Королевский двор в Англии XV–XVII веков - Коллектив авторов

Оформление испанской и французской фракций английского двора стало главной причиной того, что двор оказался разделенным на две части. С одной стороны находились королевские министры, преданные политике умиротворения, административных реформ и финансовых нововведений, которые должны были создать эффективную модель платежеспособного государства, независимого от парламента. По другую сторону баррикады стояла группа аристократов, выступавших за агрессивную внешнюю политику.

Испанская фракция, стремившаяся способствовать развитию англо-испанских отношений, снискала у современников самую дурную славу из всех английских придворных объединений второй половины 20-х и 30-х годов XVII в.[925] Несмотря на явно происпанский характер политики Якова I и значимость фигуры Гондомара для последних лет правления этого короля, испанская фракция двора Карла I не была напрямую связана с группой сторонников Гондомара и являлась, по сути, новообразованием. После смерти Бекингема началось выдвижение лорд– казначея Ричарда Уэстона. С конца 1620-х годов фракция Уэстона вышла на лидирующие позиции при дворе, определяя внутреннюю и внешнюю политику королевства. Членами фракции являлись люди, так или иначе связанные с Испанией и известные своей симпатией к католицизму.

Основными целями деятельности испанской фракции было сохранение условий, которые должны были обеспечить нейтралитет в европейской политике, стабильность, экономическое сотрудничество с Испанией и беспарламентский тип правления. В течение десятилетия – с конца 1620-х годов и до начала гражданской войны – испанская фракция пользовались полной поддержкой Карла I, и ее доминирование при дворе было серьезно поставлено под вопрос лишь на короткий период в начале 1637 г.

Рост влияния фракции был наиболее интенсивным после ратификации Мадридского мирного договора 1630 г., когда увеличение числа сторонников Испании заметно взволновало в Уайтхолле противников Габсбургов, тогда как само заключение мира было обусловлено авторитетом Уэстона, сумевшего убедить Карла I в необходимости данного шага. В течение нескольких лет члены фракции содействовали перевозкам испанского серебра во Фландрию и набору добровольцев для фламандской армии. Тем не менее, безрезультатными были все попытки испанской фракции обеспечить заключение военного союза между Англией и Испанией: переговоры 1632, 1634 и 1637 гг. о возобновлении секретного договора закончились ничем.

После смерти Уэстона в 1635 г. влияние испанской фракции на Карла I уменьшилось. Однако Коттингтон и Уиндебэнк продолжали сотрудничество с испанской стороной, не теряя надежды на подписание в итоге союзного договора. И лишь отъезд Оньяте из Англии в мае 1638 г. ознаменовал неспособность английской и испанской дипломатии достичь соглашения между государствами о военном сотрудничестве.

Стремясь убедить Карла I в необходимости тесного сотрудничества, Мадрид в то же время игнорировал намерения Карла I вернуть Пфальц своему племяннику. Вероятно, именно из-за этого обстоятельства в 1634 г. испанцам не удалось договориться даже о минимальном военно-морском сотрудничестве сторон. Главная проблема Карла I и главная причина провала длительных переговоров, касающихся возвращения Пфальца, заключалась в неспособности короля предоставить испанцам за восстановление его сестры на троне адекватной платы деньгами или военной помощью. Ограниченность в средствах не позволяла Карлу I сделать что-либо для помощи Пфальцу без обращения к парламенту. Не имея других средств, Карл I до последнего момента рассчитывал на дипломатические методы борьбы, по-видимому, надеясь, что будущий союзник сделает все нужное Англии (и соответственно Пфальцу) лишь за сам факт подписания союзного договора.

Амбициозные военные планы Оливареса также не могли не сказаться на отношении англичан к военному союзу с Испанией. Опасения членов испанской фракции в Уайтхолле не были услышаны Неколалде, равно как не были использованы некоторые выгодные для Мадрида обстоятельства, возникшие благодаря сложностям в переговорах Англии и Франции середины 1630-х годов. Подарки Неколалде своим партнерам в Лондоне не были частыми и, вопреки всеобщей уверенности, не смогли способствовать изменению внешней политики Карла I.Как результат, в 1636–1639 гг. король, практически расставшийся с мыслью добиться возвращения Пфальца, относился к проектам военного союза с Испанией с таким же безразличием, как и ранее к предложениям Франции.

