А дальше только океан - Юрий Платонычев

— Терпенье, Михаил Сергеевич, — храбрился Павлов. — Как говорит у нас мичман Щипа: «Пробу снимают не при закладке провианту, а когда скипит».

— Я смотрю, твой мичман Щипа и певец, и мудрец!

— А ты как думал!

Гонка сегодня гребно-парусная. И не так важно, каким ты пришел к промежуточному финишу на веслах, лишь бы под парусами оказаться впереди. Но как раз это-то теперь и было сомнительно. Павлов видел, что шлюпка Рогова устойчиво шла четвертой, ее начинала поджимать и команда с тральщиков.

«Тренируй их после этого! — Павлов не поворачивал головы, не хотел видеть возмущенные адмиральские крапинки. — А может, еще не все потеряно?..»

Боковой ветер упруго кренил на борт, заставлял черпать воду. Шлюпки бежали резво, дружно. Залив — точь-в-точь поляна с белыми бабочками, летевшими в одну сторону, словно к какому-то для всех заветному цветку.

«Здесь не наверстать… — прикидывал Павлов. — Свежий боковик равняет всех. А где тогда наверстывать?.. — Он вспомнил, что за поворотной бочкой будет уже встречный ветер. — Вот там бы и надо попытаться… Использует ли этот шанс Рогов?»

Поворот пройден. С севера задул холодный встречняк. Скорость шлюпок упала, паруса раскладывали ветер на его составляющие, одна из которых только и двигала суденышки наперекор воздушному потоку.

Шлюпке Рогова перейти хотя бы на третью позицию никак не удавалось. Любые поползновения соперники тотчас пресекали.

Рогов намочил палец, подержал его свечкой: за направлением ветра следил. Должно быть, мучился одним — как бы добавить скоростенки!..

«Ну же, Рогов, пораскинь мозгой! — мысленно призывал Павлов. — Уж если обгонять, то не резон тащиться за спинами других. Надо срочно уваливаться под ветер, разбегаться и идти ко второй бочке не одним тихим курсом, а двумя быстрыми». Черт возьми! Есть на свете телепатия? Видно, нету ее, раз шлюпка не реагировала на все эти горячие призывы.

Откуда Павлову было знать, что Валерий Рогов и без подсказок «раскинул мозгой». Он сидел себе в прежней позе, почесывая правой рукой затылок.

«Неужто не сообразишь?!» Павлову хотелось даже крикнуть, особенно когда Панкратов снова недовольно на него покосился. Но это было бы несолидно, подсказывать нельзя.

И вот Рогов что-то сказал мичману Серову, тот что-то ответил. Никак, их осенило?

«Ну же, скорей! — Павлову показалось, что он произнес это вслух. Он даже оглянулся вокруг, но успокоился; никто не обращал на него внимания. — Ага!..»

Шлюпка Рогова крутнула в сторону, увалилась под ветер и сразу понеслась скорее. Хорошо заметно, что она плыла не только в сторону от соперников, но еще и обгоняла катерников.

«Теперь порядок!» Павлов наконец облегченно вздохнул.

На мостике мелькнуло повеселевшее лицо адмирала: вроде тоже понял.

Шлюпка сильно отклонилась от курса, каким плыли все другие. Можно было подумать, что она выходит из гонки или потеряла управление.

— Виктор Федорович, — Карелин явно «жалел» своих незадачливых соперников, — никак, твои домой собрались?..

— Так уж и домой! — Павлов весело взирал на поднатчика. — Нет, Михаил Сергеевич. Мои — это не твои!

Шлюпка с ПЛК тоже отвернула влево, тоже пошла быстрее. Она пыталась догнать Рогова, но было уже поздно. Павлов видел, как его моряки уверенно оставляли за кормой всех противников. Только бы не сплоховали на поворотах.

Другие соперники еще держались прежнего курса, хотели добраться к заветной бочке по кратчайшему пути. Забыли, видно, что в парусном деле кратчайший путь — не всегда скорый путь.

Панкратов добродушно усмехался. Похоже, хотел Карелина просветить, но пока сдерживался.

Катер наддал ходу, тоже торопился к бочке, чтобы лучше видеть, как шлюпочники справятся с последним поворотом. Ветер тем временем крепчал, начал свистеть как ошалелый. Если он еще прибавит — гонки надо сворачивать.

Ближе всех к катеру была шлюпка Рогова. Паруса на ней были вытянуты, шла она ходко, с наклоном, бортом нет-нет да и хватала водицы. Даже в бинокль видно, что гонщикам доставляет радость плыть первыми, но, наверное, они понимают, что для победы этого мало — лица у всех были серьезными.

