Семь гвоздей с золотыми шляпками - Анна Дашевская

— Чего не образовалось? — изумился Сансон.

Ну, конечно, это меня уже полтора месяца натаскивают в древнем языке дроу, а ректор Школы пока в этом смысле нем. Я расшифровала понятие:

— Thaltalra — это как бы сообщество, некое единство неодушевленных или частично одушевленных магических предметов, к коим относятся и книги. В старых библиотеках очень мощные thaltalra, которые сами себя охраняют, подталкивают правильных читателей к полкам, помогают хранителям… Был случай в библиотеке магического Совета, туда забрался вор за определенной книгой. И вор был неслабым магом, и амулетами обвешался, как собака блохами, только ничего не помогло, когда ему на макушку приземлился том гномьих Хроник, в переплете, окованном серебром.

— С камушками? — пискнула девушка-полугномка, глаза ее горели восторгом.

— А как же, конечно, с камушками. Гномий же том, одних рубинов полкило, наверное, было…

— Красиво, — улыбнулась Мари. — Но у нас здесь этого пока нет, правильно?

— Правильно, — согласился Жиль. — Я считаю, нужно попробовать в роли хранителя библиотеки какого-нибудь духа. Конечно, до Хранителя Либера ему нескоро удастся дорасти, ну, будет развиваться вместе с библиотекой.

Я повернулась к мадам Лаво:

— Как насчет одного из духов Лоа?

— А ему нужно будет создавать телесное воплощение? — спросила она, сдвинув брови и что-то явно прикидывая.

— Думаю, нет. Оно только мешать будет. Вон его телесные воплощения, — Жиль кивнул в сторону обоих библиотекарей.

— Хо-ро-що… — Мари потерла переносицу пальцем, потом, решившись, повернулась ко мне, — Дамбалл, я полагаю. Поможешь?

— Конечно, — кивнула я.

Дамбалл, дух, принимающий обычно вид огромной змеи, покровительствует всем слабым и беспомощным — маленьким детям, инвалидам, безумцам, но он же символизирует мудрость и разум. Самое то для библиотеки.

Вот теперь я побывала дома у мадам Лаво. Правда, не в гостях, а исключительно по делу.

Квадратный зал был большим настолько, что в углах его царила полная тьма, нимало не разгоняемая светом семи разноцветных свечей, расставленных в лучах звезды, вычерченной золой. Каждая из цветных свечей отвечала за свое, так сказать, направление: белая за чистоту намерений, светло-зеленая за удачу, черная открывала путь духу, и так далее. Перед началом обряда помощники Мари, два темнокожих парня, человек и дроу, часа два тренировали меня выстукивать на барабане нужный ритм. Да какое там, тренировали — дрессировали, как зайца циркового! Ну, зато к полуночи я ходила, говорила и даже жевала в этом ритме. Сама Мари взяла четвертый барабан, самый маленький, но особо звонкий, она-то и выводила мелодию голосом и ритмом, мы только поддерживали.

Барабаны то гремели, то отбивали ритм совсем тихо, на грани слышимости; я следовала за ведущим Boula, самым маленьким барабаном, словно дым за сквозняком. В центре семилучевой звезды горел небольшой костер из сложенных особым образом стеблей ароматических трав, веток дуба и ивы, мешочков с пряностями, амброй и ладаном. Дым над ним все сгущался, и в какой-то момент сложился в силуэт змея, его зеленые глаза горели едва ли не ярче пламени костра.

Мари заговорила. Барабаны теперь звучали совсем тихо, еле слышным фоном… Наконец она вынула из-под барабана книгу в белом переплете, раскрыла ее, и дымный змей втянулся в нее без остатка. В наступившей тишине я услышала, как женщина всхлипнула и сползла на пол. Один из помощников подхватил ее на руки и унес, второй помог встать мне; надо признать, помощь я приняла с благодарностью, ноги держали с трудом.

Открыв портал в свой номер отеля, я приняла душ и рухнула в постель. Ужасно хотелось есть, но усталость пересилила.

Наутро стук в дверь разбудил меня почти на восходе, еще не было шести утра; во всяком случае, красный шар солнца только-только начал отрываться от линии горизонта. Мари ворвалась в мой номер возмутительно свежая, будто и не ее, обессиленную, уже далеко заполночь выносили на руках после ритуала. В руках она держала поднос с парой чашек, кофейником на спиртовке и неизменными квадратными пончиками.

— Хватит спать, Лавиния! Проспишь все самое интересное!

Посмотрев на нее одним глазом, я буркнула что-то среднее между «Доброе утро!» и «Тьма тебя побери!» и ушла умываться. Контрастный душ, кофе с пончиками и нелегкий выбор между сарафаном в крупных розах и легкими белыми брюками примирили меня с действительностью, и я уже в состоянии была поинтересоваться, зачем меня подняли в такую рань.

— Сегодня день рождения великого oungan, Доктора Касторье. Полагается бросать венки в воду реки рядом с его домом, и чем раньше после восхода солнца ты это сделаешь, тем большую удачу найдешь.

— Суеверие какое-то, — фыркнула я, снимая с плечиков легкий жакет.

— Ой, кто это тут говорит о суевериях? Магу это выражение должно быть вовсе уж чуждо! Собралась? Идем!

И мы пошли. Это было в самом деле весело и красиво: зеленовато-коричневые воды неспешной широкой реки, чуть поодаль разбивающейся на множество рукавов и протоков широко раскинувшейся дельты, и сотни венков и отдельных цветов, плывущие по этой воде… Совсем неплохо для начала дня.

Потом мы завтракали в кондитерской, и я попробовала наконец-то карамельный пирог с пеканом. Пирог был так хорош, что я добавила его рецепт к записанным ранее. Я, конечно, готовлю крайне редко, но зато моему любимому правнуку принадлежит ресторан в Люнденвике. Уверена, их шеф-повар сумеет оценить новинки.

Наконец, настало время соединить библиотеку и хранителя. Матильда и Канниви, бледные от волнения, стояли за стойкой. Мэтр Дюмон-Маршан, на всякий случай, держал перед ними универсальный щит. Мари достала из сумки сверток, развернула алый шелковый платок, в который была завернута книга, и раскрыла ее. Туманная змея поднялась над страницами и закачалась, оглядывая поочередно каждого из нас; ректор от неожиданности негромко выругался. Когда ярко-зеленые глаза змеи остановились на мне, я почувствовала, как меня осматривают, услышала в голове одобрительный смешок и тихий шепот: «Сспасссибо!». Гигантская рептилия выросла почти до потолка, и вдруг рассыпалась туманным облачком, скользнувшим к книжным полкам.

Библиотекари переглянулись, и Матильда нерешительно спросила:

— Что она… он… Хранитель тебе сказал?

— Чтобы я поставил на стол картотеку… А тебе?

— А мне велел протереть полки во втором хранилище и проверить, как там работает регулятор влажности.

И они разбежались в разные стороны.

— Ну что, по-моему, неплохо получилось, — с умилением констатировал Жиль.