Королевский двор в Англии XV–XVII веков - Коллектив авторов

Уэйн, занимавший на протяжении 1630-х годов различные административные и придворные должности (в том числе должность гофмаршала королевского хаусхолда в 1629–1639 гг. и должность казначея двора с 1639 г.) и бывший с 1630 г. членом Тайного совета, высоко ценился Карлом I[905]. Однако при этом Уэйн не отличался выдающимися способностями, а его недочеты и ошибки в ходе первой войны с шотландцами восстановили против него Уэнтворта[906]. Сложно понять, какие цели преследовала королева, поддерживая человека, который был непримиримым врагом Уэнтворта, советника и главной надежды Карла I (кроме того, сын Уэйна, Генри Уэйн-младший, был известен тесными связями с лидерами оппозиции). Возможно, Генриетта-Мария опасалась возросшего влияния Уэнтворта и стремилась назначением Уэйна несколько уравновесить положение сил при дворе. Результатом этого назначения стало очередное размежевание двора, которому в тот момент как никогда требовалось единение его членов[907].

В это время в окружении королевы появились новые лица, молодые роялисты Генри Уилмот и Джордж Горинг-младший, а сама Генриетта-Мария все более охладевала к своим бывшим «пуританским» фаворитам. Королева способствовала назначению Холланда главнокомандующим в первой Епископской войне, но затем перестала его поддерживать[908]. Фракция королевы приобрела религиозный характер: на первые роли вышли Монтагю и Джермин, не скрывавшие своего презрительного отношения к парламенту и протестантам вообще[909].

После приезда в Англию Уэнтворт попытался склонить на свою сторону Нортумберленда, известного дружескими отношениями с Уэйном[910]. К несчастью для роялистов, Нортумберленд имел веские причины затаить обиду на короля. Одной из главных причин его недовольства было то обстоятельство, что вся деятельность королевского военно-морского флота, который он возглавлял с 1636 г., ограничивалась «скучной борьбой с голландскими рыболовами и мелкими контрабандистами». Его попытки реформировать флот также были расстроены Коттингтоном[911]. Нортумберленд выражал неудовольствие невнимательным отношением пэров к шотландской кампании, а также всей церковной политикой Лода и выступал (хотя и безуспешно) против войны с Шотландией[912]. Наконец, особое раздражение Нортумберленда вызвало назначение Уилмота командующим несколькими королевскими отрядами в Шотландии. По словам Нортумберленда, выдвижение королем «такого посредственного человека, который берет на себя ответственность называться английским пэром», было крайне несправедливо[913]. Таким образом, Нортумберленд, которого Уорвик называл верным слугой короля, был вынужден пересмотреть свои взгляды[914]. Хотя в начале 1640 г. Нортумберленд был назначен главнокомандующим английской армией, однако еще до начала Второй Епископской войны сказался больным и покинул свой пост, присоединившись к противостоявшим Уэнтворту Уэйну и Холланду[915].

К началу гражданских войн фракция королевы фактически перестала существовать. Уэнтворту Долгим парламентом было предъявлено обвинение в государственной измене, во многом благодаря аргументам, озвученным Уэйном. И Холланд, и Нортумберленд своими заявлениями способствовали дискредитации Уэнтворта и вынесению ему смертного приговора в мае 1641 г. (хотя стоить отметить, что и Холланд, и Нортумберленд требовали только отставки Уэнтворта, но не его смерти)[916]. Участие Уэйна в судебном процессе над Уэнтвортом положило конец его многолетней службе королю, и в ноябре 1641 г. он был освобожден от всех занимаемых им должностей, после чего присоединился к сторонникам Долгого парламента[917].

С конца 1640 г. Джермин и Генри Перси участвовали в заговоре роялистов по освобождению Уэнтворта, но их планы были раскрыты[918].

В начале 1642 г. попытка Карла I арестовать лидеров палаты общин окончилась неудачей из-за того, что Генриетта-Мария неосторожно поделилась планами короля с графиней Карлайл, которая в свою очередь оповестила Джона Пима[919]. Летом 1642 г. Генриетта-Мария была обвинена в государственном преступлении и была вынуждена бежать во Францию, сопровождаемая Монтагю и Джермином.

