Запах ночного неба (СИ) - Вилкс Энни

— Что это? — взвилась Алана.

— Ты его видишь? — поднял брови герцог. — Умница. Из тебя выйдет очень чуткий маг. — И, не давая Алане вставить ни слова, продолжил: — Это еще один защитный заговор. Становится более опасно, сегодня я встретил уже шестерых шепчущих в ошейниках. Они пытаются нас найти и вышли, наконец, на нужный след. Я в любом случае рядом, так что тебе не о чем беспокоиться даже в случае нападения, но будет лучше, если тебя и вовсе не заметят.

— Я никого не видела, — не поняла Алана.

— Ты не видела, — улыбнулся Даор своей теплой улыбкой: почти незаметный изгиб тонких губ на светлом лице и мигом вспыхнувшие нежностью глаза.

— Понятно, — смутилась Алана. — Спасибо вам, герцог Карион.

— Алана, мне будет намного приятнее, если ты будешь называть меня по имени.

Алана сдержанно кивнула, не придумав причины для отказа и не желая спорить из-за подобной мелочи. И все же вежливость — защитная стена, как говорила мама — была ей много милее.

— Хорошо, герцог Даор.

Мужчина неожиданно рассмеялся и коснулся своего лба в жесте веселого разочарования и покачал головой, будто говоря: «Еще работать и работать!» Алана тоже смущенно улыбнулась, словно ловя его легкое настроение, и почему-то на душе потеплело.

— Поехали, — скомандовал все еще улыбающийся Даор, и, словно подчиняясь ему, Лучик зачастил вперед. Алана тут же вцепилась в седло.

— Ты не упадешь, — успокоил ее герцог. — Обещаю.

— Не уверена, — честно ответила Алана, отмечая, что воздух вокруг стал неподвижным. — Я разве что зубами за него не держусь, когда он пытается кого-то обогнать, и это… ай! — качнулась она, когда Лучик перешагнул небольшую кочку. И тут же ощутила упругую воздушную стену, в которую мягко ткнулась плечом. Это было ей знакомо: именно такой тоннель создал Келлан, когда тащил ее сквозь лес. Мигом стало нечем дышать, к горлу подступила паника. Алана сжала зубы, не выдавая своего волнения, но обернувшийся к ней Даор все же заметил, что что-то не так:

— Девочка, все в порядке?

— Да, — выдохнула Алана, не желая признаваться в своей слабости и рассказывать о том, откуда эта слабость взялась. — Можем еще ускориться, чтобы быстрее догнать? Я уже поняла, что вы меня держите, я не упаду, так что с удовольствием расправлюсь с этим быстрее.

Внимательные глаза Даора сузились, и Алана готова была поклясться, что он видит наспех состряпанную ложь. Однако герцог лишь кивнул и ускорил шаг.

— Герцог Даор, — наконец, выдохнула Алана, как только они догнали шарахнувшихся от них и перестроившихся за ними шагах в двадцати Сильвиа и двоих сопровождавших ее воинов из свиты серого герцога. — Снимите с меня этот… Не знаю, как это называется. Я не упаду.

И снова Даор не стал ничего говорить, и Алана была ему благодарна. Он лишь повел пальцами — и ветер вернулся, и стало легче дышать.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Расскажешь мне потом, откуда у тебя страх перед воздушными силками?

— Откуда? — подняла голову Алана, неожиданно решившая не молчать. — Само название! Силок. Это как быть спеленутым в прозрачном гробу.

— Поэтичный образ, — усмехнулся герцог.

— Простите, я знаю, что вы мне помогли, — устыдилась Алана.

— Прекрати, — оборвал ее извинения Даор.

— Что прекратить? — не поняла девушка.

— Просить прощения. Хватит извиняться передо мной за каждую мелочь.

Хоть его слова и были резкими, но прозвучали ласково, так, что Алане и самой ее извинения показались бессмысленными.

— Я просто боялась, что вы… — попыталась объясниться она, но слова, шедшие на язык казались такими глупыми! «Оскорбитесь»? «Разгневаетесь и убьете меня»?

— Что я что? — уточнил Даор все тем же ласковым тоном. — Разозлюсь или обижусь? Сочту тебя невоспитанной?

— Да, вы правы, — улыбнувшись, признала Алана. Смотреть на герцога она не решалась. — Извините. Да что ж! — оборвала она себя под мелодичный смех Даора, и тут же сама рассмеялась. — Вас это сильно раздражает, да?

