Тайны Дивнозёрья - Алан Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Упырь же, вмиг потеряв к дивьему воину интерес, вновь обратился к Тайке:
— Ну, а ты чего надумала, ведьма? Теперь за тобой последнее слово: мир или война?
— Война! — громко объявила она, пока никто из друзей снова не вздумал проявить непрошеную заботу.
Вы не подумайте ничего такого: Тайка вовсе не боялась пожертвовать собой ради Дивнозёрья и сделала бы это не раздумывая, если бы в том имелась хоть какая-то польза. Но Яромир был прав: навьим прихвостням не стоило верить на слово. А Силантий к тому же прямо заявил, что деревня не имеет для Доброгневы никакой ценности. Значит, ничто не помешает стае упырей разделаться с жителями Дивнозёрья даже после того, как Тайка сдастся.
— Ишь, герои недоделанные! Тьфу на вас, — Силантий сплюнул на дорогу, присыпанную снежком. — Так и знал, что где-нибудь да найдет коса на камень. Ну что ж, тогда — вперед! Летите, голуби мои сизые…
Из зарослей черной бузины и ракитника бесшумно выпорхнули шесть красноглазых тварей с кожистыми крыльями — каждая примерно вчетверо крупнее обычной летучей мыши — и понеслись прямо к Тайке. Оставалось надеяться, что им не хватит сил преодолеть защитный круг…
Но те даже не попытались добраться до ведьмы: на глазах изумленных защитников Дивнозёрья упыри принялись биться о невидимую преграду, разбивая в кровь носы и ломая крылья. Это продолжалось до тех пор, пока все шестеро не упали замертво. Тайка, признаться, сперва не поняла, что происходит, но тут Снежок залился звонким лаем, и Аленка, взглянувшая на все происходящее глазами маленького симаргла, догадалась первой:
— Ой, Тая, а круг-то наш, смотри, истончается! Что же делать? — и, не дожидаясь ответа, запела колдовскую песню — ту самую, с которой они перед Осенинами обходили деревню.
Вот умница! Тайка не могла нарадоваться на смышленую ученицу.
Безвременник на самый крайний случай (2)
Другая девочка с перепугу могла бы забыть или перепутать слова, но только не Аленка. Ведь та в свои восемь лет была сообразительнее иных взрослых.
Истончившийся круг защиты укрепился, и следующая шестерка летучих мышей с разгону впечаталась в невидимый барьер.
Силантий выругался и щелкнул пальцами, отзывая своих крылатых соратников. Ага, значит, упырей-камикадзе у него было все-таки не бессчетное число — всей стаей так запросто он жертвовать не будет. Но Тайка рано обрадовалась — Силантий погрозил Аленке пальцем и елейным голосом взмолился:
— Княжич Лютогор! Есть просьбишка одна. Не хотел беспокоить по пустякам, но, боюсь, без тебя никак не обойтись.
— Я не участвую в битве, как мы и договаривались. Ни на одной из сторон, — буркнул Лис, кидая в костер опустевший пакет из-под зефирок.
— Что вы! Никаких битв, всего лишь маленькая услуга — пошепчите и разомкните круг. Вам же это ничего не стоит.
— Как тебе там сказал мой дивий приятель? Ах да, вспомнил: иди-ка ты лесом! — Лис выдал это с нескрываемым удовольствием.
Но Силантий лишь шире заулыбался. Про таких, как он, говорят: плюнь в глаза — скажет: божья роса.
— Непременно воспользуюсь твоим советом, княжич. Вязовое дупло-то только в лесу сыскать можно. Но покамест просьбишку мою исполни, а? Мамушка Василисушка тебе за это большое спасибо скажет. Если останется, чем сказать.
Лис встал и на негнущихся ногах подошел к границе круга, избегая смотреть Тайке в глаза. Он присел на корточки, погрузил ладони в мокрый снег и нарочито медленно зашептал колдовские слова.
Марфа опомнилась первой: размахнулась от души и врезала Кощеевичу шваброй по макушке. Тот упал и затих. Тайка была почти уверена, что хитрый Лис на самом деле сознание не терял, а притворился, но, увы, упырям хватило даже малой толики его силы, чтобы прорвать защитный круг. В воздухе замельтешили темные крылья, красные глаза зловеще замаячили прямо перед ее лицом, и Тайка со свистом разрубила воздух клинком. Яромир вытолкнул ее прямо из-под злыдневых когтей и блокировал удар мечом. Собаки громко залаяли, бросаясь в бой.
Противников было много, они нападали все одновременно, и вскоре Тайка перестала понимать, что вообще происходит. Только успевала наносить удары направо и налево да периодически поливать упырей из брызгалки. От злыдней заговоренная водица, увы, не помогала…
Костер то затухал, то разгорался вновь. Сенька старался-пыжился, раздувал пламя вовсю, а Никифор защищал его спину, то и дело окатывая врагов из лейки. Во второй руке он держал факел, которым тыкал в морду злыдням, бубня себе под нос:
— Упыря с правой, злыдня — с левой. Главное — не перепутать!
Марьяна спряталась за деревом и оттуда метко палила из ружья, снимая хищных тварей на подлете. Марфа с упоением гоняла упырей шваброй, вымоченной в заговоренной воде. И даже Кира вылезла из кустов и теперь героически бросалась под ноги злыдням, оставляя повсюду несчастливые следы. Маленькой кикиморе, похоже, не пришло в голову, что в пылу драки наступить на них могли не только чужаки. Впрочем, из своих пока никто не вляпался: видать, защитники Дивнозёрья внимательно смотрели под ноги.
Лавируя между упырей, Тайка пыталась разглядеть, что там поделывает Кощеевич, но хитреца нигде не было видно. Она подозревала, что тот, воспользовавшись общей свалкой, спрятался поглубже в кусты, чтобы больше не попадаться на глаза Силантию.
Любимый упырь княжны Доброгневы предусмотрительно убрался с дороги и теперь командовал своими войсками, сидя верхом на колонке и раскачиваясь из стороны в сторону. Более того, этот шутник достал из кармана мобильник и, хохоча, врубил на полную громкость «Полет Валькирии».
— Эгей! Помирать, так с музыкой!
***
Снег повалил громадными хлопьями, стирая краски, заглушая визги упырей и шумное дыхание злыдней, засыпая многочисленные следы кикиморы Киры, сложенную рядом с костром поленницу и пучки сухой травы, растущие по обе стороны дороги. Тайкины мышцы уже давно ныли от усталости, колени дрожали, а ноги так и норовили оскользнуться в ноябрьской грязи со льдом пополам. Даже легкий как перышко Кладенец она едва удерживала в руке.
Тяжко пришлось не только ей: Марфа уже еле-еле ворочала своей боевой шваброй, выстрелов Марьяны давно не было слышно. Никифор прихрамывал, с трудом размахивая лейкой,