Снасти чуть отпустили, скорость прибавилась: хороший поворот возможен только при хорошей скорости, разгон сейчас очень кстати. Серов плавно отвел руль. Шлюпка стремительно подходила к поворотной точке.

— Шкоты стянуть! — Рогов осип, но на катере его хорошо слышно. — Кливер на левую!.. Шкоты на правую! — В хриплом баске Рогова звучало довольство: повернули лихо.

Свежий попутник тотчас щедро заполнил паруса… Все! Теперь шлюпка долетит одним галсом до самого финиша и вряд ли ее кто догонит.

— Как самочувствие, Михаил Сергеевич? — участливо справился Павлов, видя, что Карелин поскучнел, даже от своих отвернулся.

— А-а!.. — Карелин в сердцах махнул рукой.

— Выходит, мой Щипа прав?

— Я же говорил, что он у тебя мудрец.

Духовой оркестр в усердии витиевато трубил туш. Рогов от избытка чувств чуть не выронил из рук переходящий приз — резной барк с медными парусами. Павлов взглянул на часы. Оказалось, что после парада — даже не верилось! — прошли уже часы и часы…

«Как там у Ветрова?» Командирские думы обратились туда, где весь коллектив завершал флотский праздник. Надо было успеть хотя бы к концерту самодеятельности.

Лиля Городкова играла вальс, искрометный, зовущий вальс Шопена. Теперь она не выстукивала его отдельные части, ее тонкие пальцы прошлись по клавишам от басов до верхних нот. В потоке звуков была цельность, был образ. За бравурным вступлением совсем неожиданно зазвенели прозрачные колокольчики, потом челн легко и воздушно закачался на ласковой волне, потом низко зарокотали басы. Трубно, воинственно, дерзко. И оборвались так же внезапно, как начались. И снова закачался челн, и снова колокольчики устремились вперед, к свету, к радости, которые несли последние аккорды.

«Так вот кто вечерами играл в клубе!.. — Велта всматривалась в Лилю Городкову с интересом художника. — Главное — уловить пропорцию, а уж краски… Краски найду. Усажу ее вот так же за рояль. Черный рояль, белые руки, нежный профиль, копна волос, перехваченная на затылке, и это сиреневое платье… Контрастно, крупно, сочно. Да. Главное — уловить пропорцию и верхнее освещение. Вот эти блики на плечах, на лбу, на чуть оттопыренной, как спелая черешня, нижней губе…»

Лиле много аплодировали. Может быть, потому, что в концерте она была единственной представительницей женщин, если не считать пятилетнюю Машеньку Малышеву, тонко пропищавшую песенку Крокодила Гены. Лиля, растерянная и счастливая, долго топталась на месте, неловко кланялась, прижимала руки к груди, не знала, что ей делать: уходить или продолжать кланяться. Особенно усердствовали торпедисты, помнившие наказ своего командира: «Ладоней не жалеть!» Сам же Городков, к его великой досаде, занимался в это время дежурством.

«Какая жалость!.. — терзался Ветров. — Надо было подменить. Я сплоховал. А Лиля не подвела, пассаж вышел без единой запинки. И хороша-то как!.. Настоящая лилия!»

Последними выступали «Щипачи». Но это был уже не октет, которым еще недавно верховодил мичман Щипа: на небольшой клубной сцене с трудом умещались две шеренги певцов! Громкий успех октета на смотре самодеятельности расшевелил тайных вокалистов. На призыв Ветрова: «Алло, таланты, шаг вперед!» — многие моряки откликнулись с охотой.

Запевал, конечно, Щипа, отрастивший к этому времени для «импозанту» усики, как у Кубидзе. Запевал весело, задорно, в иных местах очень лукаво. За вторым куплетом вели припев не только Щипа со своими хлопцами, но и добрая половина зала, к которой постепенно присоединилась другая половина, так что пел весь зал. Даже Велта тоже пела. Да еще как! Полным голосом, безо всякого смущения:

А если очень повезет,Тебя дорога приведетНа Тихоокеанский флот!

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Учеников принимаете? — вопросительно улыбнулся Жилин, не дослушав до конца доклад Павлова о том, чем занят личный состав.

— В каком смысле?.. — Павлов не понял вопроса неожиданно нагрянувшего начальника.

— В самом прямом. — Жилин, покряхтывая, снимал плащ-пальто, аккуратно, даже любовно, складывал белое кашне. — Решил натаскаться по новой торпеде. Ваши готовят практические торпеды, вот я и поприсутствую. Так сказать, приятное с полезным…

— Учиться никогда не поздно, — осторожно откликнулся Павлов, сомневаясь, что Жилин найдет для себя какую-то приятность в подготовке торпеды. Сомнительно было ожидать и пользу от того, что начальник будет здесь целый день. — Наверное, по чертежам вы уже добрались до каждого винтика?