Английский язык с Р.Л.Стивенсоном. Остров сокровищ - Роберт Стивенсон

“Well,” he said, with an oath, “it’s not for ever.”

I thought this was a very bad sign; for, up to that day, the men had gone briskly and willingly about their business; but the very sight of the island had relaxed the cords of discipline.

All the way in, Long John stood by the steersman and conned the ship (все это время Долговязый Джон помогал рулевому и вел корабль; all the way — полностью, совершенно; to stand by — помогать, поддерживать, быть наготове). He knew the passage like the palm of his hand (он знал пролив, как свои пять пальцев: «как ладонь своей руки»); and though the man in the chains got everywhere more water than was down in the chart (и хотя матрос с мерной цепью везде замерял больше воды = глубины, чем было обозначено на карте), John never hesitated once (Джон нисколько не смущался: «не усомнился ни разу»; to hesitate — колебаться, сомневаться).

“There’s a strong scour with the ebb (там сильная промоина /сделанная/ отливом = отлив углубил дно),” he said, “and this here passage has been dug out (и этот пролив был выкопан), in a manner of speaking, with a spade (так сказать, /словно/ лопатой).”

We brought up just where the anchor was in the chart (мы стали на якорь как раз /в том месте/, где якорь был /нарисован/ на карте), about a third of a mile from each shore (примерно в трети мили от каждого побережья), the mainland on one side (большой остров по одну сторону), and Skeleton Island on the other (а Остров Скелета — по другую). The bottom was clean sand (дно было чистым песком). The plunge of our anchor sent up clouds of birds wheeling and crying over the woods (погружение нашего якоря подняло в воздух тучи птиц, кружившихся и кричащих над лесом; to send up — поднять вверх, отправить); but in less than a minute they were down again (но меньше, чем через минуту, они сели снова), and all was once more silent (и все вновь было безмолвным = все смолкло).

palm [pɑ:m] hesitated [`hezɪteɪtɪd] spade [speɪd] plunge [plʌnʤ]

All the way in, Long John stood by the steersman and conned the ship. He knew the passage like the palm of his hand; and though the man in the chains got everywhere more water than was down in the chart, John never hesitated once.

“There’s a strong scour with the ebb,” he said, “and this here passage has been dug out, in a manner of speaking, with a spade.”

We brought up just where the anchor was in the chart, about a third of a mile from each shore, the mainland on one side, and Skeleton Island on the other. The bottom was clean sand. The plunge of our anchor sent up clouds of birds wheeling and crying over the woods; but in less than a minute they were down again, and all was once more silent.

The place was entirely land-locked, buried in woods (место = пролив был полностью закрыт со всех сторон сушей, спрятан в лесах), the trees coming right down to high-water mark (деревья доходили до самой линии прилива; high-water mark — уровень полной воды, максимальный уровень подъема воды), the shores mostly flat (берега в основном /были/ плоскими), and the hill-tops standing round at a distance in a sort of amphitheatre (и вершины холмов стояли кругом вдали, словно амфитеатр; in a sort — некоторым образом), one here, one there (один тут, другой там). Two little rivers, or, rather, two swamps (две небольших реки, или, вернее, два болотца), emptied out into this pond (впадали в этот водоем; to empty — опорожнять; pond — пруд, бассейн, запруда), as you might call it (как вы бы назвали его); and the foliage round that part of the shore had a kind of poisonous brightness (и /зеленая/ растительность вокруг той части побережья имела нечто вроде ядовитого глянца; brightness — яркость, блеск). From the ship, we could see nothing of the house or stockade (с корабля мы не могли видеть ни дома = ни постройки, ни частокола), for they were quite buried among trees (потому что они были совсем заслонены деревьями; to bury — хоронить; спрятать, зарыть); and if it had not been for the chart on the companion (и если бы не было карты как справочника = без карты) we might have been the first that had ever anchored there (мы /подумали бы/, что являемся первыми /людьми/, кто когда-либо бросал тут якорь) since the island arose out of the seas (с тех пор, /как/ остров поднялся из морей = воды; to arise out of — возникнуть, происходить, проистекать).