Если учесть, что восстановление Пфальца не входило в намерения испанской стороны, и, следовательно, получение военной помощи со стороны Карла I было маловероятным, главной целью Мадрида в отношениях с Англией являлось удержание англичан от участия в военных конфликтах Испании с Голландией и Францией. Испанцы умело играли на стремлении Карла I вернуть земли своей сестры, постоянно подогревая интерес английского короля новыми предложениями и обещаниями. При этом Испании была крайне выгодна и даже необходима помощь Англии в обеспечении транспортировки грузов во Фландрию. Фактически именно английское посредничество в вопросах снабжения и торговли, наряду с задачей сохранения Англией нейтралитета в борьбе континентальных держав, стало главной целью испанской дипломатии на протяжении 1630-х годов.

Как показали события 1630-х годов, испанцы действовали по одному и тому же шаблону, опробованному ими еще в ходе мирных переговоров 1629-1630-х годов: налаживание отношений с английскими министрами и поддержание интереса Карла I к проблеме Пфальца. За десять лет испанцами не было предпринято ничего существенно нового. Поскольку схема работала, очевидно, Оливарес не видел смысла в каких-либо изменениях.

Смелость Испании в отношениях с Англией основывалась не только на аргументе в виде Пфальца, но и на понимании того факта, что Карл I, испытывавший перманентную нехватку средств, не пойдет, в случае разрыва с Испанией, на участие в военных действиях на стороне ее противников. Оньяте демонстрировал очень тонкое понимание ситуации, когда утверждал, что английский король не решится участвовать в войне с неясными перспективами успеха. Недальновидная политика Бекингема, втянувшего во второй половине 1620-х годов Англию в конфликт с Испанией и Францией и чуть не приведшего корону к финансовому и политическому краху, должна была надолго, если не навсегда, отбить у Карла I желание воевать. Вторым фактором, обеспечивавшим стабильность англо-испанских отношений, была очевидная невыгодность для Англии прекращения торговли с Испанией.

И хотя нельзя отрицать вероятность того, что в итоге Карл I, уставший от бесконечных обещаний Испании, мог склониться к союзу с Францией, выступление шотландцев и рост внутренних проблем в Англии положили конец всем опасениям Мадрида, окончательно гарантировав неучастие англичан в войне на континенте.

Однако, при всем ранее сказанном, было бы неправильно расценивать итоги десятилетнего англо-испанского сотрудничества как сугубо отрицательные для Лондона. Несмотря на оставшийся нерешенным вопрос о возвращении Пфальца, для Англии сотрудничество с Испанией было не менее выгодным, чем для самой Испании. Уэстон прекрасно понимал, что в условиях единоличного правления короля, когда отсутствовала возможность получения субсидий от парламента, торговля с Испанией, наряду с другими экономическими мерами, предпринимавшимися лорд-казначеем, и сохранение нейтралитета во франко-испанских противоречиях давали возможность короне сохранять финансовую стабильность, а значит, и политическую независимость. Испанское серебро было необходимо Карлу I не меньше, чем Мадриду – английские конвои. Нельзя отрицать личной заинтересованности членов испанской фракции в сотрудничестве с Мадридом (для современников не было секретом, что испанские агенты не скупились на подарки для своих английских коллег). Тем не менее, курс политики Уэстона и его коллег был обусловлен, в первую очередь, стремлением поддержать стабильное состояние государства. Время тотального доминирования испанской фракции при английском дворе, пришедшееся на 1628–1635 гг., стало, без сомнения, наиболее благополучным периодом правления Карла I[926].

Хотя французская фракция Генриетты-Марии, в отличие от фракции Уэстона, не пользовалась благосклонностью Карла I и не оказала решительного влияния на внутреннюю и внешнюю политику королевства, ее деятельность представляет собой неотъемлемую и достаточно важную часть истории Англии 1630-х годов. Фракция королевы стала той силой, которая смогла выступить против происпански настроенных придворных, стремясь повлиять на политические симпатии Карла I и добиться сближения с Францией. В состав фракции Генриетты-Марии вошла группа молодых придворных, тесно связанных родственными узами, патронатными отношениями с Бекингемом и участием в переговорах по заключению брака Генриетты-Марии и Карла I.