Во Франции Монтагю принял постриг в бенедиктинском монастыре. Его приблизила к себе Мария Медичи, благодаря протекции которой он вскоре стал аббатом. В 1647 г. Монтагю стал духовником Генриетты-Марии и находился в окружении королевы до ее смерти в 1669 г., после чего он вернулся в Париж, где и скончался в 1677 г.[920]

После прибытия во Францию в 1642 г. Джермин также продолжал поддерживать Генриетту-Марию. В 1643 г. он стал бароном, а после восстановления Карла II на троне получил титул графа Сент-Олбанса. В 1671–1674 гг. Джермин занимал должность лорд-камергера королевского двора. Умер Джермин в 1684 г.[921]

Генри Перси после начала гражданской войны остался на стороне короля. В 1643 г. он был удостоен титула барона. Через два года Перси был вынужден бежать во Францию. Так же как Монтагю и Джермин, он до своей смерти в 1659 г. оставался сторонником королевы[922].

Нортумберленд и Холланд придерживались нейтралитета по отношению к растущему кризису в стране так долго, как то позволяли обстоятельства. Нортумберленд присоединился в 1642 г. к лагерю парламента, сделав выбор в пользу своей религии и старой знати, к которой принадлежал он сам, и оставался одним из наиболее умеренных противников короля. В годы протектората Нортумберленд оставался вне политики. После реставрации Стюартов он быстро завоевал расположение Карла II, став членом Тайного совета. Нортумберленд умер в 1668 г.[923].

Холланд в течение войны лавировал между парламентариями и роялистами, не оставляя попыток добиться соглашения между обеими сторонами. В итоге в 1649 г. он был обвинен в шпионаже в пользу короля и казнен по приговору парламента, несмотря на заступничество его брата, графа Уорвика[924].

Тщательное изучение королевского двора 1625–1640 гг. позволяет сделать вывод о политической неоднородности его состава и о сложности взаимоотношений между фракциями и группировками придворных. В отдельные временные периоды придворная борьба принимала разные формы. Противостояние королевского фаворита и оппозиции сменилось затяжной борьбой крупных придворных фракций, ориентированных на внешние силы, а последние годы единоличного правления Карла I оказались отмечены религиозным конфликтом и ростом напряжения в отношениях роялистов и сторонников парламента.

После смерти Бекингема новыми советниками короля было осуществлено изменение общего вектора внутренней и внешней политики: произошел отход от активной военной политики, ставшей причиной опустошения казны, и выработана детальная программа стабилизации внутреннего положения в стране. Вследствие того что на долгие годы для Карла I приоритетной стала не внутренняя, а внешняя политика, ориентирами придворных фракций оказались внешнеполитические силы – правительства Испании и Франции.

С конца 1620-х годов началось постепенное оформление происпанской и профранцузской придворных группировок во фракции, представлявшие собой организованные объединения, предназначенные для решения масштабных задач. В отличие от придворных группировок предшествующего периода, создававшихся для достижения сиюминутных конкретных целей, фракции характеризовались наличием фигуры лидера, стабильным составом и долгосрочной программой деятельности. Связь с внешнеполитическими силами являлась обязательным атрибутом для фракций каролинского двора 1630-х годов. Фракции, действовавшие в тесной связи с иностранными дипломатами, отличались от придворных группировок не только большей организованностью, но и более широким профилем деятельности. Основные цели деятельности фракций оказались обусловленными стремлением их лидеров получить возможность влияния на внешнеполитический курс Карла I. Создание фракций стало возможным лишь в условиях внутреннего спокойствия в королевстве и отсутствия фигуры всесильного фаворита, каким раньше был Бекингем, и явилось реализацией стремления английской знати получить возможность участвовать в решении политических вопросов.

Оформление испанской и французской фракций английского двора стало главной причиной того, что двор оказался разделенным на две части. С одной стороны находились королевские министры, преданные политике умиротворения, административных реформ и финансовых нововведений, которые должны были создать эффективную модель платежеспособного государства, независимого от парламента. По другую сторону баррикады стояла группа аристократов, выступавших за агрессивную внешнюю политику.