Китай - Эдвард Резерфорд

горести. Противостоять ударам судьбы и все такое. – Он открыл глаза. – Да, молодой человек может влюбиться, но в конце тяжелого дня, если он размышляет о женитьбе, ему в первую очередь нужна подруга жизни.

– Я понимаю, о чем ты, – сказал Трейдер.

– Ты знаешь, почему говорят, что Агнес Ломонд похожа на шотландскую вересковую пустошь? – спросил Чарли.

– Нет, – сказал Джон.

– Потому что она холодная и пустая.

– О! – Трейдер засмеялся. – Я должным образом предупрежден.

Но он считал, что знает лучше.

* * *

Шижун не сводил глаз с одной точки. Это произошло так неожиданно, что он даже не понял, что увидел. Когда они только-только начали погоню, он потянулся к подзорной трубе и несколько секунд вглядывался в нее, а потом закричал в голос:

– Гребите быстрее! Как можно быстрее!

Круглые глаза, нарисованные на военном корабле, мрачно следили за ним, словно говоря: «Ты их никогда не поймаешь».

Губернатор Линь был так горд, когда сказал Шижуну:

– Я купил британский военный корабль. Теперь, когда у нас есть варварский корабль, мы можем его тщательно осмотреть, чтобы узнать, как все устроено.

Идея была достаточно здравой, но результаты оказались неутешительными, потому что, списав корабль, англичане поступили хитро.

– Похоже, Эллиот снял все пушки, – грустно сообщил Линь.

А через месяц он признался:

– Наши моряки не могут понять, как работает оснастка. Это не похоже ни на одну из наших джонок. Я дико злюсь, но до сих пор они не в состоянии управлять варварским кораблем.

Однако списанному британскому кораблю все же нашлось применение. Оснастив его собственной пушкой и нарисовав огромные глаза на носу в стиле военных джонок, губернатор Линь пришвартовал его у песчаной косы в Жемчужной реке, чуть ниже по течению от Вампу.

– При наличии батарей по обе стороны и с этим кораблем посередине, – заявил он, – варварские военные корабли не смогут угрожать Гуанчжоу.

Тем не менее в заливе не все было спокойно.

– Несмотря на ваши патрульные лодки, я слышал, что опиум снова ввозят контрабандой на небольших судах и даже на лодках-драконах, – сказал Линь Шижуну. – Вы должны положить этому конец. Я рассчитываю на вас!

– Я удвою усилия, ваше превосходительство, – пообещал Шижун.

Его лодки патрулировали воды каждый день. Часто он и сам выходил в море. У него были шпионы на побережье. Шижун делал все, что только мог придумать. Он также поймал нескольких контрабандистов. Но его и это не удовлетворило.

А теперь эта незнакомая лодка-дракон, появившаяся в полумиле от него. Было ли это судно контрабандистов? Быть может. Когда гребцы заметили, что Шижун преследует их, то начали орудовать веслами как сумасшедшие, что лишь укрепило его подозрения.

Но именно то, что он увидел в медную подзорную трубу, по-настоящему потрясло Шижуна. Лодкой-драконом, по-видимому, командовал Ньо. Шижун не сомневался. Он разглядел лицо, характерный шрам на щеке… Даже то, как тот сидел и как командовал своими гребцами, подтверждало: это был Ньо.

Ньо, его слуга. Которого он выбрал, спас из тюрьмы, приблизил. Которому доверился. И даже проникся симпатией. Ньо, который так внезапно и бесследно исчез, что Шижун даже засомневался, уж не попал ли парень в беду, а то и что похуже – погиб.

Но вот он живой и здоровый. И это еще не все. В ответ на его доброту и доверие Ньо предал его. Переметнулся к врагу.

Однако в душе Шижуну даже хотелось приветствовать молодого человека, радуясь тому, что тот жив. Но затем его посетила другая мысль. Как бы это выглядело, если он доставит к губернатору клетку со связанными контрабандистами, а Линь узнает в одном из них слугу своего секретаря, который много времени проводил в их обществе.

Как это характеризует мою прозорливость, подумал Шижун, или мои способности управлять своим народом? Катастрофа. Этого не должно произойти. Но Шижун не хотел оставлять Ньо на свободе, чтобы его не узнал и не поймал кто-нибудь другой. Когда Шижун догонит контрабандистов и они окажут сопротивление, а они наверняка это сделают, Ньо должен умереть.

Если потребуется, подумал Шижун, придется убить его собственноручно.

* * *

Шла вторая неделя мая. Скоро в Калькутте наступит сезон летних муссонов, и все уже начали выезжать в горы.

Джон Трейдер вошел в офис Одстока, и на него сразу навалилась усталость от перспективы скучного дня.

Поэтому он был удивлен, услышав странные булькающие звуки, доносившиеся из кабинета Бенджамина Одстока. Казалось, у дородного торговца случился припадок. Трейдер с тревогой бросился в тихую небольшую комнату.

Бенджамин Одсток сидел за столом, держа в руках письмо. Странное бульканье, которое услышал Трейдер, оказалось хихиканьем. Некоторое время Одсток смотрел на Трейдера, словно не видел своего младшего партнера, а потом вскричал:

– Старый черт! Вот же старый черт!

– Что случилось? – спросил Джон.

– Эбенезер! Мой отец. Вот что случилось! Старый черт! Взгляни! – Он сунул Трейдеру письмо.

Когда Трейдер начал читать, Бенджамин Одсток, несмотря на то что был дородным джентльменом, с пятнами табака на сюртуке, сложил свои толстые ручки вместе, как будто в молитве, сунул их между толстыми ляжками и так радостно ухмыльнулся, что стал похож на школьника.

Письмо было кратким и конкретным. В нем подтверждалось, что британское правительство отправляет экспедицию в Китай, но Палмерстон по-прежнему отказывался предоставить парламенту какие-либо сведения. Затем последовали осторожные слова о глупости тех, кто возражал. Как обычно, старший Одсток перечислил все, что у него болело, отчего даже простые дела становились тяжелым бременем, а в конце добавил еще кое-что важное:

При всей нестабильности торговли с Китаем цена на чай в последние месяцы сильно колебалась. В один день она составляла шиллинг за фунт, в другой – три шиллинга. Чай, который вы отправили в ноябре, я полностью продал почти по самой высокой цене. Кроме того, действуя в интересах партнерства, я совершил множество покупок и продаж чайных контрактов, которые принесли дополнительную прибыль. Прилагаю аккредитив, который вы можете разделить между вами и младшим партнером, если считаете это целесообразным.

– Он отправил нам деньги, – сказал Трейдер, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Верно. – Бенджамин снова стал степенным джентльменом и снисходительно посмотрел на Трейдера. – Семьдесят пять тысяч, если быть точным.

– Семьдесят пять тысяч! – заорал Трейдер.

– Мы не зря называем отца старым чертом, – заметил торговец.

– Я получу что-нибудь из этого?

– Думаю, да. Вообще-то, ты получишь столько же, сколько и мы с Талли. Двадцать пять тысяч.

– Но моя доля в партнерстве всего десять процентов. Определенно…

– Талли очень тобой доволен. Вся эта заваруха в Кантоне стала хорошим испытанием. Показала нам, из какого ты теста. Ты прошел через испытание с достоинством. Не сгибался под огнем. Сохранял хладнокровие. Затем ты привел этого американца, чтобы привезти чай, помнишь? Когда ты вернулся из Гонконга в Калькутту, Талли прислал мне в частном порядке письмо, в котором предлагал сделать тебя равноправным партнером при условии моего согласия. Время принятия решения на