опустить, натыкается на нее как слепой, находит своей огромной ладонью, сжимает пальцы. Элла не понимает уже совсем ничего, но доверчиво прижимается к мужу, тычется носом между ключицами, шепчет ласковое — этому большому, самому сильному и надежному человеку, который у нее один в мире, который один способен спасти, защитить, объяснить, что в конце концов происходит. Она ведь так плохо все понимает, она так плохо во всем разбирается, и, если он не будет ей объяснять и о ней заботиться, она погибнет. Только почему он так стискивает ее, так, что становится больно дышать, а на спине остаются, наверное, следы от бешено царапающих ее кожу сквозь платье пальцев? Он, что, сошел с ума, так набрасываться? Это больно, она совершенно не выносит, когда ей больно! И когда на спине трогают платье!

- Не надо! Нет! — яростно извиваясь, Элла отталкивает мужа. — Не подходи!

Зеркало — это непрочная, но преграда. Никогда Элла бы не подумала, что она способна сдвинуть тяжелую золоченую раму с места. Сейчас она падает на бок, между Эллой и мужем — эфемерная, кажущаяся защита от того зла, от той боли, которую он принес с собой, которую он хочет сейчас причинить ей, Элле. Звон разлетевшихся стеклышек, кажется, отрезвляет Рейвена. Он отступает на шаг, проводит рукой по лбу. Спрашивает спокойно и мрачно:

- Значит, Креч в саду?

Элла, всхлипывая, кивает. Рейвен, мгновенно утратив к ней всяческий интерес, поворачивается, тяжело ступая, идет к двери. В дверном проеме останавливается, и она замечает, как неловко висят у него за спиной крылья. Муж говорит безжизненным голосом:

- Хетти вернулся. Королева назначила его главнокомандующим и приказала уничтожить умбренский замок Хару. Заговор против короны. Пленных не брать. Только зачинщиков — для пыток в хаяросских подземельях. Армия выступила три дня назад. Меери примкнул к мятежникам — так их теперь велено называть. Они все там в замке — сам Хару, Койя, Китти. ходят слухи, что они захватили в заложники сына лорд-канцлера. У лорда Хетти, оказывается, к нему чувства, так что Койя предполагает шантажировать брата. И Некко — в Умбрене. гостит у тетушки Койи. Это единственное, что нас спасет, когда начнутся допросы: никто не поверит, что мы по доброй воле, зная о намечающемся мятеже, отдали Койе своего сына. Ну еще то, что ты дурочка.

Прежде чем выйти, Рейвен на мгновение оборачивается: на лице у него усмешка мертвеца, и Элле становится снова хорошо и спокойно от того, что она действительно дурочка. И ей ничего не будет.

20 декабря 1504 года со дня пришествия королевы Лулуллы Уе^^-и РА^-УАЛСМ

Хетти ударил, мысленно возблагодарив демона Чахи за то, что шум окружающей битвы не позволил различить короткий вскрик, похожий на всхлип, который вырвался из груди Койи. Выдернул меч. Смотрел, как тело сестры опадает на землю. Хотел поддержать, не смог заставить себя дотронуться.

- Все смотрят, — задумчиво повторил он. — Все смотрят. Что они видели, глупая, при нашем с тобой внутреннем времени?

- Лорд Дар-Халем! Лорд Дар-Халем! — встрепанный парень из клана Пассеров, весь раскрасневшийся в пылу битвы, с энтузиазмом взывал к Хетти. — Смотрите, они отступают! Они бегут!

- Не преследовать! — яростно выкрикнул Хетти. Голова кружилась — то ли от опьянения боем, то ли от горного воздуха.

- Это может быть ловушка, — объяснил он удивленному парню. — Лучше Дар-Умбра никто не знает загорье. Я туда без предварительной разведки не сунусь. И никому не советую.

- Но как же?.. — мальчишка выглядел обескураженным и подозрительным одновременно. «Наверное, вспомнил, что Койя — моя сестра», — подумал Хетти. Кивком головы указал на тело в бордовом бархате, на котором почти незаметно было темное пятно между лопаток.

- Если так тебе не стоится на месте, лорд. как тебя?

— Альт Дар-Пассер, к Вашим услугам.

- Лорд Альт Дар-Пассер. Назначаю тебя своим нарочным. Лети в Хаярос и будь первым, кто доложит Ее Величеству о падении замка Хару Дар-Умбра. И гибели главной зачинщицы мятежа. Глаза у парня округлились: он не мог оторвать их от бордово-алого пятна, выделяющегося на черно-белом фоне, который образовывали трупы умбренских мечников в крупитчатом взрытом снегу перед Хетти.

- Вы. Лорд Дар-Халем! Сами? Но как же так?!! — с неприкрытым отчаянием выкрикнул он. Хорошо воспитывают Дар-Пассеры своих мальчишек. Что-что, а родственные чувства у них сильнее некуда. Я только что вырос в его глазах до небес за военный успех и преданность королеве и тут же упал ниже башмака итано за то, что убил родную сестру. Во всяком случае разнесет он эту новость как полагается — быстро и не гнушаясь яркими красками.