— Не так, как ты думаешь, — тихо ответил Даор, и что-то в его голосе побудило Алану оторваться взглядом от серой гривы Лучика и обернуться к герцогу. Он разглядывал ее в упор, чуть склонив голову, а когда девушка пересеклась с ним взглядом, улыбнулся совершенно нетипичной для него грустной улыбкой. — Хотя я знаю, что ты боишься меня, и нужно время, чтобы ты поняла, что опасности тебе я не несу, признаки этого страха задевают меня.

— Я не специально, — выдохнула Алана. — Но вы же знаете, какая у вас репутация. Кем я была бы, если бы не опасалась?

— Не тобой, — кивнул Даор. — Но я так хочу почувствовать, каково это будет, когда ты совсем перестанешь меня бояться.

Алана не нашлась, что ответить. Знакомое сладкое чувство, звенящее, пахнущее ночным небом, заискрилось внутри. Герцог тронул каблуками бока коня и в несколько прыжков исчез за поворотом, а Алана ощутила, как волна за волной на нее накатывает новое, незнакомое чувство предвкушения.

С тракта снова пришлось свернуть, и теперь отряд шел по узкой тропе меж кустов, то и дело цеплявших юбку Аланы. Погода тоже испортилась: вместо ясного неба и холодного, но яркого солнечного света теперь над путниками плыли облака, изредка осыпавшие их острыми как стекло снежинками. И ветер тоже усилился. Алана по привычке куталась в платок, но заговор, созданный Гвианой, хорошо держался, экранируя ее от мороза.

Шли парами, след в след, лошади, как привязанные, не отходили друг от друга, будто боясь потеряться. Гвиану Алане догнать так и не удалось, и теперь она с тоской посматривала вперед, туда, где воительница о чем-то говорила с другим желтым воином. Алане казалось, что Гвиана держится в седле нетвердо. Вот девушка бросила назад короткий и показавшийся Алане болезненным взгляд — и тут же ее высокую прямую фигуру съело очередное ущелье.

Йорданка, как-то оказавшаяся рядом с Аланой, ехала молча. Эта красивая женщина лет тридцати пяти, конечно, была шепчущей: вокруг нее вилось ощущение концентрированной, аскетичной, сдерживаемой силы. Статная, хоть и небольшого роста, в тугом, сковывающем движение платье — и совсем без плаща и тем более капюшона, с туго собранными русыми волосами и аккуратно закрепленном на них кружевном платке, сестра герцога Петьера выглядела так, будто только что сошла с картины восторженного идеальностью ее образа почитателя. Чистое лицо с аккуратным носом, неброский профиль, холодные серые глаза — все почему-то выглядело так, будто принадлежало человеку сильному, но страдающему. Алана избегала рассматривать ее, не желая показаться бестактной, и все же на поворотах с интересом вглядывалась в плотный, расшитый почти незаметными черными нитями кофейный бархат платья, в мерцающие просветы узорного платка.

— Леди Тамалания, — неожиданно обратилась к ней Йорданка, когда шедшие сзади серые воины чуть отстали. — Я слышала пару слов вашего с герцогом Карионом разговора. И хотя верно было бы не оповещать вас об этом, я все же хочу предупредить вас.

Алана удивленно обернулась и встретилась взглядом с серыми, но морозными как лед глазами. Йорданка была спокойна, собрана и серьезна.

— Я вас слушаю, леди Петьер, — выдохнула Алана. Почему-то вежливые формулировки удивления никак не шли на язык.

— Вы молоды и лишь недавно присоединились к нам, а значит, не успели изучить этикет в нужной мере, — словно отрезая, промолвила Йорданка. — Но несоблюдение этикета в случае черного герцога может стоить вам жизни, если он будет в плохом настроении. Я слышала, как вы назвали его по имени. Это грубое нарушение со стороны младшего и слабейшего представителя пусть и самого знатного рода, и хоть его вряд ли достаточно, чтобы разозлить герцога Кариона, от этого нарушения не так далеко до куда более серьезных ошибок. Я прошу вас, Тамалания, быть аккуратной и следить за тем, как вы себя с ним ведете.

— С-спасибо, — выдавила из себя Алана. Злость на то, что посторонний человек лезет во что-то, принадлежащее только ей, мешалась в ней с признательностью: если Йорданка была такого мнения о Даоре Карионе, само ее предупреждение, а тем более признание в подслушанном разговоре, требовало определенной смелости. — Что еще вы слышали?