There was not a breath of air moving (не было ни дуновения движущегося воздуха = стоял полный штиль; breath — дыхание, вздох, дуновение), nor a sound but the of the surf (ни звука, кроме /шума/ прибоя) booming half a mile away along the beaches and against the rocks outside (разбивавшегося о морской берег и о скалы в полумиле /от нас/; outside — снаружи, извне). A peculiar stagnant smell hung over the anchorage (странный затхлый запах стоял над /якорной/ стоянкой; to hang over — нависать) — a smell of sodden leaves and rotting tree trunks (запах прелых листьев и гниющих стволов деревьев; sodden — сырой, промокший). I observed the doctor sniffing and sniffing (я заметил, /что/ доктор фыркал и сопел), like someone tasting a bad egg (как кто-то = как человек, попробовавший тухлое яйцо; bad — плохой, вредный, дурной).

entirely [ɪn`taɪəlɪ] amphitheatre [`æmfɪθɪətə] stockade [stɔ`keɪd] peculiar [pɪ`kju:lɪə]

The place was entirely land-locked, buried in woods, the trees coming right down to high-water mark, the shores mostly flat, and the hill-tops standing round at a distance in a sort of amphitheatre, one here, one there. Two little rivers, or, rather, two swamps, emptied out into this pond, as you might call it; and the foliage round that part of the shore had a kind of poisonous brightness. From the ship, we could see nothing of the house or stockade, for they were quite buried among trees; and if it had not been for the chart on the companion we might have been the first that had ever anchored there since the island arose out of the seas.

There was not a breath of air moving, nor a sound but the of the surf booming half a mile away along the beaches and against the rocks outside. A peculiar stagnant smell hung over the anchorage — a smell of sodden leaves and rotting tree trunks. I observed the doctor sniffing and sniffing, like someone tasting a bad egg.

“I don’t know about treasure (не знаю насчет сокровищ = есть ли тут сокровища),” he said, “but I’ll stake my wig there’s fever here (но клянусь своим париком — лихорадка здесь /точно/ есть; stake — столб, кол; стойка; to stake — /карт./ делать ставку).”

If the conduct of the men had been alarming in the boat (если поведение матросов было тревожащим /еще/ в шлюпке) it became truly threatening when they had come aboard (/то/ оно стало действительно угрожающим, когда они поднялись на борт). They lay about the deck growling together in talk (они развалились на палубе, жалуясь друг другу в разговоре = о чем-то ворча; to lay — класть, раскладывать; to growl — рычать; ворчать). The slightest order was received with a black look (малейшее приказание принималось со злобным: «черным» взглядом), and grudgingly and carelessly obeyed (и неохотно и небрежно выполнялось). Even the honest hands must have caught the infection (даже честные матросы, должно быть, подхватили заразу /недовольства/), for there was not one man aboard to mend another (потому как не было ни одного человека на борту, чтобы успокоить другого = все были скверно настроены; to mend — чинить, штопать, исправлять). Mutiny, it was plain, hung over us like a thunder-cloud (бунт, было очевидно, навис над нами, словно грозовая туча).

And it was not only we of the cabin party who perceived the danger (и это были не только мы, обитатели каюты: «из каютной команды», кто осознавал опасность; to perceive — воспринимать, понимать; ощущать, чувствовать). Long John was hard at work going from group to group (Долговязый Джон был очень занят, переходя от кучки к кучке), spending himself in good advice (изо всех сил давая хорошие советы = пытаясь успокоить людей; to spend oneself — истощиться, вымотаться; to spend — тратить, проводить), and as for example no man could have shown a better (и что касается примера, /то/ никто не мог бы показать лучшего). He fairly outstripped himself in willingness and civility (он совершенно превзошел себя в готовности и любезности = буквально из кожи лез, стараясь быть услужливым и любезным); he was all smiles everyone (он улыбался каждому; to be all smiles — иметь очень довольный, приветливый вид). If an order were given (если приказания отдавались), John would be on his crutch in an instant (Джон был на костыле = хватал свой костыль мигом /и первым бежал их исполнять/), with the cheeriest “Ay, ay, sir!” in the world (с самым веселым в мире криком «есть, сэр!») and when there was nothing else to do (а когда нечего было делать), he kept up one song after another (он пел песню за песней; to keep up — поддерживать, продолжать), as if to conceal the discontent of the rest (словно чтобы скрыть недовольство остальных).