Первые шаги - Софья Непейвода

Данный тест повторяли каждые несколько дней. Сотрудник, работающий со мной в этом исследовании, откровенно выражал радость от результатов, но и несколько раз сетовал, что из-за особенностей контракта меня нельзя подвергать ещё каким-то, по его словам, «очень полезным» опытам.

Однажды вечером пришедший ночевать Шас прямо-таки лучился довольством.

— Очень за тебя рад, — сказал он. — Ты обладаешь редкой, высоко ценящейся способностью. И пока нет противопоказаний к её развитию. Если и дальше их не обнаружат, то рекомендую получать профессию извращенца-самоубийцы.

Уже не знаю в который раз проглотив накатившее раздражение, я молча отправилась наводить справки про «извращенцев-самоубийц». Оказалось, что в Тартаре это официальный термин, обозначающий определённый род занятий. «Самоубийцами» называлось большое направление профессий, сопряжённых с высоким риском, причём преимущественно природного происхождения или хотя бы не связанных с цивилизациями стабильной зоны Чёрной Дыры. Экстремальные исследователи опасных, неизвестных земель и люди, проводящие в них те или иные работы: некоторые, особые виды разведчиков, проводников, спасателей, военных и так далее, и тому подобное. Кроме места работы (в основном — за пределами стабильной зоны), данную группу профессий объединяло ещё одно: высокая смертность.

«Извращенец» сильно сужал количество профессий, хотя кое-какой выбор всё равно оставался. Общим для всех извращенцев-самоубийц являлось то, что они имели дело с короткими путями и тем, что в принципе могло ими стать. Разобраться в дебрях характеристики оказалось сложно, но, судя по описаниям, людям данных профессий нередко приходилось работать с минимумом или вовсе без оборудования (причину этого я так и не поняла). Соответственно, возрастала вероятность травм и гибели. Кроме того, для полноценной профессиональной деятельности было необходимо неким образом различать, а то и пользоваться теми короткими путями, которые для остальных оставались невидимыми и неощутимыми.

При просмотре списков вакансий и объявлений о поиске работы становилось очевидно, что извращенцы-самоубийцы в дефиците и что плату им предлагают высокую. Нередко встречались числа за тысячу, а иногда превышали пять тысяч в месяц (плата за отдельные задания с неизвестным сроком выполнения вообще могла составлять шестизначную сумму) — заработок уборщика в Белокермане даже рядом не стоял. Ради интереса я сравнила зарплату людей разных профессий и выяснила, что в Тартаре начинающий уборщик (обязательное требование — наличие образования по профессии) зарабатывает примерно столько же или в полтора раза больше, чем я в Белокермане (то есть от двадцати до тридцати рублей). А в целом средняя плата за месяц (условный) работы колебалась от тридцати до двухсот-трёхсот рублей.

Однако несмотря на очень высокий заработок, профессия извращенца-самоубийцы показалась мне непривлекательной. Во-первых, судя по описанию, эта работа лежит вне сферы моих интересов. Во-вторых, из-за риска. Не люблю рисковать больше необходимого: меня никогда не тянуло заниматься даже экстремальными развлечениями. К тому же, и без дополнительных усилий сама жизнь в Тартаре вполне подходит под раздел экстремальных. Ну и, в-третьих, даже если бы всё получилось, возникает вопрос: зачем мне столько денег? По идее, даже двадцати рублей в Белокермане вполне хватало. А такие суммы… куда их девать? Сорить деньгами? Покупать модные шмотки, двухсотметровые квартиры, яхты или ходить по дорогим ресторанам? Глупо и бессмысленно. Лучше уж получить не такую высокооплачиваемую, зато более безопасную и интересную работу. Ту, что по душе.

Примерно в этом духе я и высказалась опекуну. Тот понимающе кивнул, ненадолго задумался, а потом сказал:

— Ты кое-что не учла. Тебе хватало заработка на жизнь в Белокермане — но в нём существуют серьёзные льготы на жизненно необходимые средства. Если бы тебе пришлось покупать недостающие препараты за свой счёт, то денег оказалось бы недостаточно. Впрочем, тут такой проблемы не возникнет — данная местность подходит тебе по жизненным кодам, так что в принципе… Но всё равно лучше пойти на извращенца-самоубийцу. А уже потом, поработав и приобретя опыт по специальности, можешь получить второе образование — то, которое тебе по вкусу, и перейти на другую работу. Окончательное решение всё равно будешь принимать сама: к тому времени, когда придёт время поступить, уже будешь на свободе и я тебе приказать не смогу. Но очень советую не отмахиваться от этой рекомендации.

— Не понимаю, почему именно эта профессия, — пожала плечами я. — Единственный плюс — деньги, но мне не нужны такие суммы. Тем более, как ты сам говорил, тут меня изучат и глобальных проблем с медицинской помощью уже не возникнет.

— Да, это так. Институт действительно даёт химерам возможность не просто существовать, а жить относительно полноценно, — улыбнулся Шас. — Дело не в деньгах… точнее, можно сказать, что в них, но не совсем в обычном смысле.

Я выжидающе посмотрела на опекуна. Тот долго молчал, о чём-то размышляя.

— Ладно, — наконец, вздохнул Шас. — Пожалуй, тебе уже пора узнать. Начну издалека — сам когда-то с трудом осознал данный нюанс, поэтому опасаюсь, что и у тебя возникнут сложности.

Дождавшись моего согласия, опекун продолжил:

— Для любого государства человек, неважно, гражданин он или нет, в первую очередь является товаром, рабочей силой, ресурсом, а уже во вторую — чем-то и кем-то ещё. Причём это не зависит от того, насколько социально ориентированно государство — всё равно сначала на человека смотрят как на ресурс.

— Даже в Белокермане? — поинтересовалась я, вспомнив оказываемую там рендерам поддержку — между прочим, в ущерб интересам страны.

— Даже в Белокермане, — Шас заметил сомнение на моём лице и криво улыбнулся. — Везде. Что бы ни говорили и чем бы ни прикрывались. Социальная направленность государства характеризуется тем, насколько большое значение в нём имеет не только человек как ресурс или товар, но и человек как личность. Однако даже в Белокермане человек как личность — не на первом месте, а лишь на втором. Иначе бы Белокермана быстро не стало. Как косвенный признак значимости человека-ресурса идут, например, условия иммиграции — они принимают не всех, а только представляющих для страны интерес: здоровых, обладающих востребованной профессией, способных и желающих работать. Иные случаи встречаются редко, причём чаще всего по политическим причинам. Но я отвлёкся, — опекун сделал паузу. — Так вот, в большинстве стран на первом месте стоит человек-ресурс, на втором — человек-личность. Но бывает и так, что человека-личности для государства не существует. Подобное происходит не очень часто, но среди гигантских стран две именно такие: рассматривают людей только как товар и ресурс, источник прибыли, но не как личность. Одна из таких стран — Тартар.