Женщина на все времена - Элизабет Хэран

успела — сзади раздался шорох. Нола Грейсон обернулась. Она, как загипнотизированная, смотрела на дверь. Шеннон всхлипывала у нее на руках.

В проеме двери показался Ленгфорд Райнхарт. Его худое тело и обострившиеся черты лица привели Нолу в ужас. Хозяин поместья казался совсем не таким, каким она привыкла его видеть. Его палка исчезла, и вместе с ней исчезло впечатление того, что он беспомощный, слабый старик.

Голубые глаза Райнхарта холодно блестели. Хозяин поместья был похож на хищную птицу, в лапах которой оказалась беззащитная птаха. А видит ли он то, что у этой птахи есть птенец — совсем маленький?

Глава 11

Нола Грейсон и Ленгфорд Райнхарт, казалось, смотрели друг на друга целую вечность. Молодая женщина хотела заговорить, спросить полоумного хозяина поместья, почему он запер ее, но не могла произнести ни слова. Наконец, старик разомкнул уста. Тихо, почти шепотом он сказал:

— Я не допущу того, чтобы вы отняли у меня Галена.

Нола Грейсон ожидала услышать что угодно, но никак не бред.

— Отнять у вас Галена! — воскликнула она. — Что вы имеете в виду?

— Он сказал, что, если я не изменю свое решение и вы не получите возможность остаться, они тоже уедут.

— Первый раз слышу.

Голос Ленгфорда Райнхарта стал громче.

— Я не позволю вам вбить клин в наши отношения. Я и Эмили этого не позволил. Он — продолжатель моего дела, мой наследник. Гален мне как сын, которого я никогда не имел. Я не могу потерять и его.

Нола растерялась. Во всем, что говорил хозяин поместья, не было никакого смысла. Он сумасшедший, это ясно. Молодая женщина пыталась взять себя в руки, чтобы нечаянно не разозлить его еще больше. Она должна его успокоить, поговорить с ним о его страхах, чтобы он понял, что ошибается. И потом, у нее на руках Шеннон…

— Я не понимаю, почему вы решили, что Гален хочет отсюда уехать. Он любит ферму и делает все, что в его силах, чтобы спасти ее. Будущее своих детей, в первую очередь мальчиков, он видит здесь. Хиз уже сейчас помогает отцу всем, чем может. Вы же наверняка это знаете.

— Я знаю и это, и то, что у вас на уме, — голос Райнхарта звенел от ненависти. — Вы думаете, что я глуп так же, как Эмили, и так же, как моя Элен, — здесь ему не удалось совладать с собой, и голос сорвался.

У Нолы Грейсон бешено забилось сердце. Райнхарт сказал: «Элен». Его умершую жену звали Элен. Все, что до этого казалось ей совершенно очевидным, теперь рассыпалось.

Ленгфорд Райнхарт сделал два шага по направлению к ним и остановился около стола.

— Все женщины — лгуньи, — он так сильно ударил кулаком по столешнице, что Нола вздрогнула, а Шеннон заплакала.

Учительница крепче прижала девочку к себе. Старый кретин! Перепугал ребенка. Англичанка старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не злить хозяина поместья.

— У меня нет причин лгать вам, мистер Райнхарт. Зачем мне это? Я приехала сюда, чтобы преподавать детям мистера Хетфорда, вот и все. Я ничего не знаю о вашей жизни, ничего не знаю о том, что случилось с вами в прошлом. Какие у вас основания сравнивать меня с умершей женой Галена Хетфорда или с вашей собственной?

— Вы все одинаковые. Эмили не смогла вынести здешнюю жизнь, а Элен была еще меньше приспособлена к тому, чтобы жить в глуши. Одним словом, женщинам здесь не место. Мы же столько раз говорили об этом Галеном! Я думал, он понял…

— А мне нравится здешняя жизнь. Я наслаждаюсь тишиной, покоем после грохота и шума большого города.

— Ерунда. Эмили сначала говорила то же самое, а потом умчалась в Винтон, и только ее и видели. Гален поскакал за ней… — голос Райнхарта замер, и Нола опять напряглась, крепче прижимая к себе девочку. — Если вы уедете, он тоже захочет уйти.

Молодая женщина не поняла, о чем говорит старик. Она решила спросить, почему Гален Хетфорд захочет куда-то уйти и что случилось с Эмили, но в мыслях у нее было только одно — нужно как-то избавить от всего этого Шеннон.

— Позвольте Шеннон уйти. Пусть девочка идет во флигель, — попросила она. — А мы с вами останемся здесь и сможем спокойно поговорить.

— Нет!

Шеннон задрожала. Нола на минуту ослабила объятия, и девочка выскользнула из ее рук. Малышка выбежала из комнаты.

— Шеннон! — закричала Нола и ринулась за ней, но Райнхарт загородил ей дорогу.

— Да что с вами, в конце концов, мистер Райнхарт? — все мысли Нолы были о ребенке.

Теперь ее и Райнхарта разделяли лишь несколько дюймов. Молодая женщина понимала, что хозяин поместья не в себе. Глаза у него были стеклянными, дыхание стало прерывистым. В тишине дома слышался плач Шеннон. Он звучал глухо. Судя по всему, девочка забилась куда-то в угол.

— Дайте мне пройти, — спокойно попросила Нола. — Я должна успокоить ребенка.

Райнхарт продолжал свое, не слушая учительницу:

— Зачем вы приехали сюда? Вы все нам испортили. Гален уже успокоился. Он наконец понял, что без Эмили ему намного лучше.

Это был шанс, потому что Шеннон не могла слышать ни ее вопрос, ни ответ Райнхарта.

— А что случилось с Эмили?

— Она исчезла из нашей жизни. Она ушла навсегда.

Нола Грейсон сглотнула слюну. Итак, она была права. В безымянной могиле, которую она видела, лежит Эмили, и Гален… Гален, должно быть, убил ее.

У учительницы подкосились ноги. Голова у нее закружилась, и она чуть было не потеряла сознание. А Райнхарт все не унимался:

— Как вы посмели притащить сюда этого мерзавца, Вэйда Дэлтона? — прошипел он.

Его полный ненависти голос возвратил Нолу к действительности.

— Почему вы называете его мерзавцем? — она решила выяснить все, что только сможет.

— Он разрушил мою жизнь. До того, как появился он, мы с Элен жили в мире и покое. Мы все вложили в эту ферму. Наши деньги, нашу силу, наши надежды, даже наши души, а он все это разрушил. Приехал сюда как бы искать воду, а вместо этого… — голос хозяина поместья сорвался.

Нола обратила внимание на то, что теперь вдобавок ко всему он начал дрожать.

— А что случилось с вашей женой? — она решилась задать и этот, самый трудный, вопрос.

Ленгфорд Райнхарт, казалось, не видел англичанку. Он вообще ничего не видел, не слышал, не соображал. Перед его глазами были картины прошлого, он вглядывался в пропасть того дня, который стал поворотным в его жизни.

— Я не мог дать Элен уйти, — он,