Двери паранойи - Андрей Дашков

(Так кого же выкармливает своим молоком морозоустойчивая самка?)

В этот момент раздвинулись занавески в темном окне спальни. Я увидел два тусклых красных глаза, обозревающих двор. Только глаза – и ничего похожего на бледное пятно лица. Тень была за стеклом – тень, управляющая человеческими муляжами…

На какое-то мгновение меня охватила паника. Босс холодно посмеивался в уголке мозга – как человек, наблюдающий на улице за растерянной собачкой.

Подобная шоковая терапия была мне не в новинку. Я взял себя в руки, вспомнив, что и так уже подзадержался на этом свете.

Без увеличительных стекол страха все выглядело гораздо обыденнее. Две красные точки могли быть, например, лампами какого-нибудь прибора. Или индикаторами включенной сигнализации… Чушь! Я по-прежнему пытался спекулировать.

В любом случае делать здесь было нечего. Я хлопнул Верку по плечу и велел возвращаться в отель.

В час пик по проспекту тащилось унылое стадо автомобилей. Картина вполне мирная, но я без труда вообразил, как все выглядело в ту ночь, когда тут постреливали из автоматов и чуть не угробили меня вместе с «призраком». Проспект пролегал мимо парка, с которым тоже было связано немало потрясений в одном из прошлых «сновидений».

И наконец показалась стеклянная многоэтажка конторы, где я трудился с восьми до пяти, как заведенная кукла, – в общей сложности шесть лет жизни коту под хвост. Лучших лет! Теперь фасад был заляпан незнакомой рекламой. Я увидел даже окно кабинета, из которого выбросился мой шеф.

Бесполезная поездка. Я впустую растрачивал отведенное мне время. Отведенное для чего? Само отсутствие ответа на этот вопрос действовало завораживающе. Хуже того – с закатом солнца (а в ноябре оно закатывается очень рано) у меня начался легкий мандраж. Поначалу я довольно смутно представлял себе, что нас ожидает. Чем дальше, тем все отчетливее вырисовывалось, что не ожидает ничего хорошего. И все же это было только предчувствие, безжалостно подавленное боссом в самом зародыше.

Чужое лицо; мистический союзник; прикрытие в виде Фариа и охраны – на первый взгляд, беспокоиться не о чем. Однако я лучше любого другого знал, что шутить с Эльвирой вредно для здоровья. А босс собирался сделать именно это.

54

Около десяти вечера я ввалился в «Три семерки» в теплой компании Фариа, двух телохранителей, Гошика, Серого, его Анжелки и Равиля (так звали пушера, тоже пожелавшего рискнуть своими нетрудовыми).

Казино занимало первый этаж огромного мрачного здания. Снаружи – советская символика и колотый гранит. Сталинский ампир. Этот нетленный архитектурный труп гальванизировала веселенькая иллюминация. Внутри имелось все необходимое для порочно-приятного времяпровождения и успешного морального разложения.

Судя по всему, обо мне уже пронесся легкий слушок (дескать, появился форинер при бабках, которые не пахнут, – и без этого европейского чистоплюйства, заставляющего фирмачей шарахаться в сторону при первом же столкновении с нашей пованивающей действительностью). Еще в вестибюле я заметил пару-тройку проституток, которые были не прочь меня подоить. Но их оттеснили люди действительно озабоченные и повлекли нас дальше, чтобы продемонстрировать достоинства настоящих доильных аппаратов, которых здесь было несколько – на любой вкус. Кто-то успел уведомить персонал, что я играю по-крупному. Дорогой клиент. Во всех отношениях.

Вид у меня был брезгливо-скучающий, как и положено малому, который везде побывал и перетрахал пол-Европы. Фариа держался рядом. Саквояж с деньгами в его руке не слишком бросался в глаза.

Огромный зал, в котором застыли острова электрического света, не производил приятного впечатления. Устроено все было с размахом, однако истинного шика, приобретаемого в результате устойчивого влияния многолетних традиций, явно не хватало.

Шлюхи подороже, чем те, что дежурили на входе, уже меня сфотографировали и классифицировали. Оставалось ждать, когда подгребет сутенер. Я покосился на кассу, превращенную в бункер за золотыми перилами. Поблизости от нее прогуливались два шварценеггера в отлично скроенных пиджаках с символикой заведения.

Что-то подсказывало мне, что фишки сегодня не понадобятся. Фоско – не тот человек, который станет забавляться разноцветными цацками на рулетке. Не его стиль. Не та игра, не тот размах и не те суммы, которые могли бы его взволновать. Он был пресыщенным малым. Его сиятельство пронимало только нечто исключительное. Оно (сиятельство) любило сырое мясо, дымящуюся кровь, горы наличных. Если сегодня оно захочет сорвать крупный куш, то выберет баккару или покер – я был уверен в этом.

При внешней безмятежности атмосфера в зале была наэлектризована до предела. Какие-то крысоподобные личности возникали то тут, то там, выслушивали приказания и исчезали, мысленно лизнув хозяйский зад. Меня сканировали десятки пар глазок, заплывших от хронического недосыпания. Все лица – от праздно-любопытных до откровенно опасных – были смазаны, как на плохой фотографии. Даже коротко подстриженные жирные затылки излучали враждебность. Чувствовалось, что здесь недостаточно выиграть – надо было еще суметь унести ноги и деньги. Особенно – большие деньги…

В поле зрения возник поднос с бокалами на фоне декольтированной груди. Пить, конечно, не следовало бы, но босс был спокоен за нашу с ним биохимию. В бокале оказалось обыкновенное шампанское, если не считать каких-то добавок, не имевших ни запаха, ни вкуса и тем не менее мгновенно обнаруженных моим «сожителем». Впрочем, он признал их безопасными.

Я равнодушно скользил взглядом по сторонам в поисках таинственной Мамы, а заодно изучал диспозицию. В глубине зала угадывался проход в другое, затемненное помещение. Возможно, зал для элитной публики. Я окрестил его про себя залом Б… Туалет, офис, бар, пара служебных выходов. Окна заделаны давно и основательно. Под шторами – металлические жалюзи… Количество клиентов при оружии и их холуев было вполне достаточным, чтобы устроить тут локальную войну. Эдак примерно на недельку. Мои телохранители терялись на фоне скучающей толпы себе подобных.

Я постоял возле перил, ограждавших один из рулеточных столов. Гошик и Серый решили разогреться, а босс, по-моему, тренировал наш «третий глаз». Во всяком случае, за то недолгое время, что я торчал рядом с рулеткой, мы могли бы поиметь около штуки. Однако меня не интересовали деньги. Все чувства, включая азарт, вымерзли. Я превратился в ясновидящую машинку, озабоченную поиском объекта.