Счастливый остров - Бенгт Даниельссон

Теперь лодка летела вдоль рифа на почтительном расстоянии от прибоя и течений, но плавание оказалось далеко не таким спокойным и безопасным, как мы ожидали. Правда, ветер по-прежнему был умеренным — мы шли под прикрытием острова, — но волнение было гораздо сильнее, чем в лагуне, а кроме того, время от времени с океана накатывались огромные валы.

Суденышко поминутно захлестывало; внезапно сорвало крышку одного из люков, и не успели мы задраить его, как в лодку набралось немало океанской воды. Тетоху только смеялся и объявил, по-видимому желая нас успокоить, что по сравнению с тем, что ждет нас в открытом море, это сущие пустяки!

Увы, он оказался прав! Едва мы очутились в проливе между двумя атоллами, как лодка накренилась так сильно, что мы чуть не свалились. Волны вздымались вровень с мачтой, то и дело обрушиваясь на нас. Мне стало не по себе, а тут еще в промежуток между двумя солеными душами я ухитрился заметить, что Тетоху направляет лодку на северо-восток прямо в океан.

— Ты куда? — завопил я. — Разве ты не видишь, что Такуме намного севернее?

— Вижу, — крикнул он в ответ. — Но здесь между островами сильное восточное течение.

Я долго взвешивал все обстоятельства, стараясь сообразить, куда нас занесет, случись, что мы не выйдем к Такуме, однако карта архипелага Туамоту недостаточно четко запечатлелась в моей памяти. Наконец я сдался и, уловив промежуток между двумя волнами, спросил Тетоху, что же будет с нами, если мы промахнемся.

— Лучше не промахиваться, — сказал он. — Хоно и Нуи зазевались однажды и попали в сильное течение. Не успели они опомниться, как их лодку отнесло далеко в океан. Вскоре Рароиа и Такуме скрылись за горизонтом. Порыв ветра сломал мачту, и лодка превратилась в игрушку волн. Два дня носило их, потом они увидели какой-то остров, прыгнули в воду и поплыли. Полдня пришлось плыть!

Тетоху был прав. Лучше уж не промахиваться, если нет особого желания два дня носиться по волнам, а потом еще полдня плыть до берега. Мы уцепились за противовес так, что суставы побелели, и положились на искусство Тетоху. Не знаю как, но после двух часов полоскания и тряски, словно в стиральной машине, он привел лодку к Такумскому рифу. Три лодки уже пришли туда, остальные были на подходе.

— Разве это волнение? — заметил Тетоху, когда мы шли уже вдоль рифа. — Вот я помню один случай, когда шел с острова Такуме на Рароиа в непогоду. Всю семью вез. Такумцы пророчили беду, но я все равно поплыл. Ветер дул такой, что пришлось всем лечь на палубу. Нас чуть не смыло волнами, в конце концов я сказал жене и ребятишкам, чтобы лезли в трюм, а сам прыгнул за борт и уцепился за руль. К счастью, ветер нес лодку прямо на Рароиа, и нас выбросило на риф. Когда я открыл люк, жена и дети лежали в обмороке. Должно быть, просто воздуха не хватило, потому что на берегу они скоро пришли в себя.

— Бог дураков хранит, — попытался я произнести по-туамотуански, но Тетоху не понял меня. Тогда я просто спросил, чего ради он отправился в такое безрассудное плавание.

Расколотые ореха кладут для сушки выпуклой стороной вверх; таким образом можно предохранить мякоть от дождя.

Прежде чем расколоть орех, его очищают от кожуры с помощью обыкновенной палочки, воткнутой в песок.

Высушенную мякоть — копру — легко отделяют кривым ножом от скорлупы.

Лодки рыбаков очень малы, и только противовес позволяет им сохранять устойчивость. Копье, которое держит юноша, значительно длиннее лодки. Но полинезийцы, не задумываясь, пускаются на таких суденышках в плавание по лагуне.

В наше время, когда на остров стали привозить строительный лес, ничего не стоит сколотить лодку из досок. Раньше строить лодки было не так-то просто.

Угри здесь крупные, но их труднее добыть копьем, чем обычную рыбу, — они очень юркие.

Чтобы бить рыбу острогой или копьем на рифе, нужна твердая рука и верный глаз.

Раройцы отличаются поразительной меткостью.

Вся деревня участвует в ловле рыбы камене. Нужны сильные руки, чтобы тянуть рена — стометровый «невод», сделанный из пальмовых листьев.

Рыба прячется в листьях, но женщины быстро находят ее и убирают подальше от собак.

Хороший улов — около двух тысяч камене.

Забавную рыбу держит Мария-Тереза.

Черепаху поймать просто: взял за щит и перевернул.

Только что выловленные перламутровые раковины неприглядны.

Нужна обработка и полировка, чтобы перламутр заиграл всеми своими красками.

Типы островитян Рароиа.

Последовал типичный для полинезийца ответ:

— Ты понимаешь, один наш приятель на Рароиа пригласил меня на пир, и мне, конечно, жаль было пропустить такой случай.

Мы отыскали в рифе расщелину и проникли в лагуну, оседлав гребень могучей волны. В тот самый миг, когда лодка ударилась о коралловое дно, мы соскочили и крепко ухватились за борта, чтобы не дать течению унести ее обратно. Затем пошли вброд к берегу и вытащили лодку на сушу.

Неподалеку, ожидая нас, сидел под кустом Паэа, родственник нашего доброго друга Хури. Хотя мы раньше никогда его не видели, он приветствовал нас, как долгожданных друзей, и повел в деревню, чтобы помочь устроиться.

Со времени нашего предыдущего посещения здесь произошли поразительные перемены. Когда мы заходили сюда на «Моане», то видели захудалую деревушку с полусотней сонных полинезийцев. Теперь на улицах кишел народ, повсюду среди пальм стояли лавки и бары. На открытой площадке пестро одетые мужчины и женщины танцевали под патефон, чуть поодаль вращалось колесо счастья, из палаток и шалашей доносились хриплые звуки радио. Под пальмами лежали навалом велосипеды, у берега на волнах качалось около сотни лодок и четыре моторных катера. Но самым поразительным зрелищем оказался новый деревянный дом с террасой, на которой стояла мебель конца прошлого столетия — обитые красным плюшем стулья, резные шкафы, изящные столы, покрытые вязаными чехлами диваны. Какой-то торговец-ловкач придумал новый способ быстро разбогатеть за счет туамотуанцев. По его собственным словам, спрос на эту мебель был так велик, что он ежегодно отправлялся (I Париж скупать старье на аукционах.