Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1 - Борис Яковлевич Алексин

Его мыслями завладела странно влекущая к себе недавно появившаяся девушка. Спросить о ней прямо он не решался: такие расспросы неминуемо вызвали бы кучу насмешек, а он не хотел, чтобы кто-либо смеялся над этим, каким-то совершенно новым и неизведанным им ранее, чувством; тем более, чтобы та, кем он интересовался, могла бы явиться мишенью насмешек, или чтобы она узнала о том, что он ею интересуется.

Он уже решил, что она, видимо, так и не придёт, а так как картину эту он видел ещё во Владивостоке, то и стал пробираться к выходу. В клубе его уже ничего не удерживало. «Пойду домой», — решил он.

У самой двери он столкнулся нос к носу с Нюськой Цион и Катей Пашкевич. Нюська обрадованно схватила его за руку и закричала:

— Ну вот, хорошо, что мы тебя встретили! А я думала, что ты сегодня и в клуб не придёшь. Знакомься, я там на линии-то не успела вас познакомить, это моя лучшая подруга Катя Пашкевич, не слыхал? Ну, так скоро про неё услышишь, мы её на днях принимать в комсомол будем. Пойдёмте сядем, вон там место ещё есть, — и она, продолжая тащить Бориса за руку, а другой придерживая уже собиравшуюся повернуться к выходу Катю, проталкивалась с шутками и смехом среди молодёжи к облюбованному ею месту.

Они стали рассаживаться. На скамейке места оказалось мало, но стараниями Нюси они поднажали на соседей, и кое-как, тесно прижавшись друг к другу, втиснулись-таки на скамейку. Получилось так, что Борис очутился в середине, а девушки сели по обе стороны от него. Борис и Катя вновь встретились взглядами, причём, если он постарался задержать на ней взор, то она, наоборот, быстро отвернулась, и даже, как ему показалось, чуть-чуть покраснела. А Нюська, между тем, продолжала громко, никого не стесняясь, болтать:

— А это, Катя, тот самый Борис Алёшкин, о котором я тебе рассказывала. Ни одной девчонке здесь проходу не давал! Он нам сейчас расскажет о своих похождениях во Владивостоке, поди, и там всем девушкам головы вскружил. Наверно, также, как и здесь, за каждой волочился?

Нельзя сказать, чтобы эта безудержная болтовня понравилась Борису, он невольно подумал: «Эта чёртова трещотка, поди, ей всё про меня разболтала, да ещё и приврала с три короба», — и он прервал Нюську на полуслове:

— Помолчи ты, Нюся, хватит трещать, аж в голове зашумело! Да и привираешь ты обо мне много. Вы не слушайте её, — повернулся он к Кате, — она ерунду плетёт, точно я действительно какой-то Дон Жуан. Чепуха всё это, не верьте ей!

— А вы не беспокойтесь, мне ведь безразлично, что Нюся о вас знает и что рассказывает. Меня-то это не касается.

— А вот и врёшь, — воскликнула Нюська, — а кто меня сегодня целый вечер про Борьку расспрашивал, а?

Эти слова совсем вывели из себя, очевидно, самолюбивую девушку. Она встала и сердито сказала:

— И опять ты врёшь, Нюся! Если я и спросила, так только потому, что ты сама о нём без умолку болтала. Но здесь сидеть тесно, я не хочу. Вон там место есть, если хочешь, пойдём туда, — и она, не обращая внимания на Борин протест, стала протискиваться в сторону, где действительно виднелось незанятое место.

Нюська, что-то проворчав, последовала за ней. Тогда в таких клубах, как шкотовский, никакой нумерации мест не было, и каждый сидел на том месте, которое сумел занять.

Борис остался один. Он был ошарашен таким отношением, к которому, кстати сказать, не привык, и немного растерянно и даже обиженно посмотрел вслед удалявшимся девушкам. Он видел, что Нюся что-то горячо и, кажется, даже сердито говорила Кате, но та не только не отвечала на упрёки подруги, а как будто их и не замечала. Они пробрались к намеченному месту и уселись. Садясь, Катя обернулась, и Борис снова встретился с нею взглядом. Взгляды их скрестились лишь на мгновение, но этого было достаточно для того, чтобы Борис вскочил со своего места и ринулся вслед за девушками. Он заметил местечко на скамейке, стоявшей за той, на которую они сели, и бросился к этому месту.

К сожалению, это место заметил не он один, одновременно к нему стали протискиваться и Аня Сачёк, сопровождаемая Жоркой Олейниковым, и Дуся Карвась. Через несколько мгновений все четверо столпились около этого места, и так как уже прозвенел третий звонок, то стали пытаться все вместе на нём уместиться. При воркотне соседей, смехе самих виновников этой толкотни, им всё-таки удалось втиснуться всем четверым. Борис очутился рядом с Аней, как раз позади Кати.

Кинолента была старая, изношенная, поэтому помимо перерывов между частями (а тогда они были обязательными и не в таких кинотеатрах, как шкотовский клуб), происходили довольно длительные и частые перерывы и в середине частей, когда рвалась лента.

Каждый такой перерыв, как, впрочем, и знание содержания фильма, Борис использовал для того, чтобы блеснуть своим остроумием и красноречием.

Присутствие Кати подстёгивало его, как приём какого-нибудь сильно возбуждающего средства. Он всеми силами старался обратить на себя её внимание. И, как самец павлина, распускающий свой удивительный хвост для того, чтобы привлечь внимание самки, так и Борис стремился распустить краски своего красноречия и острословия, чтобы привлечь внимание пленившей его девушки.

Сравнение, которое мы привели, наверно, грубое и, может быть, даже вульгарное и циничное, но, к сожалению, оно верно. Борис, видимо, ещё не осознал силу, глубину, да, пожалуй, и серьёзность своего чувства к Кате Пашкевич, и потому, если сказать откровенно, вёл себя и грубо, и глупо.

Однако его остроты, перлы его красноречия, рассказы, приводимые кстати и некстати, анекдоты, которых он, благодаря своей начитанности и хорошей памяти, знал множество, вызывали взрывы смеха у его соседей, близсидящих взрослых людей, а Нюська хохотала до слёз, и только та, для которой он старался больше всех, лишь иногда в самых смешных местах, видно стараясь удержать готовый сорваться смех, позволяла себе лишь чуть-чуть, одними уголками губ, улыбнуться.

После кинокартины все весёлой гурьбой направились к центру села, где жили Аня Сачёк, Нина Руденко, Дуся Карвась и другие. Конечно, пошёл туда и Борис, он рассчитывал, уж если не вдвоём с Катей дойти до её дома, то хотя бы пройти этот путь в общей компании. Однако его расчёты не оправдались, и договориться о следующей встрече с этой Несмеяной-царевной, как он про себя её назвал, на что он надеялся, ему не